Один важный гость, который сейчас находится в кабачке, хотел бы поговорить с вами.
– А кто он такой? – спросил Дун Чао.
– Этого я не знаю, – ответил слуга. – Он сказал мне только, чтобы я поскорее позвал вас, вот и все.
Когда в сопровождении слуги Дун Чао вошел в кабачок, он увидел человека, голова которого была повязана платком в виде иероглифа «вань». На нем была темная шелковая безрукавка, черные туфли и белые носки. Заметив Дун Чао, незнакомец поспешно встал со своего места и, поклонившись, сказал:
– Прошу вас, садитесь!
– Я не имел чести встречаться с вами раньше, – отвечал Дун Чао, – и потому не знаю, как прикажете вас величать и чем могу быть вам полезен.
– Присаживайтесь, – отвечал незнакомец, – сейчас вы обо всем узнаете.
Дун Чао сел против незнакомца. Когда слуга расставил на столе чашки, закуски, фрукты и вино, незнакомец спросил:
– Скажите, пожалуйста, где живет служивый Сюэ Ба?
– А вот, в переулке напротив, – ответил Дун Чао.
Тогда незнакомец подозвал слугу и сказал:
– Сходи пригласи его к нам.
Через некоторое время, в течение которого едва можно выпить чашку чая, в кабачке появился Сюэ Ба.
– Начальник пригласил нас поговорить о каком-то деле, – сказал Дун Чао.
– Осмелюсь спросить фамилию господина? – обратился Сюэ Ба к незнакомцу.
– Скоро вы все узнаете, – ответил тот, – а пока прошу вас выпить и закусить.
Затем они все принялись за угощение, а слуга подливал им вина. Когда выпили по нескольку чашек, незнакомец вынул из рукава десять лян золота и, положив его на стол, сказал:
– Это золото предназначается вам, господа служивые, по пята лян на каждого. У меня есть к вам небольшое дело.
– Мы никогда не были с вами знакомы, господин начальник, и не, знаем, за что вы нам платите, – возразили ему охранники.
– Кажется, вас направляют с поручением в Цанчжоу? – заметил незнакомец.
– Да, по распоряжению суда мы должны доставить туда преступника Линь Чуна, – ответил ему Дун Чао.
– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить, – заявил незнакомец. – Меня зовут Лу Цянь, и я являюсь доверенным лицом командующего Гао Цю.
Эти слова привели Дун Чао и Сюэ Ба в большое замешательство, и они в один голос воскликнули:
– Мы, маленькие люди, не смеем сидеть за одним столом с таким высокопоставленным господином!
– Вам, конечно, известно, – продолжал Лу Цянь, – что Линь Чун чем-то не угодил командующему. И вот сейчас командующий приказал мне передать вам эти десять лян. Надеюсь, вы примете их. Незачем так далеко вести Линь Чуна, найдите по дороге какое-нибудь укромное местечко и кончайте с ним. В ближайшем городе вы заявите о его смерти и с официальной бумагой вернетесь обратно, вот и все. А если начнутся какие-нибудь разговоры в областном управлении Кайфына, то командующий сумеет их прекратить, и никаких неприятностей у вас не будет.
– Боюсь, нам трудно будет выполнить ваше поручение, – ответил Дун Чао. – Ведь в бумаге областного управления сказано, что он должен быть доставлен живым. К тому же мы еще молоды; можем ли мы пойти на такое дело?! А если об этом узнают люди, нам не сдобровать.
– Дорогой Дун! – перебил его Сюэ Ба. – Послушай, что я тебе скажу. Если бы командующий приказал нам пойти на смерть, мы и тогда должны были бы выполнить его распоряжение. А сейчас он поручил господину начальнику поговорить с нами да еще послал нам денег. О чем же тут рассуждать? Давай поделим деньги и не будем распространяться о высоких чувствах. Когда-нибудь нас еще отблагодарят за это. По пути нам предстоит пройти густой сосновый бор. Место там глухое, и расправиться с Линь Чуном будет нетрудно.
С этими словами он взял деньги и, обращаясь к Лу Цяню, сказал:
– Не беспокойтесь, господин. Самое большее через пять, а то и через два дня дело будет сделано.
– Служивый Сюэ Ба, вы, оказывается, очень решительный человек, – одобрительно заметил Лу Цянь. – Когда вы все это уладите, вырежьте в доказательство с лица Линь Чуна клеймо. А за труды я обещаю вам еще десять лян золота. Ну, буду ждать хороших вестей от вас, смотрите не подведите.
В сунскую эпоху существовал обычай ставить клеймо на лице ссыльного. Чтобы не вызывать у народа возмущения, это называлось «ставить золотую печать». Отсюда и само клеймо называлось «золотая печать».
Дун Чао и Сюэ Ба посидели в кабачке, выпили, закусили. Потом Лу Цянь расплатился, и они пошли по домам.
Охранники поделили между собой деньги, отнесли их домой и, захватив узлы и дубинки, направились в тюрьму. Здесь они взяли Линь Чуна и под конвоем вывели на улицу.
