Судья дал знак секретарю, чтобы тот налил ему горячего чая и принялся отхлебывать его небольшими глотками. Внезапно дверь резко распахнулась, и вбежал начальник стражи.
— Ваше превосходительство! — закричал он, — Мне сообщили, что госпожа Лян только что покончила с собой, приняв яд!
Секретарь и его товарищи в один голос изумленно воскликнули, но судья не проявил никакого удивления.
— Немедленно отправляйтесь к ней вместе с лекарем, устанавливающим смерть, — приказал он начальнику стражи. — Пусть он составит свидетельство, объявляющее, что старая госпожа покончила с собой в момент помутнения рассудка.
Затем судья Ди откинулся на спинку кресла и глухо произнес:
— Вот теперь дело «Лян против Линь» действительно закрыто. Последний представитель семьи Линь умер на лобном месте, последняя представительница семьи Лян только что покончила с собой. Почти тридцать лет чередующиеся проявления ужасающей ненависти образовали цепь низких обманов, насилия, убийств, поджогов. Мы только что присутствовали при завершении последнего акта, все действующие лица мертвы.
С остановившимся взглядом он замолк. Помощники смотрели на него расширившимися от любопытства глазами, но ни один не решался задать вопрос.
Внезапно начальник уезда словно бы вышел из оцепенения. Он скрестил руки в длинных рукавах и своим обычным голосом заговорил:
— В то время, когда я только что начинал заниматься делом Линь Фана, меня поразило одно странное противоречие. Главным противником этого беспощадного преступника была госпожа Лян. В течение долгого времени он стремился отделаться от нее любым способом. Но вот она прибывает в Пуян, и его отношение меняется. А ведь у него еще хватало подручных, и он мог легко убить эту женщину, придав ее смерти видимость несчастного случая. Он не колебался, когда речь шла об убийстве Лян Кофа. Он не колебался и тогда, когда счел, что одним ударом может избавиться от нас пятерых. Но с того момента, как госпожа Лян избрала местом жительства Пуян, он ничего не предпринимает против нее лично. Как это объяснить? Найденный под большим колоколом медальон дал мне первую подсказку. Выгравированное внутри него имя «Линь» всех вас заставило подумать, что он принадлежит Линь Фану. Но такие драгоценности носятся прямо на теле, на тесемке вокруг шеи, и если тесемка рвется, они застревают в одежде. Следовательно, Линь Фан не мог ее потерять. Мы нашли этот медальон рядом с шейными позвонками убитого, из чего я сделал вывод, что он принадлежал ему. Линь Фан его не заметил, потому что в тот момент преступления он скрывался под платьем жертвы. Лишь после того, как термиты изгрызли одежду, можно было его обнаружить. Это заставило меня предположить, что мы нашли не прах Лян Кофа, но скорее лица, носившего ту же фамилию, что и убийца.
Судья замолк, чтобы допить свой чай. Потом заговорил снова:
— Я перечитал свои заметки, и еще одна подробность доказала мне, что жертвой не мог быть Лян Кофа. По приезде в Пуян тому должно бы было быть тридцать лет — именно этот возраст назвала госпожа Лян надзирателю квартала, но, по мнению того же надзирателя, юноша выглядел не старше двадцати лет. Тогда я задумался, а была ли эта пожилая женщина именно госпожой Лян. Не имеем ли мы дело с другой особой? С женщиной, которая походила бы на настоящую госпожу Лян, с женщиной, которая ненавидела Линь Фана, но которой тот не решался, или не хотел причинить зла? Я снова принялся перечитывать документы, разыскивая двух особ, способных сойти за пожилую даму и ее внука. И тогда мне в голову пришла совершенно фантастическая идея. Факты, однако, мало-помалу ее подтвердили. Может быть, вы припоминаете, что сразу же после учиненного Линь Фаном насилия над госпожой Лян Хон, его собственная супруга исчезла. В то время предполагали, что ее убил Линь Фан, но трупа не нашли, и судам не было представлено каких-либо доказательств убийства. Я же теперь был твердо уверен, что жена Линь Фана не была убита, она просто уехала.
