Руки Мадонны поддерживали ручки девочки, раскинутые в форме креста. Но самое поразительное – у ребенка были ярко-рыжие волосы.
Интересно, Лиззи нарисовала эту картину, будучи беременной? Наташа осторожно перевернула картину, чтобы прочитать надпись на обратной стороне.
«Коллекция В. М. Ротенстейн
Выставлена в галерее Лейчестер-сквер
Июнь 1946 г., приобретена Дж. Н. Брайсоном. Передана в дар музею в 1977 году».
Другой даты не было.
В том месте, где под рамкой художники обычной ставят свои инициалы, в правом нижнем углу, Наташа обнаружила буквы Э. Э. С.
Наташа мысленно вернулась к могильному камню в Хайгейте. Э. Э. С. Элизабет Элеонора Сиддал. Ну конечно! Все это время она была поглощена мыслями об именах детей Маршалла, о сходстве имен Лиззи и Бетани. Хотя выбор имени, сделанный доктором Маршаллом для малышки, которую воспитывал как младшую дочь, был очевидным и трогательным. Или явился еще одним способом сохранить в своей жизни напоминание о Лиззи?
Элеонора была названа в честь своей матери, но не Эллен Маршалл старшей, жены доктора, а в честь Элизабет Элеоноры Сиддал.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
Наташа позвонила Эндрю Уилдингу с просьбой сообщить ей, как только Бетани даст о себе знать.
– Обязательно. Она дала свой номер телефона.
– Я и не подозревал, что моя дочь так популярна, – сказал он. – На следующий день после того, как вы с Адамом побывали у меня, звонил еще один парень и спрашивал о Бетани. Он тоже представился ее другом.
– Джейк Ромилли?
– Именно так.
Она старалась, чтобы голос звучал нормально и весело.
– Чего же он хотел?
– Просто спросил, не получал ли я в последнее время от нее вестей. Не знаю ли я, где она. Все ли с ней в порядке. Смешно, но, когда я спросил, как он узнал мой адрес, он ответил, что его дала сама Бетани. Такое произошло впервые.
Бетани ничего не могла ему рассказать. Должно быть, он следил за ними.
Эндрю Уиддинг повторил Наташин номер телефона.
– Где вы живете?
– В Сноузхилле. Котсволдс.
– Прекрасный уголок. Мама Элейн жила в Келмскотте. Вероятно, вы знаете это место.
– Очень хорошо.
– Бетани любила там бывать. По правде говоря, я сам туда не добрался, но оставил дом после смерти Мэй для того, чтобы проводить там уик-энды и Рождество. Ради Бетани.
– Кто там сейчас живет?
– Никто. Дом выставлен на продажу.
Наташа ехала в темноте. Она начала путь, когда было еще светло, но постепенно зимние сумерки сгущались. Она внимательно смотрела на дорогу, красные огоньки задних фар машин становились более четкими по мере того, как опускался вечер.
Клочки тумана медленно перемещались по ветру над коричневыми полями, окутывали обнаженные деревья, как дым лесных пожаров. Из сумрака возник указатель на Келмскотт, и Наташа свернула налево.
Доехав до окраины деревни, Наташа притормозила. Она помнила Келмскотт по летним экскурсиям во времена студенчества. Красивая деревушка, окруженная живописными заливными лугами.
Она открыла окно, чтобы лучше видеть, от холодного воздуха перехватило дыхание. Вдоль одной стороны главной улицы смутно вырисовывались большие дома, перемежающиеся обветшалыми сельскохозяйственными постройками. На противоположной стороне дороги, в центре деревни, находились открытые участки огороженных низким кустарником выгонов, где, должно быть, в теплое время года пасли коров и овец. Сейчас они были наполовину затоплены, пятна воды в темноте отсвечивали серебром.
Среди сельских построек было несколько домов эпохи королевы Анны и короля Якова I, типичные для Котсволдса, с волнистыми щипцовыми крышами. Наташа предполагала, что одним из таких домов владела прабабушка Бетани, однако ей следовало бы более подробно расспросить Эндрю Уилдинга. Теперь ей придется обратиться за помощью к местным жителям. Если, конечно, ей удастся кого-нибудь найти. Вокруг не было ни души.
Она проехала мимо церкви – маленького скромного здания с квадратной башней, возле которого было небольшое кладбище, где, как она помнила, был похоронен Уильям Моррис, а также его жена Джейн и ее дочери. Дорога повернула налево, к старомодной гостинице. В окнах горел свет. Если ей не удастся найти дом или кого-нибудь, кто смог бы указать дорогу, она вернется сюда.
