Среди цветов тех были прекрасные глицинии. Цветущие их ветви в длину имели около трех футов и шести дюймов.
Взяв их за тему, все стихи слагали.
Когда уже слагать кончали, явился брат хозяина, услышав, что тот устроил пир, и, схвачен будучи, заставлен оказался и он стихи сложить. Не знал, конечно, он искусства стихосложения, отчего этому и противился, но, насильно будучи заставлен, так сложил:
"Как много укрылось
здесь под цветами
в цвету...
И блестящей, чем прежде,
глициний цветы!"
«Почему ты так сложил?» – его спросили, и он ответил: «Блеск и слава первою канцлера теперь в полном расцвете, и я сложил стихи, в виду имея то, что род „глициний“ теперь особенно цветет». И все перестали его бранить.
101
В давние времена жил кавалер. Стихов не слагал он, но все же свет знал хорошо.
И вот он даме благородной, что, став монахиней, от мира отвратилась и уж не в столице, но в далеком средь гор селении жила, – даме, бывшей одного с ним рода, стихи сложив, послал:
"Отвратясь от мира,
на облаке все же
ты не паришь...
Но горести мира
так далеки от тебя!"
102
В давние времена жил кавалер, служивший микадо Фукакуса. Был очень верен он и честен и сердца ветреного не имел. Но вот – по ошибке ли сердечной – только сблизился он с дамой, бывшей прислужницей у принца. И раз поутру сказал он ей:
"Сон, проведенный
этой ночью с тобою, –
так безутешен!
А теперь все сильней
безутешность растет..."
Так сложив, ей послал. Вот противная песня!
103
В давние времена жила дама, без особенной причины монахинею ставшая. Внешности своей придала она вид надлежащий, но к вещам интерес все ж был у нее, и на праздник Камо она вышла посмотреть. И тут кавалер, стихи сложив, послал ей:
"Вот вижу я того,
кто, как рыбак,
на море...
и мнится: угостит
меня морской травой".
104
В давние времена кавалер послал сказать: «Если ты так, то мне остается лишь умереть!» – на что дама:
"Если капли росы
исчезнуть хотят, пусть исчезнут!
Не исчезнут они, – всё ж не будет
того, кто б на нить их,
как жемчуг, нанизывать стал..."
Так сказала она, и у того, хоть и роптал на нее, все ж сильнее стала любовь.
105
В давние времена кавалер, посетив то место, где прогуливались принцы, на берегу реки Тацутагава –
"Потрясающе-стремительных
богов в век – и тогда
не слыхать, чтоб волны
– река Тацутагава –
окрашивались в пурпур!"
XV
106
В давние времена у одного не особенно благородного человека была в услужении женщина одна. В нее влюбился бывший в должности секретаря Фудзивара Тосиюки. Эта женщина по лицу и по всей наружности своей была красива, но молода еще была и в переписке неопытна, она не знала даже, что говорить, тем более стихотворений слагать не умела. Поэтому ее хозяин писал ей сам черновики и давал ей переписывать, – и тот, в приятном будучи заблуждении, восхищался ими. Раз тот кавалер сложил так:
"Тоскливо мечтаю, –
и в мечтаниях этих
«слез» все полнеет «река».
Один лишь рукав увлажняю,
свиданья же нет!"
В ответ на это, по обычаю, вместо дамы хозяин:
"Ну, и мелко же, если
только рукав увлажняешь!
Вот, если услышу: тебя самого
понесло уж теченьем –
поверю..."
Так сказал он, и кавалер, восхитившись этим, как бы ее, стихотворением, уложил его в шкатулочку для писем и всем носил показывать.
Он же, после того как с нею уже повстречался, послал такое ей письмо: «Собрался было я к тебе уж идти, как начался дождь, и с горестью взираю на эту помеху. Если б счастлив удел мой был, дождь не должен был бы идти!» Так он сказал, и, по обычаю, хозяин вместо дамы послал в ответ ему стихи такие:
"Любишь сильно
иль нет, –
спросить об этом трудно...
Но жизнь, что знает хорошо
все обо мне, льет еще пуще..."
Так сказал он, и тот, не успев даже взять дождевой плащ и шляпу, насквозь промокнув, второпях к ней прибежал.
107
В давние времена дама, ропща на сердце кавалера, –
"Подымется ветер – всегда
вздымаются волны, утес же –
всегда поверх их.
Рукаву ж моему – ни минуты,
чтоб высохнуть, нет..."
Сказала... а кавалер, прослышав о том, что постоянно твердит она так, –
"В том поле, где так много
лягушек каждый вечер
плачет, –
вода все прибывает,
хоть и нет дождя".
108
В давние времена кавалер своему другу, который потерял любимого человека, послал сказать:
"И вот быстротечней,
чем даже цветы,
она оказалась...
А кого из них – первым
нужно любить, думал ты?"
