И все же Люда подошла ближе и среди повешенных узнала своего отца. Тут же она заметила медведя, который, усевшись на ветвях, лапами раскачивал их, так что тела несчастных колыхались. Медведь явился сюда за медом и, насытившись им, уже слезал с дерева, как вдруг увидел девушку и от удивления застыл на месте.
Молодая девушка безотчетно смотрела на эту ужасную картину, как вдруг ветвь, на которой висели два трупа и сидел медведь, хрустнула, и медведь вместе с повешенными свалился на землю.
Люда казалась спокойною и как будто не видела медведя. Не обращая внимания на присутствие косолапого, она наклонилась над отцом, поцеловала его руку и начала молиться.
Медведь, удивленный, а может быть, заинтересованный всем этим, не убегал. Он отошел на несколько шагов от умершего, сел и не спускал глаз с девушки. Он смотрел на нее с таким любопытством, точно хотел понять наконец, что же вокруг него происходит. Смотрел, пожалуй, добродушно, как бы не имея никаких худых намерений; только ноздри и нос его были в движении. Время от времени она настораживал уши, прислушивался, но не спускал глаз с молодой девушки.
Между тем Люда, быть может пришедшая в себя и вспомнившая, что она находится рядом с опасным соседом, подняла голову, и ее взгляд встретился со взглядом медведя, смотревшего на нее добрыми глазами. Но тут просвистела стрела и вонзилась в левый бок медведя. Раненый зверь рявкнул от боли и гнева, ударил себя лапою по морде и повалился на спину. Рана оказалась смертельной, стрела попала прямо в сердце. Все это произошло мгновенно. Людомира, пораженная увиденным, отскочила от тела отца и в то же мгновение услышала человеческие голоса и топот коней. Она оглянулась — не свои… По одежде догадалась, что это не половцы, но и не свои… Правда, разговор их был похож на русский, но она его не понимала. За кустами мелькнуло несколько всадников, и она догадалась…
— Ляхи! — вскрикнула девушка, бессильно опустилась на колени, припав к телу отца.
Да, это были ляхи: один из опоздавших отрядов Болеслава проезжал ближайшей дорогой к месту своей стоянки на Берестове. Услыхав рев медведя, отряд задержался как раз там, где оставили следы насильники. Несколько всадников отделилось от отряда, и вскоре их глазам представилась печальная картина: висевшие на дубах мертвецы, над которыми кружили вороны, испуганные ревом зверя. В стороне сидел медведь и с любопытством смотрел на девушку, стоявшую на коленях возле мертвого тела…
Всадники недоумевали, что бы это значило. Спокойно сидевший медведь возбудил желание попытать счастья. Вот один воин и попробовал… Прицелился, и стрела попала в медведя. Именно после этого всадники и выехали на поляну, где Люда и увидела их. Дальше, за ними, в густых кустах орешника, еще мелькали смуглые, обветренные, с длинными усами лица ляхов.
Ехавший впереди воин, убивший медведя, по-видимому, принадлежал к богатому роду. Его рослый конь имел красивый стальной нагрудник и такой же чешуйчатый наголовник; у всадника на голове блестел стальной шлем, на груди — чешуйчатая кольчуга, на ногах — наколенники; сбоку висел длинный меч, через плечо — лук и сайдак.
Этот рыцарь был один из приятелей короля Болеслава; он был несколько старше его, считался неразлучным товарищем его ратных дел, звали его Болех, был он из рода Ястржембец. Он спрыгнул с коня, бросил поводья находившемуся при нем отроку и подошел к девушке. Долго недоумевал, что ему делать дальше.
— Успокойся, девушка, — заговорил наконец ласково Болех, — теперь косолапый безопасен…
Слыша за собою хруст сучьев, ломавшихся под тяжестью всадников и коней, Людомира еще больше испугалась и молчала. Болех долго стоял над нею в полном молчании, не понимая, что же здесь произошло.
— Скажи, что с тобой, милая девушка? — спросил он.
Голос, в котором звучало сочувствие, заставил Люду выпрямиться и поднять глаза. Ее глаза, в которых стояли слезы, показались Болеху нестерпимо тоскливыми.
— Отец, — произнесла она, показывая на тело, подле которого стояла на коленях. — Я пришла похоронить его…
Эти слова вызвали сочувствие и у окружающих.
— Отец… отец! — отозвались несколько человек, но никто из них не понимал, что все-таки случилось и почему здесь столько повешенных.
На поляну въезжали остальные всадники; они окружили Люду и убитого медведя, все смотрели на лежавшие на земле и болтавшиеся еще на дубах тела несчастных.
Кто-то из отряда, по-видимому, слыхал от киевлян о расправе Мстислава и знал, как он расчищал своему отцу путь в город.