Дорога впереди была затоплена, затем она разветвлялась. На развилке стояли указатели на Мэйнор Хауз и Темз Пат. Похоже, здесь дома заканчивались, поэтому Наташа повернула назад.
На окраине деревни стоял дом, рядом с которым примостился щит агента по продаже недвижимости – единственное, что удалось разглядеть Наташе в темноте. Средних размеров, с множеством окошек и каменным балконом над входной дверью, дом стоял особняком. Она подъехала снаружи к железным воротам, за которыми виднелась покрытая мхом кирпичная дорожка, ведущая к разросшемуся саду.
В доме не было видно ни огонька, все занавески отдернуты. Место выглядело совершенно заброшенным.
Наташа открыла ворота. В полной тишине заржавевшие железные петли зловеще заскрежетали. В углублении рядом с входной дверью она увидела старомодную ручку звонка. Потянув за нее, услышала отголосок в глубине дома. Тишина. Она повторила попытку. Безрезультатно. Наташа заметила табличку, прикрученную к стене. Магдалина Лодж. Она нажала на заслонку, закрывавшую тяжелый почтовый ящик, и, придерживая ее, попыталась заглянуть в образовавшуюся щель. Удалось увидеть холл и широкую лестницу, ведущую наверх.
Наташа вернулась к своей машине за фонарем. Она еще раз открыла почтовый ящик, посветила внутрь фонариком. Ей удалось более подробно разглядеть вход, лестницу, обветшалый буфет, обрывки обоев, обесцвеченных временем и сыростью. Она толкнула дверь, но та была безнадежно заперта.
Направляя луч света себе под ноги, Наташа завернула за угол дома, отыскала каменный вход со сводчатой деревянной дверью, на которой висел большой заржавевший замок. Фруктовый сад за домом был огромным и еще более запущенным.
Возле черного входа была вымощенная площадка, между камнями пророс бурьян. Эта дверь тоже была заперта, но створка окна на первом этаже была приоткрыта. Резкий толчок, и окно широко открылось – настолько, что ей наверняка удастся проникнуть в дом.
Наташу одолели сомнения. Ведь ей предстояло проникнуть в чужое жилище...
Что может остановить меня? Она поставила ногу на уступ, чтобы приподняться, ухватилась изнутри за раму обеими руками и подтянулась. Повернулась боком, так, что верхняя часть туловища оказалась в проеме, потом изогнулась, подтягивая ноги, и спрыгнула на пол в комнате.
Нашла на стене выключатель, повернула его. Безрезультатно. Наташа фонариком посветила вокруг. Она находилась в большой кухне. Здесь сильно пахло сыростью. Просто запах старого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Интересно, Лиззи нарисовала эту картину, будучи беременной? Наташа осторожно перевернула картину, чтобы прочитать надпись на обратной стороне.
«Коллекция В. М. Ротенстейн
Выставлена в галерее Лейчестер-сквер
Июнь 1946 г., приобретена Дж. Н. Брайсоном. Передана в дар музею в 1977 году».
Другой даты не было.
В том месте, где под рамкой художники обычной ставят свои инициалы, в правом нижнем углу, Наташа обнаружила буквы Э. Э. С.
Наташа мысленно вернулась к могильному камню в Хайгейте. Э. Э. С. Элизабет Элеонора Сиддал. Ну конечно! Все это время она была поглощена мыслями об именах детей Маршалла, о сходстве имен Лиззи и Бетани. Хотя выбор имени, сделанный доктором Маршаллом для малышки, которую воспитывал как младшую дочь, был очевидным и трогательным. Или явился еще одним способом сохранить в своей жизни напоминание о Лиззи?
Элеонора была названа в честь своей матери, но не Эллен Маршалл старшей, жены доктора, а в честь Элизабет Элеоноры Сиддал.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
Наташа позвонила Эндрю Уилдингу с просьбой сообщить ей, как только Бетани даст о себе знать.
– Обязательно. Она дала свой номер телефона.
– Я и не подозревал, что моя дочь так популярна, – сказал он. – На следующий день после того, как вы с Адамом побывали у меня, звонил еще один парень и спрашивал о Бетани. Он тоже представился ее другом.
– Джейк Ромилли?
– Именно так.
Она старалась, чтобы голос звучал нормально и весело.
– Чего же он хотел?