Нам известно, что госпожа Линь Фан обожала своего мужа. Наверное, так сильно, что была способна простить ему и смерть брата, и смерть отца. Но разве нельзя предположить, что после того, как ее супруг увлекся госпожой Лян Хон, горячая любовь обманутой женщины превратилась в не менее горячую ненависть? Разве не было естественным для этой, полной решимости отомстить женщины, что она тайно отправилась к матери — старой госпоже Лян, и предложила ей союз? Покинув мужа, она уже нанесла ему жестокий удар. Ведь, как ни странно это может показаться. Линь Фан был привязан к своей жене, и его увлечение госпожой Лян Хон было всего лишь прихотью распутника, отнюдь не уменьшавшей его любви к жене, единственного чувства, которое хотя бы ненамного сдерживало его злодеяния. Ее уход полностью освободил заключенные в нем дурные наклонности. С возросшей злобой принялся он преследовать семью Лян и наконец истребил в старой крепости ее последних членов. Погибли все, кто там находился, включая старую госпожу Лян и ее внука Лян Кофа.
Тао Ган хотел перебить, но судья поднял ладонь и продолжал:
— Госпожа Линь продолжила борьбу своей матери. Будучи близка с ней, прекрасно осведомленная о семейных делах, она легко смогла себя выдать за госпожу Лян. К тому же у между матерью и дочерью, вероятно, имелось семейное сходство, которое возросло с годами. Опасаясь нового нападения Линь Фана, мать должна была передать ей все документы, относившиеся к давней ссоре, перед тем как укрыться в башне. Вероятно, госпожа Линь сказала мужу, кто она, после девятикратного убийства. Этот удар был для него даже тяжелее первого. Жена не просто его покинула, она стала его заклятым врагом. И невозможно обвинить ее в присвоении чужого имени, ибо это означало бы публично признать, что собственная супруга обратилась против него... Такое не может признать ни один наделенный какой-либо гордостью мужчина. Ну и главное... он все еще ее любил. Оставался один выход-бегство. Вот почему он скрывался в Пуяне, вот почему он намеревался бежать и отсюда, когда она приехала вслед за ним. Но если госпожа Линь и сообщила мужу правду о том, кто она, то ничего не сказала о своем юном спутнике. Она продолжала утверждать, что это Лян Кофа. И здесь мы приближаемся к самой невероятной и самой чудовищной части этой трагической истории. Эта ложь была звеном в дьявольском плане, плане более утонченной жестокости, чем самое зверское из преступлений ее мужа. На самом деле этот юноша был собственным сыном госпожи Линь, и Линь Фан был его отцом!
Кантонский негоциант не знал, что как раз в то время, когда он надругался над госпожой Лян Хон в заброшенном храме, у его жены после многих лет тревожного ожидания появилась надежда стать матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Ваше превосходительство! — закричал он, — Мне сообщили, что госпожа Лян только что покончила с собой, приняв яд!
Секретарь и его товарищи в один голос изумленно воскликнули, но судья не проявил никакого удивления.
— Немедленно отправляйтесь к ней вместе с лекарем, устанавливающим смерть, — приказал он начальнику стражи. — Пусть он составит свидетельство, объявляющее, что старая госпожа покончила с собой в момент помутнения рассудка.
Затем судья Ди откинулся на спинку кресла и глухо произнес:
— Вот теперь дело «Лян против Линь» действительно закрыто. Последний представитель семьи Линь умер на лобном месте, последняя представительница семьи Лян только что покончила с собой. Почти тридцать лет чередующиеся проявления ужасающей ненависти образовали цепь низких обманов, насилия, убийств, поджогов. Мы только что присутствовали при завершении последнего акта, все действующие лица мертвы.
С остановившимся взглядом он замолк. Помощники смотрели на него расширившимися от любопытства глазами, но ни один не решался задать вопрос.
Внезапно начальник уезда словно бы вышел из оцепенения. Он скрестил руки в длинных рукавах и своим обычным голосом заговорил:
— В то время, когда я только что начинал заниматься делом Линь Фана, меня поразило одно странное противоречие. Главным противником этого беспощадного преступника была госпожа Лян. В течение долгого времени он стремился отделаться от нее любым способом. Но вот она прибывает в Пуян, и его отношение меняется. А ведь у него еще хватало подручных, и он мог легко убить эту женщину, придав ее смерти видимость несчастного случая. Он не колебался, когда речь шла об убийстве Лян Кофа. Он не колебался и тогда, когда счел, что одним ударом может избавиться от нас пятерых. Но с того момента, как госпожа Лян избрала местом жительства Пуян, он ничего не предпринимает против нее лично. Как это объяснить? Найденный под большим колоколом медальон дал мне первую подсказку. Выгравированное внутри него имя «Линь» всех вас заставило подумать, что он принадлежит Линь Фану. Но такие драгоценности носятся прямо на теле, на тесемке вокруг шеи, и если тесемка рвется, они застревают в одежде. Следовательно, Линь Фан не мог ее потерять. Мы нашли этот медальон рядом с шейными позвонками убитого, из чего я сделал вывод, что он принадлежал ему. Линь Фан его не заметил, потому что в тот момент преступления он скрывался под платьем жертвы. Лишь после того, как термиты изгрызли одежду, можно было его обнаружить. Это заставило меня предположить, что мы нашли не прах Лян Кофа, но скорее лица, носившего ту же фамилию, что и убийца.
