Эта жестокая расправа с верными животными, так старательно выполнявшими свои обязанности, подействовала на всех угнетающе. Амундсен даже спрятался в палатку, чтобы не видеть этой бойни. Но законы полярных путешествий жестоки. Идти с собаками дальше – значило обречь и себя и собак на лишения и верную смерть.
Эту стоянку Амундсен назвал Бойней.
Мясом убитых были накормлены оставшиеся собаки, да и сами путешественники, давно уже не евшие свежего мяса, соблазнились собачиной. Вистинг сварил суп и приготовил много котлет. Вначале все морщились; впервые им пришлось есть такой суп. Но, отведав, нашли его превосходным. Такую же оценку получили и котлеты.
На этой стоянке разыгралась страшная метель. Идти дальше было невозможно. Пять суток путешественники просидели в палатке, а метель не унималась. Тогда Амундсен решил всё же продолжать путь. Это было очень рискованное решение, но и сидеть на месте было опасно. Разумеется, не только заботы о продовольствии тревожили Амундсена – ведь на месте стоянки пришлось оставить четырнадцать собачьих туш, – он боялся иного: как бы его не опередила экспедиция Скотта.
Путь был мучителен: сухой снег падал так густо, что стоящий на нарте не видел своих собак, ветер кружил острые снежинки и слепил глаза, идти приходилось точно по песку. Амундсену вспомнилось его первое путешествие по Хардангерскому плоскогорью.
Местность постепенно повышалась, затем стала совсем ровной, но вскоре со всех сторон опять надвинулись горы, едва видимые сквозь метель. Здесь всё чаще попадались трещины и стремнины. Разведчики, связавшись верёвкой, уходили вперёд и ощупью отыскивали безопасный путь.
Нужно было обладать недюжинной волей и сильным характером, чтобы преодолеть такие трудности. Каждой местности, каждой горе Амундсен и его товарищи давали своё имя. Уже отмечены были на карте горы Нильсена, Хансена, Вистинга, Бьолана, Хасселя... Некоторые места получили выразительные названия: «Чёртов ледник», «Ворота ада», «Танцевальный зал дьявола»... Уже одно это может дать представление о характере местности, по которой шла экспедиция.
Только миновав 88°, путешественники вздохнули с облегчением: местность стала ровной, как поле, и караван быстро двинулся вперёд.
А на 88° 23' случилось происшествие, глубоко взволновавшее Амундсена.
Он шёл впереди на лыжах, намечая путь. Глубоко погружённый в свои мысли, Амундсен забыл обо всём окружающем. Вдруг позади него раздались громкие крики «ура». Удивлённый, он оглянулся. Высоко в воздухе над нартами Хансена развевался норвежский флаг. Его подняли в знак того, что норвежцы достигли пункта, дальше которого не ступала ещё нога человека.
«Не могу передать чувств, охвативших меня, когда я стоял, разбираясь в происшедшем, – пишет Амундсен в своём дневнике. – Все нарты остановились, а на передних развевался норвежский флаг. Он развернулся, реял и бился так, что шёлк щёлкал. Он был необычайно красив в чистом ясном воздухе, среди ослепительно белых окрестностей. 88° 23' были пройдены, мы прошли на юг дальше, чем кто-либо из людей! Ещё ни одно мгновение за всё наше путешествие не волновало меня так, как это. Слёзы катились одна за другой, усилиями всей своей воли я не мог остановить их! Это наш флаг покорил и меня и мою волю!.. Мы обменялись взаимными поздравлениями и рукопожатиями, – дружно мы прошли так далеко, пройдём и ещё дальше, вперёд до самой цели».
В эту минуту Амундсен вспомнил о Шеклтоне: два года назад Шеклтон достиг этих же градусов южной широты. А он, Амундсен, прошёл дальше!
В четырёх километрах от этого пункта они устроили лагерь и здесь же на месте лагеря оставили последний склад с продовольствием.
Погода в этот день улучшилась. Снег перестал идти. Ветер стих. Над миром опять стояла оглушающая тишина. Все пристально оглядели друг друга. За время перехода по горам и ущельям сквозь ледяную пургу путешественники обморозились: лица представляли сплошную изъязвленную лепёшку, покрытую кровью и гноем. «Вид у нас был как у последних разбойников и бродяг с большой дороги... – писал Амундсен в своём дневнике. – Раны очень беспокоили нас в последнюю часть нашего путешествия. Малейшее дуновение ветра вызывало такое ощущение, будто кто-то пилил нам лица тупым ножом».
Но все держались бодро. Победа была рядом. Скорей, скорей к цели! К полюсу!