109
В давние времена жила дама, с которой кавалер в сношениях тайных находился. И вот от нее пришли слова: «Сегодня в ночь ты снился мне во сне», – на что кавалер:
"То дух мой был,
что отделился
от любви избытка...
Увидишь поздней ночью
еще – завяжи!"
110
В давние времена кавалер, как будто выражая свое соболезнование даме благородной, у которой умерла служанка, так сказал:
"В старину, быть может,
это и бывало, – я ж сегодня
узнал только: можно
любить того, ни разу
кого увидеть не пришлось".
111
В давние времена кавалер даме жестокой:
"Люблю тебя – не стану
вновь я говорить...
сама узнаешь, видя,
как твой исподний шнур
развязываться станет!"
А та в ответ:
"Такого знака, чтобы
исподняя шнуровка
распускалась, – нет.
Уж лучше бы не прибегал
к таким намекам вовсе!"
112
В давние времена кавалер даме, с ним бывшей в нежном союзе и теперь изменившейся, молвил:
"Дым, что разводит,
соль в Сума добывая, рыбак –
под ветра напором
склонился туда,
куда вовсе не думал!"
113
В давние времена кавалер, одиноким оставшись, –
"Чтоб забыть в этой жизни,
такой скоротечной, –
столь же короткой
душой обладать
тогда нужно!"
114
В давние времена, когда микадо Нинна приезд свой совершил в Сэрикава, еще не бывший слишком старым кавалер, хоть и знал, что ныне это не к лицу ему, но, так как раньше при этом был он, прислуживал микадо, как сокольничий.
На поле своей охотничьей одежды, где фигура цапли изображена была, он надписал:
"Утеха старца то...
не осуждайте люди!
Охотничья одежда...
«Сегодня только!» –
поет ведь цапля та..."
Вид у государя был недовольный. Кавалер лишь о своем возрасте думал, а люди уже немолодые приняли, что ли, на свой счет.
115
В давние времена в провинции Митиноку жили кавалер и дама. «В столицу отправляюсь», – сказал ей он. И эта дама, в печали сильной, хоть проводить его желала и в местности, что зовут Миякодзима в Окинои, вином его угощая, сложила:
"Печальней, чем сжечь
в сильном пламени тело
свое, здесь расстаться
с тобой у самой
Миякодзима!"
Сказала она, и он, восхищенный, остался.
116
В давние времена кавалер в скитаниях как-то дошел до провинции Митиноку. Оттуда в столицу, к той даме, которую любил, послал так сказать:
"Деревья на побережье
тех островков, что средь волн,
виднеются там...
Давно уж они предо мною,
за время разлуки с тобою!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Взяв их за тему, все стихи слагали.
Когда уже слагать кончали, явился брат хозяина, услышав, что тот устроил пир, и, схвачен будучи, заставлен оказался и он стихи сложить. Не знал, конечно, он искусства стихосложения, отчего этому и противился, но, насильно будучи заставлен, так сложил:
"Как много укрылось
здесь под цветами
в цвету...
И блестящей, чем прежде,
глициний цветы!"
«Почему ты так сложил?» – его спросили, и он ответил: «Блеск и слава первою канцлера теперь в полном расцвете, и я сложил стихи, в виду имея то, что род „глициний“ теперь особенно цветет». И все перестали его бранить.
101
В давние времена жил кавалер. Стихов не слагал он, но все же свет знал хорошо.
И вот он даме благородной, что, став монахиней, от мира отвратилась и уж не в столице, но в далеком средь гор селении жила, – даме, бывшей одного с ним рода, стихи сложив, послал:
"Отвратясь от мира,
на облаке все же
ты не паришь...
Но горести мира
так далеки от тебя!"
102
В давние времена жил кавалер, служивший микадо Фукакуса. Был очень верен он и честен и сердца ветреного не имел. Но вот – по ошибке ли сердечной – только сблизился он с дамой, бывшей прислужницей у принца. И раз поутру сказал он ей:
"Сон, проведенный
этой ночью с тобою, –
так безутешен!
А теперь все сильней
безутешность растет..."
Так сложив, ей послал. Вот противная песня!
103
В давние времена жила дама, без особенной причины монахинею ставшая. Внешности своей придала она вид надлежащий, но к вещам интерес все ж был у нее, и на праздник Камо она вышла посмотреть. И тут кавалер, стихи сложив, послал ей:
"Вот вижу я того,
кто, как рыбак,
на море...
и мнится: угостит
меня морской травой".
104
В давние времена кавалер послал сказать: «Если ты так, то мне остается лишь умереть!» – на что дама:
"Если капли росы
исчезнуть хотят, пусть исчезнут!
Не исчезнут они, – всё ж не будет
того, кто б на нить их,
как жемчуг, нанизывать стал..."
Так сказала она, и у того, хоть и роптал на нее, все ж сильнее стала любовь.
105
В давние времена кавалер, посетив то место, где прогуливались принцы, на берегу реки Тацутагава –
"Потрясающе-стремительных
богов в век – и тогда
не слыхать, чтоб волны
– река Тацутагава –
окрашивались в пурпур!"