— Ого-го!.. — воскликнул этот человек. — Так вот где Мстислав вершил свое правосудие!
Эти слова вызвали у девушки жалобный вопль, она нагнулась над трупом отца и стала покрывать его поцелуями и слезами.
— Бедный мой, бедный отец!.. Чем же ты провинился, что они отняли у тебя жизнь?
Сцена эта произвела тяжелое впечатление на присутствующих, но все хранили молчание, не зная, что делать.
Один из всадников обратился к Болеху:
— Не плакать же ей здесь целый день!
— Надо бы отвезти ее домой! — заметил Болех и потом как бы про себя прибавил: — Дать бы знать на княжий двор… да похоронить старика… и других — тоже… Не ждать же, пока их растерзают дикие звери!
Кто-то из всадников громко заметил:
— Изяслав велел своему сыну повесить их, а теперь станет хоронить? Вздор какой!
Разговор прекратился, но вопрос, что делать с молодой девушкой и мертвым, не был решен.
— Ну-ну, довольно плакать, красавица! — произнес Болех. — Я прикажу отвезти тебя домой, при мертвых оставлю стражу, а потом пришлю людей, чтобы похоронить твоего отца.
Речь Болеха привела Люду в чувство.
— Не пойду, — отвечала она. — Не могу я оставить его здесь на поругание.
— Но и тебе здесь нельзя оставаться, — заметил Болех.
Люда как будто не слыхала его слов, но, когда Болех повторил, что он поставит стражу подле мертвых, перестала плакать и недоверчиво взглянула на него.
Он понял ее сомневающийся взгляд.
— Мечек! — крикнул он одному из всадников. — Возьми еще двоих и останься здесь, пока я не пришлю людей похоронить умерших.
От отряда отделилось несколько охотников. Болех посадил Люду к себе в седло. Она не сопротивлялась и не произнесла ни одного слова, точно онемела. Отряд в беспорядке выехал из чащи на тропинку, построился в ряды и медленно двинулся в направлении Крещатика, вступив на мостик, небрежно перекинутый через ручей, который стремил свое течение между вербами к Днепру.
За ручьем тропинка круто взяла в гору. Проехав порядочное расстояние, отряд спустился вниз, где лес уже редел. Направо тянулась дикая пуща, а налево, между разбросанными там и сям деревьями, отражался Днепр широкой длинной лентой. За ним зеленел Турханов остров и блестел на солнце крест монастыря Святого Николая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Молодая девушка безотчетно смотрела на эту ужасную картину, как вдруг ветвь, на которой висели два трупа и сидел медведь, хрустнула, и медведь вместе с повешенными свалился на землю.
Люда казалась спокойною и как будто не видела медведя. Не обращая внимания на присутствие косолапого, она наклонилась над отцом, поцеловала его руку и начала молиться.
Медведь, удивленный, а может быть, заинтересованный всем этим, не убегал. Он отошел на несколько шагов от умершего, сел и не спускал глаз с девушки. Он смотрел на нее с таким любопытством, точно хотел понять наконец, что же вокруг него происходит. Смотрел, пожалуй, добродушно, как бы не имея никаких худых намерений; только ноздри и нос его были в движении. Время от времени она настораживал уши, прислушивался, но не спускал глаз с молодой девушки.
Между тем Люда, быть может пришедшая в себя и вспомнившая, что она находится рядом с опасным соседом, подняла голову, и ее взгляд встретился со взглядом медведя, смотревшего на нее добрыми глазами. Но тут просвистела стрела и вонзилась в левый бок медведя. Раненый зверь рявкнул от боли и гнева, ударил себя лапою по морде и повалился на спину. Рана оказалась смертельной, стрела попала прямо в сердце. Все это произошло мгновенно. Людомира, пораженная увиденным, отскочила от тела отца и в то же мгновение услышала человеческие голоса и топот коней. Она оглянулась — не свои… По одежде догадалась, что это не половцы, но и не свои… Правда, разговор их был похож на русский, но она его не понимала. За кустами мелькнуло несколько всадников, и она догадалась…
— Ляхи! — вскрикнула девушка, бессильно опустилась на колени, припав к телу отца.
Да, это были ляхи: один из опоздавших отрядов Болеслава проезжал ближайшей дорогой к месту своей стоянки на Берестове. Услыхав рев медведя, отряд задержался как раз там, где оставили следы насильники. Несколько всадников отделилось от отряда, и вскоре их глазам представилась печальная картина: висевшие на дубах мертвецы, над которыми кружили вороны, испуганные ревом зверя. В стороне сидел медведь и с любопытством смотрел на девушку, стоявшую на коленях возле мертвого тела…
Всадники недоумевали, что бы это значило. Спокойно сидевший медведь возбудил желание попытать счастья. Вот один воин и попробовал… Прицелился, и стрела попала в медведя. Именно после этого всадники и выехали на поляну, где Люда и увидела их. Дальше, за ними, в густых кустах орешника, еще мелькали смуглые, обветренные, с длинными усами лица ляхов.
