очевидно, того, что дети постепенно будут уходить домой. Он очень устал. Время от времени у него темнело в глазах.
Колльберг был невооружен. Вопреки распространяющемуся бандитскому менталитету и непрерывно растущей жестокости насильственных преступлений, он относился к тем, кто придерживался мнения, что полиция должна полностью разоружиться, и сам носил пистолет лишь в крайних случаях и, как правило, только тогда, когда получал на это прямой приказ.
По высокой железнодорожной насыпи медленно прогрохотал товарный поезд, и только тогда, когда стук колес стал тише и начал исчезать, Колльберг понял, что в кустах он не один.
Он лежал на животе в покрытой росой траве, чувствовал во рту горечь и знал, что кто-то очень сильно ударил его сзади по затылку, явно каким-то орудием.
Человек, напавший на Колльберга, допустил серьезную ошибку. Случалось, что иногда люди допускали такие ошибки и не одному из них это стоило очень дорого.
Кроме того, этот человек, нанося удар, перенес вес тела на одну ногу и еще не восстановил равновесие, а Колльбергу хватило всего лишь двух секунд, чтобы перекатиться на спину и сбить напавшего на землю. Это был прекрасный прием, потому что нападавший грохнулся во весь рост, однако ни о чем другом Колльберг подумать не успел, так как выяснил, что там есть еще один. Другой противник, с изумленным лицом, засунул правую руку в карман, и вид у него стал еще более ошеломленным, когда Колльберг, все еще стоя на коленях, схватил его за руку и быстро скрутил ее.
Это был захват, который легко мог вывихнуть или даже сломать руку, если бы Колльберг посреди приема не остановился и не удовлетворился тем, что швырнул мужчину на спину в кусты.
Мужчина, который ударил его, сидел на земле, кривился и левой рукой осторожно ощупывал правое плечо. Он так быстро упал, что выронил из руки резиновую дубинку. Он был долговяз и выглядел на год-два младше Колльберга. На нем был синий спортивный костюм. Другой медленно выбирался из кустов. Он был немного старше и ниже, в вельветовом пиджаке и спортивных брюках. На обоих были белые парусиновые туфли на резиновой подошве. Они выглядели как спортсмены на празднике.
— Черт возьми, что все это значит? — сказал Колльберг.
— Кто вы такой? — спросил мужчина в спортивном костюме.
— Полиция, — ответил Колльберг.
— Ой, — произнес тот, что пониже.
Он встал и начал отряхивать брюки.
— Ну, в таком случае мы должны попросить у вас прощения, — сказал первый. — Ну и захват у вас. Где вы ему научились?
Колльберг не ответил. Он заметил, что на земле валяется какой-то плоский предмет и, нагнувшись, поднял его. Это был маленький черный автоматический пистолет марки «Астра», изготовленный в Испании. Колльберг взвесил его в руке и подозрительно посмотрел на обоих мужчин.
— Черт возьми, что все это значит? — повторил он.
Тот, что Повыше, гордо выпрямился.
— Мы уже сказали, что просим у вас прощения, — произнес он. — Но вы стояли здесь в кустах и смотрели на детей и… ну, вы ведь понимаете… этот убийца…
— Да? Продолжайте!
— Мы живем там, — сказал тот, что пониже, и махнул рукой в направлении многоэтажных домов за железной дорогой.
— Да?
— У нас точно такие же дети, и мы знаем родителей той девочки, которую убили здесь несколько дней назад.
— Да?
— Ну, мы решили помочь…
— Да?
— Ну, мы организовали такой добровольный отряд для охраны и ходим в парк дежурить.
— Что вы сделали?
— Организовали добровольный отряд…
Колльберг внезапно пришел в еще б?льшую ярость.
— Черт возьми, что вы несете! — взорвался он.
— Послушайте, прекратите орать на нас, — возмущенно сказал старший из них. — Мы вам не какие-нибудь пьянчуги, которых вы могли бы шпынять и мучить у себя в полиции. Мы порядочные люди и понимаем свою ответственность. Мы вынуждены защищать себя и своих детей.
Колльберг повернул голову и внимательно посмотрел на него. Он открыл рот, потому что собирался заорать, но, сделав волевое усилие, взял себя в руки и сказал довольно спокойно:
— Этот пистолет принадлежит вам?
— Да.
— У вас есть разрешение?
— Нет. Я купил его несколько лет назад в Барселоне. Как правило, я держу его дома в запертом ящике стола.
— Как правило?
В парк въехал черно-белый патрульный автомобиль управления полиции округа Мария с включенными фарами. Было уже почти темно. Автомобиль остановился, и из него вышли двое полицейских в униформах.
— Что тут происходит? — спросил один из них.