Плато постепенно опускалось, двигаться было очень легко, и путешественники делали теперь по сорок километров в сутки. Они волновались: не опередил ли их капитан Скотт? Это беспокойство иногда поддерживалось ещё и тем, что собаки вдруг ни с того ни с сего начинали лаять и рваться вперёд.
– Отчего они лают? Уж не чуют ли кого они там... на полюсе?
В полдень 14 декабря определили по солнцу местонахождение: экспедиция достигла 89° 45'. До полюса оставалось всего двадцать восемь километров.
«В этот вечер у нас в палатке было такое настроение, как накануне праздника. Заметно было, что у дверей стоит нечто великое... Ночью я просыпался несколько раз с тем же чувством, какое бывало у меня в детстве накануне сочельника».
Так писал Амундсен в своей книге, рассказывавшей о дороге к Южному полюсу.
Никому как следует не спалось. Торопливее, чем всегда, путешественники позавтракали и пошли в обычном порядке. Погода была великолепная, праздничная. Амундсен на лыжах шёл впереди, а другие внимательно следили за одометрами (приборами, отмечающими пройденный путь; они имеют колесо, прикреплённое к задку нарт, и счётчик). Так как с десяти часов небо заволокло облаками, путь определялся только по одометрам. В три часа Амундсен крикнул:
– Стоп!
Все замерли.
Они стояли на Южном полюсе!
Желанная цель была достигнута!
Взволнованные путешественники окружили Амундсена. Они жали руки и ему и друг другу. Скупые, но горячие слова поздравлений были первыми словами, произнесенными в этой дотоле загадочной точке мира – на Южном полюсе.
Необычайное чувство охватило Амундсена. С детства он стремился в полярные страны, в юности мечтал побывать на Северном полюсе, а теперь стоял... на полюсе Южном.
«Можно ли представить себе что-либо более противоположное?» – спрашивал он сам себя в своих записках.
Амундсен полагал, что честь достижения полюса принадлежит не ему одному, но и всем его отважным спутникам. Поэтому он попросил, чтобы все его товарищи взялись за древко. Пять рук дружно подняли флаг и водрузили его на самой южной точке Земли. Это была торжественная минута, самая торжественная за всё время их путешествия.
После этого поставили палатку и устроили праздничный обед: каждый получил по куску жареной тюленины, и впервые за время похода они выкурили по трубочке.
Вистинг вырезал на некоторых вещах слова «Южный полюс», и эти же слова Амундсен вырезал на своей трубке, бывшей с ним во всех походах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Эту стоянку Амундсен назвал Бойней.
Мясом убитых были накормлены оставшиеся собаки, да и сами путешественники, давно уже не евшие свежего мяса, соблазнились собачиной. Вистинг сварил суп и приготовил много котлет. Вначале все морщились; впервые им пришлось есть такой суп. Но, отведав, нашли его превосходным. Такую же оценку получили и котлеты.
На этой стоянке разыгралась страшная метель. Идти дальше было невозможно. Пять суток путешественники просидели в палатке, а метель не унималась. Тогда Амундсен решил всё же продолжать путь. Это было очень рискованное решение, но и сидеть на месте было опасно. Разумеется, не только заботы о продовольствии тревожили Амундсена – ведь на месте стоянки пришлось оставить четырнадцать собачьих туш, – он боялся иного: как бы его не опередила экспедиция Скотта.
Путь был мучителен: сухой снег падал так густо, что стоящий на нарте не видел своих собак, ветер кружил острые снежинки и слепил глаза, идти приходилось точно по песку. Амундсену вспомнилось его первое путешествие по Хардангерскому плоскогорью.
Местность постепенно повышалась, затем стала совсем ровной, но вскоре со всех сторон опять надвинулись горы, едва видимые сквозь метель. Здесь всё чаще попадались трещины и стремнины. Разведчики, связавшись верёвкой, уходили вперёд и ощупью отыскивали безопасный путь.
Нужно было обладать недюжинной волей и сильным характером, чтобы преодолеть такие трудности. Каждой местности, каждой горе Амундсен и его товарищи давали своё имя. Уже отмечены были на карте горы Нильсена, Хансена, Вистинга, Бьолана, Хасселя... Некоторые места получили выразительные названия: «Чёртов ледник», «Ворота ада», «Танцевальный зал дьявола»... Уже одно это может дать представление о характере местности, по которой шла экспедиция.
Только миновав 88°, путешественники вздохнули с облегчением: местность стала ровной, как поле, и караван быстро двинулся вперёд.
А на 88° 23' случилось происшествие, глубоко взволновавшее Амундсена.