Выйдя из ворот города и пройдя более тридцати ли, они остановились отдохнуть. В сунскую эпоху на дорогах, на определенном расстоянии один от другого, находились постоялые дворы. Там останавливались стражники, сопровождавшие ссыльных, причем за постой они не платили. В одном из таких дворов остановились на ночь Сюэ Ба и Дун Чао с Линь Чуном. На следующий день они поднялись с рассветом, приготовили себе завтрак и, подкрепившись, отправились в дальнейший путь по направлению к Цанчжоу.
Была седьмая луна. Жара стояла невыносимая. Линь Чуну, впервые перенесшему наказание палочными ударами, каждый шаг доставлял невероятные мучения. Он едва передвигал ноги.
– Ты что ж, не понимаешь, что ли? – обратился к нему Сюэ Ба. – До Цанчжоу две с лишним тысячи ли, а если ты этак будешь идти, когда ж мы туда доберемся?!
– Я перенес много горя, – отвечал Линь Чун, – и к тому же только позавчера подвергся наказанию палочными ударами. Раны мои от жары еще больше разболелись. Пожалейте меня, господа служивые.
– Ничего, ничего, иди помедленнее, не обращай на него внимания, – заметил на это Дун Чао.
А Сюэ Ба всю дорогу продолжал ворчать:
– Вот уж поистине злая судьба столкнула нас с этим упрямым дьяволом.
Дело шло к вечеру, и они направились к постоялому двору. Придя туда, охранники положили дубинки и сняли с себя узлы; опустил свои узел на землю и Лшнь Чун. Не дожидаясь, пока охранники что-нибудь скажут, он вынул из узла немного мелочи и попросил слугу сходить за вином, мясом и рисом и приготовить ему поесть; своих охранников он пригласил откушать вместе с ним. Дун Чао и Сюэ Ба заказали еще вина и так напоили Линь Чуна, что он свалился замертво. Тогда Сюэ Ба вскипятил котел воды и налил ее в таз, который поставил у ног Линь Чуна.
– Наставник Линь! – позвал он. – Ты бы вымыл ноги, лучше спать будешь.
Линь Чун с трудом раскрыл глаза и хотел было опустить ноги в таз, но не мог согнуться – колодка мешала ему.
– Дай я помою, – предложил Сюэ Ба.
– Что ты, что ты, разве можно? – запротестовал Линь Чун.
– Ну вот еще! – возразил Сюэ Ба. – Что за счеты в дороге!
Ничего не подозревая, Линь Чун вытянул ноги, и Сюэ Ба быстро окунул их в кипяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
– А кто он такой? – спросил Дун Чао.
– Этого я не знаю, – ответил слуга. – Он сказал мне только, чтобы я поскорее позвал вас, вот и все.
Когда в сопровождении слуги Дун Чао вошел в кабачок, он увидел человека, голова которого была повязана платком в виде иероглифа «вань». На нем была темная шелковая безрукавка, черные туфли и белые носки. Заметив Дун Чао, незнакомец поспешно встал со своего места и, поклонившись, сказал:
– Прошу вас, садитесь!
– Я не имел чести встречаться с вами раньше, – отвечал Дун Чао, – и потому не знаю, как прикажете вас величать и чем могу быть вам полезен.
– Присаживайтесь, – отвечал незнакомец, – сейчас вы обо всем узнаете.
Дун Чао сел против незнакомца. Когда слуга расставил на столе чашки, закуски, фрукты и вино, незнакомец спросил:
– Скажите, пожалуйста, где живет служивый Сюэ Ба?
– А вот, в переулке напротив, – ответил Дун Чао.
Тогда незнакомец подозвал слугу и сказал:
– Сходи пригласи его к нам.
Через некоторое время, в течение которого едва можно выпить чашку чая, в кабачке появился Сюэ Ба.
– Начальник пригласил нас поговорить о каком-то деле, – сказал Дун Чао.
– Осмелюсь спросить фамилию господина? – обратился Сюэ Ба к незнакомцу.
– Скоро вы все узнаете, – ответил тот, – а пока прошу вас выпить и закусить.
Затем они все принялись за угощение, а слуга подливал им вина. Когда выпили по нескольку чашек, незнакомец вынул из рукава десять лян золота и, положив его на стол, сказал:
– Это золото предназначается вам, господа служивые, по пята лян на каждого. У меня есть к вам небольшое дело.
– Мы никогда не были с вами знакомы, господин начальник, и не, знаем, за что вы нам платите, – возразили ему охранники.
– Кажется, вас направляют с поручением в Цанчжоу? – заметил незнакомец.
– Да, по распоряжению суда мы должны доставить туда преступника Линь Чуна, – ответил ему Дун Чао.
– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить, – заявил незнакомец. – Меня зовут Лу Цянь, и я являюсь доверенным лицом командующего Гао Цю.
Эти слова привели Дун Чао и Сюэ Ба в большое замешательство, и они в один голос воскликнули:
– Мы, маленькие люди, не смеем сидеть за одним столом с таким высокопоставленным господином!