Тут он узнал Колльберга и повторил чуть изменившимся тоном:
— Что тут происходит?
— Заберите этих двоих, — сказал Колльберг бесцветным голосом.
— Я ни разу в жизни не переступал порог полицейского участка, — запротестовал старший из двух мужчин.
— Я тоже, — присоединился к нему мужчина в спортивном костюме.
— Ну так самое время вам это сделать, — сказал Колльберг.
Он помолчал, посмотрел на обоих полицейских и добавил:
— Я приеду через пару минут.
Повернулся и ушел.
В полицейском участке округа Мария уже стояла длинная очередь пьяных.
— Что мне делать с этими двумя инженерами? — спросил дежурный.
— Обыщи их и посади под замок, — сказал Кольберг. — Я сейчас отвезу их в криминальную полицию.
— У вас за это будут неприятности, — сказал мужчина в спортивном костюме. — Вам известно, кто я такой?
— Нет, — ответил Колльберг.
Он вошел в дежурную комнату, чтобы позвонить, и, набирая номер, с грустью в сердце смотрел на старомодную мебель и оборудование. Когда-то он служил здесь простым патрульным. Ему казалось, что это было страшно давно, но уже тогда это был наихудший округ в городе по количеству пьяных. Теперь же здесь жили главным образом состоятельные люди — в так называемых «капиталистических дотах», уродливых жилых домах с высокой квартирной платой, однако округ по-прежнему надежно занимал почетное третье место по статистике алкоголизма вслед за округами Клара и Катарина.
— Колльберг слушает, — сказала его жена.
— Я немного задерживаюсь, — сказал Колльберг.
— У тебя какой-то странный голос. Что-то не в порядке?
— Да, — сказал он. — Всё.
Он положил трубку и минуту сидел неподвижно. Потом позвонил Мартину Беку.
— Несколько минут назад в парке Тантолунден на меня напали и сбили с ног два вооруженных инженера-строителя, — сказал он. — Они организовали здесь гражданскую милицию.
— Не только они, — заметил Мартин Бек. — Час назад избили какого-то пенсионера в парке в Хагалунде. Я только что узнал об этом.
— Похоже, наши дела все хуже и хуже.
— Да, — сказал Мартин Бек. — Откуда ты звонишь?
— Из второго. Сижу в дежурке.
— А что ты сделал с этими двумя героями?
— Они внизу, в камере.
— Привези их сюда, ко мне.
— Хорошо.
Колльберг спустился в подвал, к камерам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Колльберг был невооружен. Вопреки распространяющемуся бандитскому менталитету и непрерывно растущей жестокости насильственных преступлений, он относился к тем, кто придерживался мнения, что полиция должна полностью разоружиться, и сам носил пистолет лишь в крайних случаях и, как правило, только тогда, когда получал на это прямой приказ.
По высокой железнодорожной насыпи медленно прогрохотал товарный поезд, и только тогда, когда стук колес стал тише и начал исчезать, Колльберг понял, что в кустах он не один.
Он лежал на животе в покрытой росой траве, чувствовал во рту горечь и знал, что кто-то очень сильно ударил его сзади по затылку, явно каким-то орудием.
Человек, напавший на Колльберга, допустил серьезную ошибку. Случалось, что иногда люди допускали такие ошибки и не одному из них это стоило очень дорого.
Кроме того, этот человек, нанося удар, перенес вес тела на одну ногу и еще не восстановил равновесие, а Колльбергу хватило всего лишь двух секунд, чтобы перекатиться на спину и сбить напавшего на землю. Это был прекрасный прием, потому что нападавший грохнулся во весь рост, однако ни о чем другом Колльберг подумать не успел, так как выяснил, что там есть еще один. Другой противник, с изумленным лицом, засунул правую руку в карман, и вид у него стал еще более ошеломленным, когда Колльберг, все еще стоя на коленях, схватил его за руку и быстро скрутил ее.
Это был захват, который легко мог вывихнуть или даже сломать руку, если бы Колльберг посреди приема не остановился и не удовлетворился тем, что швырнул мужчину на спину в кусты.
Мужчина, который ударил его, сидел на земле, кривился и левой рукой осторожно ощупывал правое плечо. Он так быстро упал, что выронил из руки резиновую дубинку. Он был долговяз и выглядел на год-два младше Колльберга. На нем был синий спортивный костюм. Другой медленно выбирался из кустов. Он был немного старше и ниже, в вельветовом пиджаке и спортивных брюках. На обоих были белые парусиновые туфли на резиновой подошве. Они выглядели как спортсмены на празднике.
— Черт возьми, что все это значит? — сказал Колльберг.
— Кто вы такой? — спросил мужчина в спортивном костюме.
— Полиция, — ответил Колльберг.
— Ой, — произнес тот, что пониже.