Он шёл впереди на лыжах, намечая путь. Глубоко погружённый в свои мысли, Амундсен забыл обо всём окружающем. Вдруг позади него раздались громкие крики «ура». Удивлённый, он оглянулся. Высоко в воздухе над нартами Хансена развевался норвежский флаг. Его подняли в знак того, что норвежцы достигли пункта, дальше которого не ступала ещё нога человека.
«Не могу передать чувств, охвативших меня, когда я стоял, разбираясь в происшедшем, – пишет Амундсен в своём дневнике. – Все нарты остановились, а на передних развевался норвежский флаг. Он развернулся, реял и бился так, что шёлк щёлкал. Он был необычайно красив в чистом ясном воздухе, среди ослепительно белых окрестностей. 88° 23' были пройдены, мы прошли на юг дальше, чем кто-либо из людей! Ещё ни одно мгновение за всё наше путешествие не волновало меня так, как это. Слёзы катились одна за другой, усилиями всей своей воли я не мог остановить их! Это наш флаг покорил и меня и мою волю!.. Мы обменялись взаимными поздравлениями и рукопожатиями, – дружно мы прошли так далеко, пройдём и ещё дальше, вперёд до самой цели».
В эту минуту Амундсен вспомнил о Шеклтоне: два года назад Шеклтон достиг этих же градусов южной широты. А он, Амундсен, прошёл дальше!
В четырёх километрах от этого пункта они устроили лагерь и здесь же на месте лагеря оставили последний склад с продовольствием.
Погода в этот день улучшилась. Снег перестал идти. Ветер стих. Над миром опять стояла оглушающая тишина. Все пристально оглядели друг друга. За время перехода по горам и ущельям сквозь ледяную пургу путешественники обморозились: лица представляли сплошную изъязвленную лепёшку, покрытую кровью и гноем. «Вид у нас был как у последних разбойников и бродяг с большой дороги... – писал Амундсен в своём дневнике. – Раны очень беспокоили нас в последнюю часть нашего путешествия. Малейшее дуновение ветра вызывало такое ощущение, будто кто-то пилил нам лица тупым ножом».
Но все держались бодро. Победа была рядом. Скорей, скорей к цели! К полюсу!
Плато постепенно опускалось, двигаться было очень легко, и путешественники делали теперь по сорок километров в сутки. Они волновались: не опередил ли их капитан Скотт? Это беспокойство иногда поддерживалось ещё и тем, что собаки вдруг ни с того ни с сего начинали лаять и рваться вперёд.
– Отчего они лают? Уж не чуют ли кого они там... на полюсе?
В полдень 14 декабря определили по солнцу местонахождение: экспедиция достигла 89° 45'. До полюса оставалось всего двадцать восемь километров.
«В этот вечер у нас в палатке было такое настроение, как накануне праздника. Заметно было, что у дверей стоит нечто великое... Ночью я просыпался несколько раз с тем же чувством, какое бывало у меня в детстве накануне сочельника».
Так писал Амундсен в своей книге, рассказывавшей о дороге к Южному полюсу.
Никому как следует не спалось. Торопливее, чем всегда, путешественники позавтракали и пошли в обычном порядке. Погода была великолепная, праздничная. Амундсен на лыжах шёл впереди, а другие внимательно следили за одометрами (приборами, отмечающими пройденный путь; они имеют колесо, прикреплённое к задку нарт, и счётчик). Так как с десяти часов небо заволокло облаками, путь определялся только по одометрам. В три часа Амундсен крикнул:
– Стоп!
Все замерли.
Они стояли на Южном полюсе!
Желанная цель была достигнута!
Взволнованные путешественники окружили Амундсена. Они жали руки и ему и друг другу. Скупые, но горячие слова поздравлений были первыми словами, произнесенными в этой дотоле загадочной точке мира – на Южном полюсе.
Необычайное чувство охватило Амундсена. С детства он стремился в полярные страны, в юности мечтал побывать на Северном полюсе, а теперь стоял... на полюсе Южном.
«Можно ли представить себе что-либо более противоположное?» – спрашивал он сам себя в своих записках.
Амундсен полагал, что честь достижения полюса принадлежит не ему одному, но и всем его отважным спутникам. Поэтому он попросил, чтобы все его товарищи взялись за древко. Пять рук дружно подняли флаг и водрузили его на самой южной точке Земли. Это была торжественная минута, самая торжественная за всё время их путешествия.
После этого поставили палатку и устроили праздничный обед: каждый получил по куску жареной тюленины, и впервые за время похода они выкурили по трубочке.
Вистинг вырезал на некоторых вещах слова «Южный полюс», и эти же слова Амундсен вырезал на своей трубке, бывшей с ним во всех походах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50