На улице перед домом масса всяческого мусора: осколки оконных стекол, бумага, крошечная менора, найденные в гостиной журналы… Все вынесло взрывом. Рядом толпятся люди, показывают пальцами на крышу. С каждой секундой звук сирен становится громче и ближе.
Из-под чердачного окна крутым козырьком уходит кровля. Примерно в метре от того места, где минуту назад торчали ее ноги, виден безвкусный орнаментальный бортик из литого чугуна. Удержит ли он? Выхода нет, это их последняя надежда…
Чтобы вылезти из окна ногами вперед, Эсфирь пришлось сначала втянуть голову обратно в жаркий воздух. Придерживаясь за поломанную раму, она осторожно выбралась и, вытянув кончики пальцев ног, приготовилась скользнуть вниз, чтобы встать на краешек кровли. Хенсон же почему-то направился в глубь чердака, балансируя на балках среди клубов дыма.
– Мартин! Какого черта!
Она уже была готова лезть обратно, как он вынырнул из темного облака и, прикрывая галстуком рот и нос, неуверенными шагами двинулся к ней, помахивая при этом свернутым холстом, напоминавшим тамбурмажорский жезл.
«Нет, это же надо», – подумала она.
– Брось его к черту! Брось, говорю!
Хенсон торопился изо всех сил. Вдруг его ботинок соскользнул с бруса и ударил в потолочную дранку. Он дернулся вперед, чтобы не провалиться глубже, и тут из-под ноги вырвался язык пламени.
– Беги! – крикнул он.
Девушка разжала пальцы и соскользнула на неровно уложенную черепицу. Оказавшись на карнизе, она глубоко вздохнула, затем бочком, приставными шажками, двинулась вдоль кромки. В лицо пахнуло жаром от раскаленной изнутри кровли. Воздух, похоже, исчез совсем, и ей на секунду показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Из окна выглянуло лоснящееся от сажи и копоти лицо Хенсона. Вперед себя он высунул рулон с холстом и осторожно бросил его к ногам Эсфири, рядом с бортиком. Затем, ухватившись за балку и перебирая по ней руками на манер ленивца, вылез наружу ногами вперед.
– Я вижу, куда идти! – крикнул он. – Вон там!
Крыша слишком сильно нагрелась, чтобы за нее можно было держаться руками. Огонь приближался с каждой секундой, но, по крайней мере, они уже снаружи.
Сейчас задача вроде бы упростилась. Эсфирь пришлось присесть, чтобы пролезть под выступавшим козырьком и добраться до того места, где Мартин заметил опору для руки – кронштейн, удерживавший старую телевизионную антенну. В принципе, по ней они могли бы забраться на крышу мансарды. Возле ног лежала картина. Девушка взглянула вниз, на асфальт, затем подняла холст и протянула его Хенсону. Торопливо перебирая руками, они поднялись до верхней точки, а оттуда добрались и до противоположной стороны крыши. От соседнего дома их теперь отделяла невысокая кирпичная стенка, через которую они благополучно перелезли. Совсем рядом завывала полицейская сирена, к которой примешивался низкий гул пожарной машины. Стоя возле готовой выдвинуться лестницы, в их сторону показывал коренастый, плотно сбитый пожарный. Служба «911» среагировала быстро, однако не настолько, чтобы вовремя успеть к такому невероятно стремительному пожару.
Лишь после того, как они по крышам ушли еще дальше и там спустились через чердачный люк, Эсфирь позволила себе расслабиться и упасть на разбитые в кровь колени. Ноги казались резиновыми, а кроссовки словно принадлежали другому человеку. За миг до того, как потерять сознание, она заметила, что во время бега по раскаленной черепице дома Мейера подошвы уже начали оплавляться.
Глава 5
СЧАСТЛИВОЕ СОВПАДЕНИЕ
– Но ты считаешь, это подлинник? – упрямился Хенсон, отставляя чашку.
Дело происходило в Чикагском институте искусства, где Антуан Жолие, приглашенный искусствовед, осматривал картину, вооружившись лупой. Жолие был худощав, носил желтый костюм с голубым галстуком-бабочкой, а смуглый оттенок кожи напоминал о его африканских предках. Не вдаваясь в подробности, Хенсон бегло представил его Эсфири как человека, с которым он много работал в прошлом, и девушка шестым чувством поняла, что с дальнейшими расспросами лезть не стоит. Если картина, найденная на чердаке Мейера, действительно окажется работой Ван Гога, Хенсон хотел бы передать ее на временное хранение в Институт искусства, под надежную охрану.
– Мартин, – сказал Антуан, жестикулируя как истинный француз, – если бы ты дал мне Делакруа, или Тернера, или хотя бы Констебла, то я смог бы ответить немедленно. Но Ван Гог! Скажем так, для моей компетенции в нем слишком много модернизма.
