Не стыдно и гостей привести. Я мечтала, что долгими зимними ночами тут будет собираться приличное общество, мы будем травить байки и скрашивать друг другу одиночество.
Так я думала, когда создавала эту гостиную. На деле же все оказалось сложнее. В перерывах между земляными работами я выбиралась на поверхность, кралась между могилами и звала соседей. Я впечатывала свое мертвое тело в продолговатые холмики, деликатно стучала по памятникам, но ни разу, ни разу никто не отозвался. Подобное одиночество меня здорово расстроило.
На третью ночь я лежала в гробу и лениво думала: вставать или нет? С одной стороны — сегодня на моей стороне кладбища кого-то хоронили, надо сходить посмотреть. С другой — я та-ак хорошо лежу.
Фотография Андрея под подушкой с той ночи не холодила мой затылок, но я чуяла — это ненадолго. Просто козленочек мой пока не отошел от прошлого сеанса, и не время еще снова навестить его, а то ведь привыкнет, начнет бодро здороваться при встрече, страх потеряет. А мне его страх понравился. Я сладко потянулась при воспоминании о том, как же он ужаснулся при виде меня, аж поседел.
Понежившись еще немного, я решила все же прогуляться. На улице чудесная лунная погода, не дело в могиле лежать.
Я встала, потопталась, разминая ноги, и пошла к видневшемуся невдалеке свежему холму венков. Та-ак, кого ж это сегодня похоронили? Отодвинув огромнвй венок из живых цветов, я прочитала: Самохина Лариса Павловна. А с фотографии на меня смотрела…
— Ларуська! — бешено взревела я. — А ну выходи!
Она промолчала.
— Лореаль, выходи, хуже будет! — рявкнула я.
— Н-не выйду, — пискнула она из-под земли.
— Сейчас сама приду, — пригрозила я, в душе безмерно обрадовавшись ее отклику. — Жду одну минуту! Ну?
Она помолчала, что-то прикинула, и наконец встала. Могильная земля с легким шелестом раздвинулась перед ней, выталкивая на поверхность. Хоронили ее в облегающем как перчатка подвенечном платье и фате.
— Что, оп-пять пугать б-будешь? — кисло спросила она.
— Да ты сейчас сама кого хочешь напугаешь! — радостно ответила я. — Пошли ко мне в гости!
Она помялась, но все же послушно зашагала вслед за мной.
— Ты не смотри, что сейчас походка и речь даются с трудом, — просвещала я ее по дороге. — Это только в первое время. Потом расходишься, разговоришься, и будешь как живая!
— Н-не, на живую ты не п-похожа, — скептично перебила она меня.
— Да я просто ненакрашенная, — объяснила я, слегка оскорбившись. На себя бы в зеркало посмотрела, синелицая.
Гостиная ей не особо понравилась.
— Не г-гламурненько, — скривилась она, усаживаясь у стены.
— Зато готичненько, — бодро отозвалась я, разливая по одноразовым стаканчикам кагор. — Ну, подруга дней моих суровых, за встречу!
— К-какая я тебе подруга? — снова взбрыкнула она, но стакан взяла.
— Единственная, — серьезно ответила я. — На этом кладбище из живых мертвых — только ты да я да мы с тобой. Так что все обиды забываем — и дружим, ясно?
Она помолчала, пригубила кагор и с обидой посмотрела на меня:
— Ничего себе — «дружим»! Ты ж меня прямо на свадьбе убила, знаешь как обидно было? Да еще и ославила на весь свет как наркоманку! Да я тебе такого в жизни не прощу!
— А все, жизнь кончилась, — захихикала я.
— Да какая разница, — закричала она. — Я знаешь как Андрея любила? Знаешь, как я ждала этой свадьбы? А ты меня в самый счастливый день взяла и убила!
— Лоренция, не кипятись, — примиряюще сказала я. — Я тоже его любила, даже умерла, потому что не смогла перенести вашу свадьбу. Только знаешь что я тебе сейчас скажу? Не стоит он таких чувств. Знаешь, что он делал, пока ты его в спальне ждала?
— Ну? — не смогла сдержать она любопытства.
— Светку-бухгалтершу ублажал в своей комнате.
— Да быть того не может! — категорично заявила она. — Сейчас-то не проверить, вот и брешешь!
— Я ведь у вас за спиной сидела, и все разговоры слышала, — продолжила я, не обращая внимания на ее реплику. — Слышала, что вы договорились о том, что ты сейчас уходишь, а он придет чуть позже. Было такое?
— Было, — кивнула она, внимательно глядя на меня.
— А только ты ушла, как на твое место уселась Светка. Начала Андрея стращать, что сейчас всем расскажет, что он параллельно тебе с ней встречался. Ну он и запел соловьем — ах, одну тебя люблю, на Лариске женюсь только из-за сурового семейного долга.
— Какого долга?
— Папашка у тебя из Газпрома?
— Ну да.
— Вот в интересах семьи сын банкира и женился на дочке газпромовской шишки.