Судья замолк, чтобы допить свой чай. Потом заговорил снова:
— Я перечитал свои заметки, и еще одна подробность доказала мне, что жертвой не мог быть Лян Кофа. По приезде в Пуян тому должно бы было быть тридцать лет — именно этот возраст назвала госпожа Лян надзирателю квартала, но, по мнению того же надзирателя, юноша выглядел не старше двадцати лет. Тогда я задумался, а была ли эта пожилая женщина именно госпожой Лян. Не имеем ли мы дело с другой особой? С женщиной, которая походила бы на настоящую госпожу Лян, с женщиной, которая ненавидела Линь Фана, но которой тот не решался, или не хотел причинить зла? Я снова принялся перечитывать документы, разыскивая двух особ, способных сойти за пожилую даму и ее внука. И тогда мне в голову пришла совершенно фантастическая идея. Факты, однако, мало-помалу ее подтвердили. Может быть, вы припоминаете, что сразу же после учиненного Линь Фаном насилия над госпожой Лян Хон, его собственная супруга исчезла. В то время предполагали, что ее убил Линь Фан, но трупа не нашли, и судам не было представлено каких-либо доказательств убийства. Я же теперь был твердо уверен, что жена Линь Фана не была убита, она просто уехала.
Нам известно, что госпожа Линь Фан обожала своего мужа. Наверное, так сильно, что была способна простить ему и смерть брата, и смерть отца. Но разве нельзя предположить, что после того, как ее супруг увлекся госпожой Лян Хон, горячая любовь обманутой женщины превратилась в не менее горячую ненависть? Разве не было естественным для этой, полной решимости отомстить женщины, что она тайно отправилась к матери — старой госпоже Лян, и предложила ей союз? Покинув мужа, она уже нанесла ему жестокий удар. Ведь, как ни странно это может показаться. Линь Фан был привязан к своей жене, и его увлечение госпожой Лян Хон было всего лишь прихотью распутника, отнюдь не уменьшавшей его любви к жене, единственного чувства, которое хотя бы ненамного сдерживало его злодеяния. Ее уход полностью освободил заключенные в нем дурные наклонности. С возросшей злобой принялся он преследовать семью Лян и наконец истребил в старой крепости ее последних членов. Погибли все, кто там находился, включая старую госпожу Лян и ее внука Лян Кофа.
Тао Ган хотел перебить, но судья поднял ладонь и продолжал:
— Госпожа Линь продолжила борьбу своей матери. Будучи близка с ней, прекрасно осведомленная о семейных делах, она легко смогла себя выдать за госпожу Лян. К тому же у между матерью и дочерью, вероятно, имелось семейное сходство, которое возросло с годами. Опасаясь нового нападения Линь Фана, мать должна была передать ей все документы, относившиеся к давней ссоре, перед тем как укрыться в башне. Вероятно, госпожа Линь сказала мужу, кто она, после девятикратного убийства. Этот удар был для него даже тяжелее первого. Жена не просто его покинула, она стала его заклятым врагом. И невозможно обвинить ее в присвоении чужого имени, ибо это означало бы публично признать, что собственная супруга обратилась против него... Такое не может признать ни один наделенный какой-либо гордостью мужчина. Ну и главное... он все еще ее любил. Оставался один выход-бегство. Вот почему он скрывался в Пуяне, вот почему он намеревался бежать и отсюда, когда она приехала вслед за ним. Но если госпожа Линь и сообщила мужу правду о том, кто она, то ничего не сказала о своем юном спутнике. Она продолжала утверждать, что это Лян Кофа. И здесь мы приближаемся к самой невероятной и самой чудовищной части этой трагической истории. Эта ложь была звеном в дьявольском плане, плане более утонченной жестокости, чем самое зверское из преступлений ее мужа. На самом деле этот юноша был собственным сыном госпожи Линь, и Линь Фан был его отцом!
Кантонский негоциант не знал, что как раз в то время, когда он надругался над госпожой Лян Хон в заброшенном храме, у его жены после многих лет тревожного ожидания появилась надежда стать матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61