XV
106
В давние времена у одного не особенно благородного человека была в услужении женщина одна. В нее влюбился бывший в должности секретаря Фудзивара Тосиюки. Эта женщина по лицу и по всей наружности своей была красива, но молода еще была и в переписке неопытна, она не знала даже, что говорить, тем более стихотворений слагать не умела. Поэтому ее хозяин писал ей сам черновики и давал ей переписывать, – и тот, в приятном будучи заблуждении, восхищался ими. Раз тот кавалер сложил так:
"Тоскливо мечтаю, –
и в мечтаниях этих
«слез» все полнеет «река».
Один лишь рукав увлажняю,
свиданья же нет!"
В ответ на это, по обычаю, вместо дамы хозяин:
"Ну, и мелко же, если
только рукав увлажняешь!
Вот, если услышу: тебя самого
понесло уж теченьем –
поверю..."
Так сказал он, и кавалер, восхитившись этим, как бы ее, стихотворением, уложил его в шкатулочку для писем и всем носил показывать.
Он же, после того как с нею уже повстречался, послал такое ей письмо: «Собрался было я к тебе уж идти, как начался дождь, и с горестью взираю на эту помеху. Если б счастлив удел мой был, дождь не должен был бы идти!» Так он сказал, и, по обычаю, хозяин вместо дамы послал в ответ ему стихи такие:
"Любишь сильно
иль нет, –
спросить об этом трудно...
Но жизнь, что знает хорошо
все обо мне, льет еще пуще..."
Так сказал он, и тот, не успев даже взять дождевой плащ и шляпу, насквозь промокнув, второпях к ней прибежал.
107
В давние времена дама, ропща на сердце кавалера, –
"Подымется ветер – всегда
вздымаются волны, утес же –
всегда поверх их.
Рукаву ж моему – ни минуты,
чтоб высохнуть, нет..."
Сказала... а кавалер, прослышав о том, что постоянно твердит она так, –
"В том поле, где так много
лягушек каждый вечер
плачет, –
вода все прибывает,
хоть и нет дождя".
108
В давние времена кавалер своему другу, который потерял любимого человека, послал сказать:
"И вот быстротечней,
чем даже цветы,
она оказалась...
А кого из них – первым
нужно любить, думал ты?"
109
В давние времена жила дама, с которой кавалер в сношениях тайных находился. И вот от нее пришли слова: «Сегодня в ночь ты снился мне во сне», – на что кавалер:
"То дух мой был,
что отделился
от любви избытка...
Увидишь поздней ночью
еще – завяжи!"
110
В давние времена кавалер, как будто выражая свое соболезнование даме благородной, у которой умерла служанка, так сказал:
"В старину, быть может,
это и бывало, – я ж сегодня
узнал только: можно
любить того, ни разу
кого увидеть не пришлось".
111
В давние времена кавалер даме жестокой:
"Люблю тебя – не стану
вновь я говорить...
сама узнаешь, видя,
как твой исподний шнур
развязываться станет!"
А та в ответ:
"Такого знака, чтобы
исподняя шнуровка
распускалась, – нет.
Уж лучше бы не прибегал
к таким намекам вовсе!"
112
В давние времена кавалер даме, с ним бывшей в нежном союзе и теперь изменившейся, молвил:
"Дым, что разводит,
соль в Сума добывая, рыбак –
под ветра напором
склонился туда,
куда вовсе не думал!"
113
В давние времена кавалер, одиноким оставшись, –
"Чтоб забыть в этой жизни,
такой скоротечной, –
столь же короткой
душой обладать
тогда нужно!"
114
В давние времена, когда микадо Нинна приезд свой совершил в Сэрикава, еще не бывший слишком старым кавалер, хоть и знал, что ныне это не к лицу ему, но, так как раньше при этом был он, прислуживал микадо, как сокольничий.
На поле своей охотничьей одежды, где фигура цапли изображена была, он надписал:
"Утеха старца то...
не осуждайте люди!
Охотничья одежда...
«Сегодня только!» –
поет ведь цапля та..."
Вид у государя был недовольный. Кавалер лишь о своем возрасте думал, а люди уже немолодые приняли, что ли, на свой счет.
115
В давние времена в провинции Митиноку жили кавалер и дама. «В столицу отправляюсь», – сказал ей он. И эта дама, в печали сильной, хоть проводить его желала и в местности, что зовут Миякодзима в Окинои, вином его угощая, сложила:
"Печальней, чем сжечь
в сильном пламени тело
свое, здесь расстаться
с тобой у самой
Миякодзима!"
Сказала она, и он, восхищенный, остался.
116
В давние времена кавалер в скитаниях как-то дошел до провинции Митиноку. Оттуда в столицу, к той даме, которую любил, послал так сказать:
"Деревья на побережье
тех островков, что средь волн,
виднеются там...
Давно уж они предо мною,
за время разлуки с тобою!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23