— Ты чего несешь? — дрожащими губами произнесла она. — Мы любили друг друга!
— Мы тоже любили друг друга, — усмехнулась я. — И Светке он говорил, что любит. А выбрал наш Андрюшенька самую выгодную из «любовей».
— Да ты просто завидуешь! Что я, я вышла замуж за Андрея!!!
— Да чему завидовать? — устало проговорила я. — Знаешь, он тогда дал Светке ключ от его комнаты и велел туда идти. А он придет туда попозже и докажет ей свою неземную любовь.
— Не верю!
— А потом, когда я рассчиталась с тобой, он пришел, и слово в слово повторил мне то же, что и Светке. Мол, одну тебя люблю, жить не могу.
— Да мало ли с кем он там шашни крутит, а женился он на мне, на мне! — срывающимся голосом крикнула она.
— Ты, главное, не напрягайся, заплакать все равно не удастся, ясно? — доброжелательно предупредила я Лариску.
— Точно? — взглянула она на меня несчастными глазами.
— Мертвые не плачут! — отрапортовала я. — Слезные железы больше не работают.
— А почему мы сами работаем? Почему не умерли совсем?
— Да кто его знает? — я задумчиво покрутила стаканчик в руках, глядя на нее. — Меня подняла обида. Знаешь как жаба душила, что я умерла а вы там будете жить-поживать? Что для меня все кончено, а у вас будет много-много дней, будут радости и печали, а для меня больше не будет ничего? Вот и встала отомстить. А тебе чего не лежалось?
— Тоже обида, — тихо проговорила она. — Я же, когда умерла, еще какое-то время была в комнате и, если честно — все видела. Видела, как он тебе комплименты отвешивал, обо мне вообще не думал, только б свою шкуру спасти. И мертвой рукой моей побрезговал, , помнишь, как он ее отбросил?
— Гад, — кивнула я. — Но я заметила он прикосновений к покойникам ужас как боится.
— А потом еще обиднее стало — меня, приличную девушку, из хорошей семьи, объявили наркоманкой.
— Извини, — я прямо застеснялась под ее взглядом.
— Не могла по-другому меня убить? — гневно вопросила она.
— Как-то не сообразила, — пожала я плечами. — Слушай, ну давай не будем ругаться, а? Я ж извинилась.
Она помолчала, допила кагор и встала:
— Ну ладно, подруга. Тебя я повидала, пойду дальше.
— Куда это ты собралась? — нахмурилась я.
— Дела, — коротко ответила она. — До встречи.
— Пока, — кивнула я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Так я думала, когда создавала эту гостиную. На деле же все оказалось сложнее. В перерывах между земляными работами я выбиралась на поверхность, кралась между могилами и звала соседей. Я впечатывала свое мертвое тело в продолговатые холмики, деликатно стучала по памятникам, но ни разу, ни разу никто не отозвался. Подобное одиночество меня здорово расстроило.
На третью ночь я лежала в гробу и лениво думала: вставать или нет? С одной стороны — сегодня на моей стороне кладбища кого-то хоронили, надо сходить посмотреть. С другой — я та-ак хорошо лежу.
Фотография Андрея под подушкой с той ночи не холодила мой затылок, но я чуяла — это ненадолго. Просто козленочек мой пока не отошел от прошлого сеанса, и не время еще снова навестить его, а то ведь привыкнет, начнет бодро здороваться при встрече, страх потеряет. А мне его страх понравился. Я сладко потянулась при воспоминании о том, как же он ужаснулся при виде меня, аж поседел.
Понежившись еще немного, я решила все же прогуляться. На улице чудесная лунная погода, не дело в могиле лежать.
Я встала, потопталась, разминая ноги, и пошла к видневшемуся невдалеке свежему холму венков. Та-ак, кого ж это сегодня похоронили? Отодвинув огромнвй венок из живых цветов, я прочитала: Самохина Лариса Павловна. А с фотографии на меня смотрела…
— Ларуська! — бешено взревела я. — А ну выходи!
Она промолчала.
— Лореаль, выходи, хуже будет! — рявкнула я.
— Н-не выйду, — пискнула она из-под земли.
— Сейчас сама приду, — пригрозила я, в душе безмерно обрадовавшись ее отклику. — Жду одну минуту! Ну?
Она помолчала, что-то прикинула, и наконец встала. Могильная земля с легким шелестом раздвинулась перед ней, выталкивая на поверхность. Хоронили ее в облегающем как перчатка подвенечном платье и фате.
— Что, оп-пять пугать б-будешь? — кисло спросила она.
— Да ты сейчас сама кого хочешь напугаешь! — радостно ответила я. — Пошли ко мне в гости!
Она помялась, но все же послушно зашагала вслед за мной.
— Ты не смотри, что сейчас походка и речь даются с трудом, — просвещала я ее по дороге. — Это только в первое время. Потом расходишься, разговоришься, и будешь как живая!