Он кинул взгляд в сторону Эсфири, сидевшей у окна и наблюдавшей за потоком машин на улице.
– Да, но ты же эксперт! Дай хотя бы обоснованное предположение.
Антуан отпил чаю и пригладил усики тыльной стороной своей изящной, чуть ли не женской, ладони.
– Должен признаться, она мне действительно напоминает Ван Гога. Стиль. Холст и краска выглядят достаточно старыми. Если это и репродукция, то по меньшей мере очень дорогостоящая. Впрочем, такие вещи встречаются. Имеются также специальные тесты, которые могут дать более точный ответ. К примеру, химический состав пигментов. Характер плетения тканевой основы. И потом, есть такое понятие, как происхождение. Нет ли хоть какого-нибудь упоминания об этой картине до ее обнаружения? Каким образом она оказалась в Чикаго? Не часто, знаете ли, встречаются чердаки, где в зонтиках спрятаны полотна Ван Гога!
– На данный счет у чикагской полиции имеется свое твердое мнение, – сказал Хенсон. – Эта картина проходит вещественным доказательством по делу об убийстве, хотя их эксперты не нашли ничего стоящего по отпечаткам пальцев. Ну, взяли еще пробы растительных волокон, но на этом все. Если на то пошло, в доме – я имею в виду до пожара – они вообще не нашли чужих отпечатков. В смысле, кроме принадлежавших Мейеру и Эсфири. Если же картина не подлинная, то у них есть и другие методы снятия отпечатков, но краска при этом будет повреждена.
– И все же они разрешили привезти полотно сюда?
– В общем, да. После небольшой стычки насчет федеральной юрисдикции и всякого такого прочего.
– Небольшой стычки?! – возмутилась Эсфирь. – Дай им волю, они бы резиновые шланги пустили в ход! Чуть ли не обвинили меня в том, что это я подложила зажигательную бомбу. То есть, пока мне раны зашивали в госпитале!
– Блеф, не бери в голову. Просто хотели добиться от тебя более правдоподобного объяснения. С их точки зрения, конечно, – сказал Хенсон.
– Вот я им и объяснила, – устало ответила она. – Дескать, другого объяснения не дождетесь.
– Нам повезло, что во время взрыва мы были не на кухне, – обратился Хенсон к Жолие. – Осмотреть-то ее мы осмотрели, но устройство было поставлено грамотно. Прямо за кухонной плитой, чтобы подорвать газовую трубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Из-под чердачного окна крутым козырьком уходит кровля. Примерно в метре от того места, где минуту назад торчали ее ноги, виден безвкусный орнаментальный бортик из литого чугуна. Удержит ли он? Выхода нет, это их последняя надежда…
Чтобы вылезти из окна ногами вперед, Эсфирь пришлось сначала втянуть голову обратно в жаркий воздух. Придерживаясь за поломанную раму, она осторожно выбралась и, вытянув кончики пальцев ног, приготовилась скользнуть вниз, чтобы встать на краешек кровли. Хенсон же почему-то направился в глубь чердака, балансируя на балках среди клубов дыма.
– Мартин! Какого черта!
Она уже была готова лезть обратно, как он вынырнул из темного облака и, прикрывая галстуком рот и нос, неуверенными шагами двинулся к ней, помахивая при этом свернутым холстом, напоминавшим тамбурмажорский жезл.
«Нет, это же надо», – подумала она.
– Брось его к черту! Брось, говорю!
Хенсон торопился изо всех сил. Вдруг его ботинок соскользнул с бруса и ударил в потолочную дранку. Он дернулся вперед, чтобы не провалиться глубже, и тут из-под ноги вырвался язык пламени.
– Беги! – крикнул он.
Девушка разжала пальцы и соскользнула на неровно уложенную черепицу. Оказавшись на карнизе, она глубоко вздохнула, затем бочком, приставными шажками, двинулась вдоль кромки. В лицо пахнуло жаром от раскаленной изнутри кровли. Воздух, похоже, исчез совсем, и ей на секунду показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Из окна выглянуло лоснящееся от сажи и копоти лицо Хенсона. Вперед себя он высунул рулон с холстом и осторожно бросил его к ногам Эсфири, рядом с бортиком. Затем, ухватившись за балку и перебирая по ней руками на манер ленивца, вылез наружу ногами вперед.
– Я вижу, куда идти! – крикнул он. – Вон там!
Крыша слишком сильно нагрелась, чтобы за нее можно было держаться руками. Огонь приближался с каждой секундой, но, по крайней мере, они уже снаружи.
