Теперь начиналось родительское время. Иногда они смотрели видеофильм за пивом, иногда Миранда предпочитала один из своих сериалов (которые она именовала «теленовеллы»), а иногда они вместе принимали душ и затем потихоньку занимались любовью. Тот вечер был особенным, а потому в меню стояли трубочки с кремом. Дело в том, что у них в семье существовала тайная традиция. На их первом свидании одиннадцать лет назад, ровно день в день, Гектор так ухитрился надкусить свою трубочку, что выдавленный крем, к восторгу Миранды, козлиной бородкой повис у него на нижней челюсти.
Они еще облизывали друг другу пальцы, когда залаяла их собака по кличке Цезарь. Они прислушались, однако все быстро стихло. Цезарю нравилось атаковать насекомых или соседскую кошку, хотя на этот раз обычного визга не было. Миранда потянулась за последней трубочкой, чтобы запихнуть ее в рот мужу, как вдруг ее рука повисла в воздухе. Сначала Гектор решил, что это какая-то новая игра, но лицо жены говорило совсем о другом.
Он обернулся и увидел, что в дверях стоит широкоплечий блондин и целится ему прямо в лоб.
– Не ори, – сказал блондин. – Детей разбудишь. Ты же не хочешь, чтобы я их подпортил, нет?
– Нет, – сказал Гектор. – Берите все, что угодно. Стереоцентр совсем новый.
– Все будет в порядке, – сказал мужчина. – Только не делай глупостей. Нам глупости не нужны. – Он махнул в сторону окна большой синей сумкой. Гектор заметил на ней эмблему «КЛМ». – Задерни шторы, и мы побеседуем. Свет долой. Как будто легли спать.
– Если вы хоть пальцем тронете Миранду… – начал было Гектор.
– Вот и не вынуждай меня. А ну быстро вон из комнаты!
Они перешли на кухню. Мужчина приказал им сесть за стол, лицом друг к другу, после чего поставил между ними свою спортивную сумку.
– Слушайте сюда. Руки держать на столе и не вздумайте шутить. Потолковать надо.
Миранда заметила, что на перчатках мужчины лаково поблескивает кровь. Ей вспомнился собачий лай, и она закусила губу, чтобы не закричать.
Гектор зажал рот рукой и всхлипнул, всасывая воздух сквозь пальцы. Детектив Томас присел рядом и положил ему руку на плечо. Пока Гектор приходил в себя, все молчали.
– Он сказал, что я должен пойти на работу как обычно, – продолжил Гектор. – И там положить эту сумку на рейс в Амстердам. Через час после вылета он обещал отпустить Миранду и детишек.
Томас бросил на Эсфирь испепеляющий взгляд. «Боже мой!» – подумала она.
– А Миранда сказала «нет». Она сказала, что запрещает мне это делать, что погибнут сотни людей. А тот мужчина сказал, что если не сделает, то ему некуда будет возвращаться, у него не останется семьи. Но Миранда все равно сказала, чтобы я этого не делал и что Бог не оставит нас. А он удивился, а потом глаза у него стали, как у змеи, и он сказал… он сказал… – Тут Гектор вновь всхлипнул и утер лицо.
– Продолжайте, – подал голос специальный агент Марсден.
– Он сказал, что дает нам три минуты, чтобы выбрать, кто из девочек умрет прямо сейчас. Он сказал, что должен доказать, что не шутит. Он сказал, что советует взять кого-то из близняшек. И еще он сказал, что у нас все равно есть ее копия. И что мы даже не заметим разницы.
В наглухо запертой комнате словно потянуло ледяным сквозняком.
– А я сказал ему: «Вы не убьете ребенка». И я сказал: «Пожалуйста». И еще я сказал: «Загляните в свое сердце». Но он все смотрел и смотрел на кухонные часы. Я стал просить его. Прошла минута, и тогда Миранда упала на пол, поползла к его ногам и сказала, что она сделает все и что мы сделаем все. И я подумал, что я должен умереть, если увижу… если он что-то сделает с Мирандой или детишками… и что я должен прыгнуть на него как тигр и… и рвать его, пока он меня не убьет, потому что я не могу смотреть, как убивают моих детей…
Гектор зашелся рыданиями.
– Ты успокойся, – вмешался детектив. – Мы все понимаем.
– И тогда он сказал «хорошо». Что не хочет никому зла. Он просто хочет, чтобы я положил эту сумку на рейс в Амстердам. – Гектор развел руками. – Я сказал ему, что сейчас это невозможно: видеокамеры, собаки, багажный контроль… Он сказал, что он знает, что я умный и что найду способ. И я думал об этом, наверное, тысячу раз… Понимаете, когда работаешь в таком месте, то все равно думаешь об этом, потому что не хочешь, чтобы кто-то это сделал. Но ведь это не значит, что ты сам можешь это сделать. И тогда я подумал, что в сумке наркотики. Он никому не хочет ничего плохого, просто хочет довезти наркотики. А потом я подумал, что нет, это не так. Потому что когда он отпустит Миранду и девочек, то пройдет только час, и я все равно смогу об этом сообщить, и тогда полиция встретит самолет. Поэтому я понял, что это такое. Он хочет, чтобы я положил бомбу в самолет. Тогда я стал объяснять, что очень трудно пронести сумку в погрузочную зону. Очень, очень трудно. Труднее, чем мне проникнуть прямо в самолет. Время сейчас другое. А он сказал, что я начальник смены и что я найду способ. Я сказал, что невозможно. А он сказал, что я должен придумать, как это сделать…
– Получается, – сказал один из фэбээровцев, – он в курсе деталей вашей работы?
– Он пришел в мой дом! – закричал Гектор. – Он убил мою собаку!
Вмешался Марсден:
– Он ничего не говорил, почему хочет взорвать самолет? Что-то из-за политики? Религия?
Гектор нахмурился, потом отрицательно помотал головой.
– Нет, ничего такого он не говорил.
– Вы уверены?
Гектор задумался и пожал плечами.
– Просто рассказывайте, что случилось дальше, – сказал Томас.
– Мы просидели на кухне часа четыре, потом он отправил нас в гостиную и приказал сидеть на диване до рассвета. Я закрыл глаза. Не для того, чтобы спать… Как мог я вообще спать? Закрыл глаза, чтобы молиться: пусть он исчезнет. Пусть окажется всего лишь кошмаром. Но стоило открыть глаза – и вот он перед тобой сидит в кресле. Спина прямая, как у оловянного солдатика. Смотрит и улыбается, будто я глупый ребенок… Он никогда не устает. И мне показалось, что он убьет Миранду и всех моих детей, что бы я для него ни сделал. А потом он посмотрел на часы и сказал, мол, пора. И дал мне свою сумку. И когда я выходил, то посмотрел на Миранду. Она плакала и говорила: «Я тебя прощаю. Я тебе все прощаю».
– Что она имела в виду? – спросил Томас.
Гектор подскочил на стуле.
– Что я больше никогда не увижу ее живой!
Томас кивнул.
– И тогда я подумал, что она, наверное, хочет сказать, чтобы я этого не делал. Но разве это возможно?! Мои дети! У них единственный шанс, если я все сделаю. И еще я подумал, что они никогда не должны об этом узнать, что их будущее было куплено ценой жизни двух или трех сотен человек. А ведь для меня они этого стоят! Мне очень стыдно, но это правда. А потом я приехал в аэропорт и увидел пассажиров в машинах и в такси, и как они целуются и прощаются, и что у них тоже есть дети, матери, братья и отцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68