— Н-не, на живую ты не п-похожа, — скептично перебила она меня.
— Да я просто ненакрашенная, — объяснила я, слегка оскорбившись. На себя бы в зеркало посмотрела, синелицая.
Гостиная ей не особо понравилась.
— Не г-гламурненько, — скривилась она, усаживаясь у стены.
— Зато готичненько, — бодро отозвалась я, разливая по одноразовым стаканчикам кагор. — Ну, подруга дней моих суровых, за встречу!
— К-какая я тебе подруга? — снова взбрыкнула она, но стакан взяла.
— Единственная, — серьезно ответила я. — На этом кладбище из живых мертвых — только ты да я да мы с тобой. Так что все обиды забываем — и дружим, ясно?
Она помолчала, пригубила кагор и с обидой посмотрела на меня:
— Ничего себе — «дружим»! Ты ж меня прямо на свадьбе убила, знаешь как обидно было? Да еще и ославила на весь свет как наркоманку! Да я тебе такого в жизни не прощу!
— А все, жизнь кончилась, — захихикала я.
— Да какая разница, — закричала она. — Я знаешь как Андрея любила? Знаешь, как я ждала этой свадьбы? А ты меня в самый счастливый день взяла и убила!
— Лоренция, не кипятись, — примиряюще сказала я. — Я тоже его любила, даже умерла, потому что не смогла перенести вашу свадьбу. Только знаешь что я тебе сейчас скажу? Не стоит он таких чувств. Знаешь, что он делал, пока ты его в спальне ждала?
— Ну? — не смогла сдержать она любопытства.
— Светку-бухгалтершу ублажал в своей комнате.
— Да быть того не может! — категорично заявила она. — Сейчас-то не проверить, вот и брешешь!
— Я ведь у вас за спиной сидела, и все разговоры слышала, — продолжила я, не обращая внимания на ее реплику. — Слышала, что вы договорились о том, что ты сейчас уходишь, а он придет чуть позже. Было такое?
— Было, — кивнула она, внимательно глядя на меня.
— А только ты ушла, как на твое место уселась Светка. Начала Андрея стращать, что сейчас всем расскажет, что он параллельно тебе с ней встречался. Ну он и запел соловьем — ах, одну тебя люблю, на Лариске женюсь только из-за сурового семейного долга.
— Какого долга?
— Папашка у тебя из Газпрома?
— Ну да.
— Вот в интересах семьи сын банкира и женился на дочке газпромовской шишки.
— Ты чего несешь? — дрожащими губами произнесла она. — Мы любили друг друга!
— Мы тоже любили друг друга, — усмехнулась я. — И Светке он говорил, что любит. А выбрал наш Андрюшенька самую выгодную из «любовей».
— Да ты просто завидуешь! Что я, я вышла замуж за Андрея!!!
— Да чему завидовать? — устало проговорила я. — Знаешь, он тогда дал Светке ключ от его комнаты и велел туда идти. А он придет туда попозже и докажет ей свою неземную любовь.
— Не верю!
— А потом, когда я рассчиталась с тобой, он пришел, и слово в слово повторил мне то же, что и Светке. Мол, одну тебя люблю, жить не могу.
— Да мало ли с кем он там шашни крутит, а женился он на мне, на мне! — срывающимся голосом крикнула она.
— Ты, главное, не напрягайся, заплакать все равно не удастся, ясно? — доброжелательно предупредила я Лариску.
— Точно? — взглянула она на меня несчастными глазами.
— Мертвые не плачут! — отрапортовала я. — Слезные железы больше не работают.
— А почему мы сами работаем? Почему не умерли совсем?
— Да кто его знает? — я задумчиво покрутила стаканчик в руках, глядя на нее. — Меня подняла обида. Знаешь как жаба душила, что я умерла а вы там будете жить-поживать? Что для меня все кончено, а у вас будет много-много дней, будут радости и печали, а для меня больше не будет ничего? Вот и встала отомстить. А тебе чего не лежалось?
— Тоже обида, — тихо проговорила она. — Я же, когда умерла, еще какое-то время была в комнате и, если честно — все видела. Видела, как он тебе комплименты отвешивал, обо мне вообще не думал, только б свою шкуру спасти. И мертвой рукой моей побрезговал, , помнишь, как он ее отбросил?
— Гад, — кивнула я. — Но я заметила он прикосновений к покойникам ужас как боится.
— А потом еще обиднее стало — меня, приличную девушку, из хорошей семьи, объявили наркоманкой.
— Извини, — я прямо застеснялась под ее взглядом.
— Не могла по-другому меня убить? — гневно вопросила она.
— Как-то не сообразила, — пожала я плечами. — Слушай, ну давай не будем ругаться, а? Я ж извинилась.
Она помолчала, допила кагор и встала:
— Ну ладно, подруга. Тебя я повидала, пойду дальше.
— Куда это ты собралась? — нахмурилась я.
— Дела, — коротко ответила она. — До встречи.
— Пока, — кивнула я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25