Сейчас задача вроде бы упростилась. Эсфирь пришлось присесть, чтобы пролезть под выступавшим козырьком и добраться до того места, где Мартин заметил опору для руки – кронштейн, удерживавший старую телевизионную антенну. В принципе, по ней они могли бы забраться на крышу мансарды. Возле ног лежала картина. Девушка взглянула вниз, на асфальт, затем подняла холст и протянула его Хенсону. Торопливо перебирая руками, они поднялись до верхней точки, а оттуда добрались и до противоположной стороны крыши. От соседнего дома их теперь отделяла невысокая кирпичная стенка, через которую они благополучно перелезли. Совсем рядом завывала полицейская сирена, к которой примешивался низкий гул пожарной машины. Стоя возле готовой выдвинуться лестницы, в их сторону показывал коренастый, плотно сбитый пожарный. Служба «911» среагировала быстро, однако не настолько, чтобы вовремя успеть к такому невероятно стремительному пожару.
Лишь после того, как они по крышам ушли еще дальше и там спустились через чердачный люк, Эсфирь позволила себе расслабиться и упасть на разбитые в кровь колени. Ноги казались резиновыми, а кроссовки словно принадлежали другому человеку. За миг до того, как потерять сознание, она заметила, что во время бега по раскаленной черепице дома Мейера подошвы уже начали оплавляться.
Глава 5
СЧАСТЛИВОЕ СОВПАДЕНИЕ
– Но ты считаешь, это подлинник? – упрямился Хенсон, отставляя чашку.
Дело происходило в Чикагском институте искусства, где Антуан Жолие, приглашенный искусствовед, осматривал картину, вооружившись лупой. Жолие был худощав, носил желтый костюм с голубым галстуком-бабочкой, а смуглый оттенок кожи напоминал о его африканских предках. Не вдаваясь в подробности, Хенсон бегло представил его Эсфири как человека, с которым он много работал в прошлом, и девушка шестым чувством поняла, что с дальнейшими расспросами лезть не стоит. Если картина, найденная на чердаке Мейера, действительно окажется работой Ван Гога, Хенсон хотел бы передать ее на временное хранение в Институт искусства, под надежную охрану.
– Мартин, – сказал Антуан, жестикулируя как истинный француз, – если бы ты дал мне Делакруа, или Тернера, или хотя бы Констебла, то я смог бы ответить немедленно. Но Ван Гог! Скажем так, для моей компетенции в нем слишком много модернизма.
Он кинул взгляд в сторону Эсфири, сидевшей у окна и наблюдавшей за потоком машин на улице.
– Да, но ты же эксперт! Дай хотя бы обоснованное предположение.
Антуан отпил чаю и пригладил усики тыльной стороной своей изящной, чуть ли не женской, ладони.
– Должен признаться, она мне действительно напоминает Ван Гога. Стиль. Холст и краска выглядят достаточно старыми. Если это и репродукция, то по меньшей мере очень дорогостоящая. Впрочем, такие вещи встречаются. Имеются также специальные тесты, которые могут дать более точный ответ. К примеру, химический состав пигментов. Характер плетения тканевой основы. И потом, есть такое понятие, как происхождение. Нет ли хоть какого-нибудь упоминания об этой картине до ее обнаружения? Каким образом она оказалась в Чикаго? Не часто, знаете ли, встречаются чердаки, где в зонтиках спрятаны полотна Ван Гога!
– На данный счет у чикагской полиции имеется свое твердое мнение, – сказал Хенсон. – Эта картина проходит вещественным доказательством по делу об убийстве, хотя их эксперты не нашли ничего стоящего по отпечаткам пальцев. Ну, взяли еще пробы растительных волокон, но на этом все. Если на то пошло, в доме – я имею в виду до пожара – они вообще не нашли чужих отпечатков. В смысле, кроме принадлежавших Мейеру и Эсфири. Если же картина не подлинная, то у них есть и другие методы снятия отпечатков, но краска при этом будет повреждена.
– И все же они разрешили привезти полотно сюда?
– В общем, да. После небольшой стычки насчет федеральной юрисдикции и всякого такого прочего.
– Небольшой стычки?! – возмутилась Эсфирь. – Дай им волю, они бы резиновые шланги пустили в ход! Чуть ли не обвинили меня в том, что это я подложила зажигательную бомбу. То есть, пока мне раны зашивали в госпитале!
– Блеф, не бери в голову. Просто хотели добиться от тебя более правдоподобного объяснения. С их точки зрения, конечно, – сказал Хенсон.
– Вот я им и объяснила, – устало ответила она. – Дескать, другого объяснения не дождетесь.
– Нам повезло, что во время взрыва мы были не на кухне, – обратился Хенсон к Жолие. – Осмотреть-то ее мы осмотрели, но устройство было поставлено грамотно. Прямо за кухонной плитой, чтобы подорвать газовую трубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68