Для отца и сына ее уход из жизни остался как бы незамеченным. Нет, они не были ни холодными, ни жестокими. Они жалели ее и заботились о ней как могли. Видя, что ей трудно вести домашнее хозяйство, они охотно, чуть ли не с радостью, взвалили на себя этот груз. Федор Христофорович научился довольно прилично готовить, а Глеб закупал в магазинах продукты, сначала по списку, а потом и вовсе самостоятельно. Так она лишилась своей последней роли, но никаких страданий по этому поводу уже не испытывала. Ведь человеку, у которого сломана кость, не до ссадин на коже.
Отец и сын, как положено, оплакали свою потерю, погоревали, повздыхали и побежали дальше. Глебу нужно было готовиться к выпускным экзаменам, а потом и поступать в институт. Федор Христофорович советовал ему идти в Бауманский.
Особыми способностями Глеб не отличался, но отец научил его работать. И он скоро усвоил, что благодаря регулярным и серьезным занятиям можно многого добиться в жизни: Школу он кончил без троек и поступил в институт. Отцу, как он ни пытался, так и не удалось передать ему свою любовь к трансмиссиям и рычагам. Зато Глеб хорошо понимал, что не может стать ни певцом, ни художником, а это уже немало.
В институте его считали серьезным студентом. Он никогда не прогуливал ни лекций, ни практических занятий, занимался научной работой на кафедре сопромата, и все шло к тому, что его оставят в аспирантуре. И Федор Христофорович как будто учился вместе с ним. Он каждый день просматривал его конспекты, подолгу просиживал в библиотеке, чтобы быть в курсе всех технических новинок, и регулярно сообщал сыну обо всем, что вычитал. Казалось, ничто не может поколебать этих замечательных отношений отца и сына, но вскоре стали происходить события, которые нанесли им существенный урон.
Первым таким событием стала женитьба Глеба. Это случилось на последнем курсе, неожиданно не только для Федора Христофоровича, но и для самого Глеба.
Правда, ему давно нравилась зеленоглазая красавица Тамара. Но он даже в мыслях не решался желать ее в жены. Вообще, он трезво оценивал свои достоинства и понимал, на что может рассчитывать. А тут как раз такой случай. Даже ее имя казалось ему каким-то особенным. Было в нем что-то, романтическое, кавказское... А волосы, глаза, фигура... А как она одевалась... Недаром самые завидные, по мнению сокурсниц, кавалеры, вроде профессорского сына Сергея Соломатина или молодого доцента Мурадова, восточного красавца и чуть ли не принца, ухаживали за ней.
Где ему, Варваричеву, тугодуму и увальню, было с ними тягаться. Вот он и топтался на месте и вздыхал, как какой-нибудь прыщавый подросток. А она, оказывается, давно его приметила и только ждала момента, когда он* надумает выяснить отношения. Но время шло, а он не предпринимал никаких шагов к сближению. До госэкзаменов оставалось несколько месяцев. А потом что? По распределению ей предстояло ехать в Тюмень. Восточный принц хоть и приглашал ее к себе в гости, но гарантий никаких не давал. А профессорский сынок так прямо и сказал, чего от нее хочет. Конечно, можно было бы попробовать перехватить инициативу, но это казалось слишком рискованным. Время поджимало. Вот если бы Варваричев... Этот звезд с неба не хватает, зато надежен и трудолюбив как муравей. Аспирантуру себе одним местом высидел, и то ли еще высидит. Что ни говори, а в телеге-то ездить намного удобнее, нежели верхом, хотя и не так красиво. Вот только эта его дурацкая застенчивость... Необходимо было осторожно, так, чтобы не спугнуть, натолкнуть его на мысль сделать предложение. Тамара решила, что для этого лучше всего вызвать у него ревность. Однажды после занятий она собралась с духом и сказала ему, выпалила как из пистолета в упор:
- А я выхожу замуж.
Дело было в раздевалке. Он держал в руках шапку.
- За кого? - спросил он, а пальцы его так и впились в мех.
- Соломатин сделал мне предложение,- сказала Тамара и закусила губу.
- Хорошо,- сказал Глеб так тихо, что только по губам можно было понять слова.- Вот и хорошо...- Он хотел надеть шапку и уйти. Но она, не помня себя от злости на этого тюфяка, который из-за своей патологической застенчивости мог погубить ее будущее, выхватила у него из рук шапку и бросила ее на пол.
- Дурак,- закричала она так, что все, кто был в раздевалке, уставились на них в молчании.- Ты чудовище... Хуже Соломатина, хуже Мурадова...- Она выскочила на улицу и пошла, почти побежала по улице.
Глеб догнал ее только у трамвайной остановки. Она, как будто почувствовав спиной, что он догоняет ее, резко повернулась ему навстречу и сказала уже не зло, а скорее насмешливо:
- Неужели я сама должна сделать тебе предложение?..
Потом они гуляли по переулкам. Ветер со снегом слепил глаза, леденил лица. Время от времени Тамара снимала перчатку и прикладывала свою теплую руку то к одному Глебову уху, то к другому, потому что он забыл свою шапку на полу в раздевалке. А после он поехал ее провожать в Новогиреево и по дороге рассказывал ей о своем отце. Она слушала его и не слышала, то есть не понимала, о чем он рассказывает.
На замерзшем стекле автобуса кто-то нацарапал школьными каракулями "С Новым годом!". И, глядя на эти каракули, она думала о своем: "Каким-то будет этот новый год. Смогу ли я пройти по дорожке, которую выбрала, и не споткнуться? Он меня любит, и я должна его полюбить. И сделать это будет не так уж трудно, потому что он человек положительный, а не какой-нибудь хлюст, только вроде бы немного не от мира сего, но это даже хорошо, потому что такого человека можно и пожалеть, а это уже шаг к любви, если не сама любовь..."
После свадьбы они на первых порах жили с отцом в его двухкомнатной квартире. Вроде ничего не изменилось в отношениях отца и сына. Федор Христофорович по-прежнему ежедневно проверял у Глеба конспекты и высказывал ему свои соображения по поводу прочитанных книг и журналов, все так же по выходным дням таскал его с собой на рыбалку. А Глеб, как прежде, делился с ним своими планами и спрашивал у него разрешения пойти с женой в кино. Свою опеку Федор Христофорович хотел распространить и на Тамару. Он видел в ней как бы продолжение своего сына. Но она, оказывается, вовсе не желала отсиживаться под крылышком у свекра. Первым делом она потребовала, чтобы Глеб снял для нее и для себя отдельную квартиру. Деньги пусть будут подполковничьи, а квартира отдельная.
Глеб было заартачился, дескать, отец может обидеться, от добра добра не ищут. И тогда Тамара сказала:
- Смотри... Как бы тебе не пришлось остаться вдвоем с отцом в своей шикарной квартире.
И Глеб согласился снять квартиру, потому что, с тех пор как Тамара стала его женой, его все время не оставляла мысль, что это случилось по недоразумению и как только выяснится какая-то правда, так она непременно уйдет от него к какому-нибудь Мурадову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73