Он встал и начал отряхивать брюки.
— Ну, в таком случае мы должны попросить у вас прощения, — сказал первый. — Ну и захват у вас. Где вы ему научились?
Колльберг не ответил. Он заметил, что на земле валяется какой-то плоский предмет и, нагнувшись, поднял его. Это был маленький черный автоматический пистолет марки «Астра», изготовленный в Испании. Колльберг взвесил его в руке и подозрительно посмотрел на обоих мужчин.
— Черт возьми, что все это значит? — повторил он.
Тот, что Повыше, гордо выпрямился.
— Мы уже сказали, что просим у вас прощения, — произнес он. — Но вы стояли здесь в кустах и смотрели на детей и… ну, вы ведь понимаете… этот убийца…
— Да? Продолжайте!
— Мы живем там, — сказал тот, что пониже, и махнул рукой в направлении многоэтажных домов за железной дорогой.
— Да?
— У нас точно такие же дети, и мы знаем родителей той девочки, которую убили здесь несколько дней назад.
— Да?
— Ну, мы решили помочь…
— Да?
— Ну, мы организовали такой добровольный отряд для охраны и ходим в парк дежурить.
— Что вы сделали?
— Организовали добровольный отряд…
Колльберг внезапно пришел в еще б?льшую ярость.
— Черт возьми, что вы несете! — взорвался он.
— Послушайте, прекратите орать на нас, — возмущенно сказал старший из них. — Мы вам не какие-нибудь пьянчуги, которых вы могли бы шпынять и мучить у себя в полиции. Мы порядочные люди и понимаем свою ответственность. Мы вынуждены защищать себя и своих детей.
Колльберг повернул голову и внимательно посмотрел на него. Он открыл рот, потому что собирался заорать, но, сделав волевое усилие, взял себя в руки и сказал довольно спокойно:
— Этот пистолет принадлежит вам?
— Да.
— У вас есть разрешение?
— Нет. Я купил его несколько лет назад в Барселоне. Как правило, я держу его дома в запертом ящике стола.
— Как правило?
В парк въехал черно-белый патрульный автомобиль управления полиции округа Мария с включенными фарами. Было уже почти темно. Автомобиль остановился, и из него вышли двое полицейских в униформах.
— Что тут происходит? — спросил один из них.
Тут он узнал Колльберга и повторил чуть изменившимся тоном:
— Что тут происходит?
— Заберите этих двоих, — сказал Колльберг бесцветным голосом.
— Я ни разу в жизни не переступал порог полицейского участка, — запротестовал старший из двух мужчин.
— Я тоже, — присоединился к нему мужчина в спортивном костюме.
— Ну так самое время вам это сделать, — сказал Колльберг.
Он помолчал, посмотрел на обоих полицейских и добавил:
— Я приеду через пару минут.
Повернулся и ушел.
В полицейском участке округа Мария уже стояла длинная очередь пьяных.
— Что мне делать с этими двумя инженерами? — спросил дежурный.
— Обыщи их и посади под замок, — сказал Кольберг. — Я сейчас отвезу их в криминальную полицию.
— У вас за это будут неприятности, — сказал мужчина в спортивном костюме. — Вам известно, кто я такой?
— Нет, — ответил Колльберг.
Он вошел в дежурную комнату, чтобы позвонить, и, набирая номер, с грустью в сердце смотрел на старомодную мебель и оборудование. Когда-то он служил здесь простым патрульным. Ему казалось, что это было страшно давно, но уже тогда это был наихудший округ в городе по количеству пьяных. Теперь же здесь жили главным образом состоятельные люди — в так называемых «капиталистических дотах», уродливых жилых домах с высокой квартирной платой, однако округ по-прежнему надежно занимал почетное третье место по статистике алкоголизма вслед за округами Клара и Катарина.
— Колльберг слушает, — сказала его жена.
— Я немного задерживаюсь, — сказал Колльберг.
— У тебя какой-то странный голос. Что-то не в порядке?
— Да, — сказал он. — Всё.
Он положил трубку и минуту сидел неподвижно. Потом позвонил Мартину Беку.
— Несколько минут назад в парке Тантолунден на меня напали и сбили с ног два вооруженных инженера-строителя, — сказал он. — Они организовали здесь гражданскую милицию.
— Не только они, — заметил Мартин Бек. — Час назад избили какого-то пенсионера в парке в Хагалунде. Я только что узнал об этом.
— Похоже, наши дела все хуже и хуже.
— Да, — сказал Мартин Бек. — Откуда ты звонишь?
— Из второго. Сижу в дежурке.
— А что ты сделал с этими двумя героями?
— Они внизу, в камере.
— Привези их сюда, ко мне.
— Хорошо.
Колльберг спустился в подвал, к камерам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47