Ехавший впереди воин, убивший медведя, по-видимому, принадлежал к богатому роду. Его рослый конь имел красивый стальной нагрудник и такой же чешуйчатый наголовник; у всадника на голове блестел стальной шлем, на груди — чешуйчатая кольчуга, на ногах — наколенники; сбоку висел длинный меч, через плечо — лук и сайдак.
Этот рыцарь был один из приятелей короля Болеслава; он был несколько старше его, считался неразлучным товарищем его ратных дел, звали его Болех, был он из рода Ястржембец. Он спрыгнул с коня, бросил поводья находившемуся при нем отроку и подошел к девушке. Долго недоумевал, что ему делать дальше.
— Успокойся, девушка, — заговорил наконец ласково Болех, — теперь косолапый безопасен…
Слыша за собою хруст сучьев, ломавшихся под тяжестью всадников и коней, Людомира еще больше испугалась и молчала. Болех долго стоял над нею в полном молчании, не понимая, что же здесь произошло.
— Скажи, что с тобой, милая девушка? — спросил он.
Голос, в котором звучало сочувствие, заставил Люду выпрямиться и поднять глаза. Ее глаза, в которых стояли слезы, показались Болеху нестерпимо тоскливыми.
— Отец, — произнесла она, показывая на тело, подле которого стояла на коленях. — Я пришла похоронить его…
Эти слова вызвали сочувствие и у окружающих.
— Отец… отец! — отозвались несколько человек, но никто из них не понимал, что все-таки случилось и почему здесь столько повешенных.
На поляну въезжали остальные всадники; они окружили Люду и убитого медведя, все смотрели на лежавшие на земле и болтавшиеся еще на дубах тела несчастных.
Кто-то из отряда, по-видимому, слыхал от киевлян о расправе Мстислава и знал, как он расчищал своему отцу путь в город.
— Ого-го!.. — воскликнул этот человек. — Так вот где Мстислав вершил свое правосудие!
Эти слова вызвали у девушки жалобный вопль, она нагнулась над трупом отца и стала покрывать его поцелуями и слезами.
— Бедный мой, бедный отец!.. Чем же ты провинился, что они отняли у тебя жизнь?
Сцена эта произвела тяжелое впечатление на присутствующих, но все хранили молчание, не зная, что делать.
Один из всадников обратился к Болеху:
— Не плакать же ей здесь целый день!
— Надо бы отвезти ее домой! — заметил Болех и потом как бы про себя прибавил: — Дать бы знать на княжий двор… да похоронить старика… и других — тоже… Не ждать же, пока их растерзают дикие звери!
Кто-то из всадников громко заметил:
— Изяслав велел своему сыну повесить их, а теперь станет хоронить? Вздор какой!
Разговор прекратился, но вопрос, что делать с молодой девушкой и мертвым, не был решен.
— Ну-ну, довольно плакать, красавица! — произнес Болех. — Я прикажу отвезти тебя домой, при мертвых оставлю стражу, а потом пришлю людей, чтобы похоронить твоего отца.
Речь Болеха привела Люду в чувство.
— Не пойду, — отвечала она. — Не могу я оставить его здесь на поругание.
— Но и тебе здесь нельзя оставаться, — заметил Болех.
Люда как будто не слыхала его слов, но, когда Болех повторил, что он поставит стражу подле мертвых, перестала плакать и недоверчиво взглянула на него.
Он понял ее сомневающийся взгляд.
— Мечек! — крикнул он одному из всадников. — Возьми еще двоих и останься здесь, пока я не пришлю людей похоронить умерших.
От отряда отделилось несколько охотников. Болех посадил Люду к себе в седло. Она не сопротивлялась и не произнесла ни одного слова, точно онемела. Отряд в беспорядке выехал из чащи на тропинку, построился в ряды и медленно двинулся в направлении Крещатика, вступив на мостик, небрежно перекинутый через ручей, который стремил свое течение между вербами к Днепру.
За ручьем тропинка круто взяла в гору. Проехав порядочное расстояние, отряд спустился вниз, где лес уже редел. Направо тянулась дикая пуща, а налево, между разбросанными там и сям деревьями, отражался Днепр широкой длинной лентой. За ним зеленел Турханов остров и блестел на солнце крест монастыря Святого Николая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45