– Вам, конечно, известно, – продолжал Лу Цянь, – что Линь Чун чем-то не угодил командующему. И вот сейчас командующий приказал мне передать вам эти десять лян. Надеюсь, вы примете их. Незачем так далеко вести Линь Чуна, найдите по дороге какое-нибудь укромное местечко и кончайте с ним. В ближайшем городе вы заявите о его смерти и с официальной бумагой вернетесь обратно, вот и все. А если начнутся какие-нибудь разговоры в областном управлении Кайфына, то командующий сумеет их прекратить, и никаких неприятностей у вас не будет.
– Боюсь, нам трудно будет выполнить ваше поручение, – ответил Дун Чао. – Ведь в бумаге областного управления сказано, что он должен быть доставлен живым. К тому же мы еще молоды; можем ли мы пойти на такое дело?! А если об этом узнают люди, нам не сдобровать.
– Дорогой Дун! – перебил его Сюэ Ба. – Послушай, что я тебе скажу. Если бы командующий приказал нам пойти на смерть, мы и тогда должны были бы выполнить его распоряжение. А сейчас он поручил господину начальнику поговорить с нами да еще послал нам денег. О чем же тут рассуждать? Давай поделим деньги и не будем распространяться о высоких чувствах. Когда-нибудь нас еще отблагодарят за это. По пути нам предстоит пройти густой сосновый бор. Место там глухое, и расправиться с Линь Чуном будет нетрудно.
С этими словами он взял деньги и, обращаясь к Лу Цяню, сказал:
– Не беспокойтесь, господин. Самое большее через пять, а то и через два дня дело будет сделано.
– Служивый Сюэ Ба, вы, оказывается, очень решительный человек, – одобрительно заметил Лу Цянь. – Когда вы все это уладите, вырежьте в доказательство с лица Линь Чуна клеймо. А за труды я обещаю вам еще десять лян золота. Ну, буду ждать хороших вестей от вас, смотрите не подведите.
В сунскую эпоху существовал обычай ставить клеймо на лице ссыльного. Чтобы не вызывать у народа возмущения, это называлось «ставить золотую печать». Отсюда и само клеймо называлось «золотая печать».
Дун Чао и Сюэ Ба посидели в кабачке, выпили, закусили. Потом Лу Цянь расплатился, и они пошли по домам.
Охранники поделили между собой деньги, отнесли их домой и, захватив узлы и дубинки, направились в тюрьму. Здесь они взяли Линь Чуна и под конвоем вывели на улицу.
Выйдя из ворот города и пройдя более тридцати ли, они остановились отдохнуть. В сунскую эпоху на дорогах, на определенном расстоянии один от другого, находились постоялые дворы. Там останавливались стражники, сопровождавшие ссыльных, причем за постой они не платили. В одном из таких дворов остановились на ночь Сюэ Ба и Дун Чао с Линь Чуном. На следующий день они поднялись с рассветом, приготовили себе завтрак и, подкрепившись, отправились в дальнейший путь по направлению к Цанчжоу.
Была седьмая луна. Жара стояла невыносимая. Линь Чуну, впервые перенесшему наказание палочными ударами, каждый шаг доставлял невероятные мучения. Он едва передвигал ноги.
– Ты что ж, не понимаешь, что ли? – обратился к нему Сюэ Ба. – До Цанчжоу две с лишним тысячи ли, а если ты этак будешь идти, когда ж мы туда доберемся?!
– Я перенес много горя, – отвечал Линь Чун, – и к тому же только позавчера подвергся наказанию палочными ударами. Раны мои от жары еще больше разболелись. Пожалейте меня, господа служивые.
– Ничего, ничего, иди помедленнее, не обращай на него внимания, – заметил на это Дун Чао.
А Сюэ Ба всю дорогу продолжал ворчать:
– Вот уж поистине злая судьба столкнула нас с этим упрямым дьяволом.
Дело шло к вечеру, и они направились к постоялому двору. Придя туда, охранники положили дубинки и сняли с себя узлы; опустил свои узел на землю и Лшнь Чун. Не дожидаясь, пока охранники что-нибудь скажут, он вынул из узла немного мелочи и попросил слугу сходить за вином, мясом и рисом и приготовить ему поесть; своих охранников он пригласил откушать вместе с ним. Дун Чао и Сюэ Ба заказали еще вина и так напоили Линь Чуна, что он свалился замертво. Тогда Сюэ Ба вскипятил котел воды и налил ее в таз, который поставил у ног Линь Чуна.
– Наставник Линь! – позвал он. – Ты бы вымыл ноги, лучше спать будешь.
Линь Чун с трудом раскрыл глаза и хотел было опустить ноги в таз, но не мог согнуться – колодка мешала ему.
– Дай я помою, – предложил Сюэ Ба.
– Что ты, что ты, разве можно? – запротестовал Линь Чун.
– Ну вот еще! – возразил Сюэ Ба. – Что за счеты в дороге!
Ничего не подозревая, Линь Чун вытянул ноги, и Сюэ Ба быстро окунул их в кипяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179