– Просто спросил, не получал ли я в последнее время от нее вестей. Не знаю ли я, где она. Все ли с ней в порядке. Смешно, но, когда я спросил, как он узнал мой адрес, он ответил, что его дала сама Бетани. Такое произошло впервые.
Бетани ничего не могла ему рассказать. Должно быть, он следил за ними.
Эндрю Уиддинг повторил Наташин номер телефона.
– Где вы живете?
– В Сноузхилле. Котсволдс.
– Прекрасный уголок. Мама Элейн жила в Келмскотте. Вероятно, вы знаете это место.
– Очень хорошо.
– Бетани любила там бывать. По правде говоря, я сам туда не добрался, но оставил дом после смерти Мэй для того, чтобы проводить там уик-энды и Рождество. Ради Бетани.
– Кто там сейчас живет?
– Никто. Дом выставлен на продажу.
Наташа ехала в темноте. Она начала путь, когда было еще светло, но постепенно зимние сумерки сгущались. Она внимательно смотрела на дорогу, красные огоньки задних фар машин становились более четкими по мере того, как опускался вечер.
Клочки тумана медленно перемещались по ветру над коричневыми полями, окутывали обнаженные деревья, как дым лесных пожаров. Из сумрака возник указатель на Келмскотт, и Наташа свернула налево.
Доехав до окраины деревни, Наташа притормозила. Она помнила Келмскотт по летним экскурсиям во времена студенчества. Красивая деревушка, окруженная живописными заливными лугами.
Она открыла окно, чтобы лучше видеть, от холодного воздуха перехватило дыхание. Вдоль одной стороны главной улицы смутно вырисовывались большие дома, перемежающиеся обветшалыми сельскохозяйственными постройками. На противоположной стороне дороги, в центре деревни, находились открытые участки огороженных низким кустарником выгонов, где, должно быть, в теплое время года пасли коров и овец. Сейчас они были наполовину затоплены, пятна воды в темноте отсвечивали серебром.
Среди сельских построек было несколько домов эпохи королевы Анны и короля Якова I, типичные для Котсволдса, с волнистыми щипцовыми крышами. Наташа предполагала, что одним из таких домов владела прабабушка Бетани, однако ей следовало бы более подробно расспросить Эндрю Уилдинга. Теперь ей придется обратиться за помощью к местным жителям. Если, конечно, ей удастся кого-нибудь найти. Вокруг не было ни души.
Она проехала мимо церкви – маленького скромного здания с квадратной башней, возле которого было небольшое кладбище, где, как она помнила, был похоронен Уильям Моррис, а также его жена Джейн и ее дочери. Дорога повернула налево, к старомодной гостинице. В окнах горел свет. Если ей не удастся найти дом или кого-нибудь, кто смог бы указать дорогу, она вернется сюда.
Дорога впереди была затоплена, затем она разветвлялась. На развилке стояли указатели на Мэйнор Хауз и Темз Пат. Похоже, здесь дома заканчивались, поэтому Наташа повернула назад.
На окраине деревни стоял дом, рядом с которым примостился щит агента по продаже недвижимости – единственное, что удалось разглядеть Наташе в темноте. Средних размеров, с множеством окошек и каменным балконом над входной дверью, дом стоял особняком. Она подъехала снаружи к железным воротам, за которыми виднелась покрытая мхом кирпичная дорожка, ведущая к разросшемуся саду.
В доме не было видно ни огонька, все занавески отдернуты. Место выглядело совершенно заброшенным.
Наташа открыла ворота. В полной тишине заржавевшие железные петли зловеще заскрежетали. В углублении рядом с входной дверью она увидела старомодную ручку звонка. Потянув за нее, услышала отголосок в глубине дома. Тишина. Она повторила попытку. Безрезультатно. Наташа заметила табличку, прикрученную к стене. Магдалина Лодж. Она нажала на заслонку, закрывавшую тяжелый почтовый ящик, и, придерживая ее, попыталась заглянуть в образовавшуюся щель. Удалось увидеть холл и широкую лестницу, ведущую наверх.
Наташа вернулась к своей машине за фонарем. Она еще раз открыла почтовый ящик, посветила внутрь фонариком. Ей удалось более подробно разглядеть вход, лестницу, обветшалый буфет, обрывки обоев, обесцвеченных временем и сыростью. Она толкнула дверь, но та была безнадежно заперта.
Направляя луч света себе под ноги, Наташа завернула за угол дома, отыскала каменный вход со сводчатой деревянной дверью, на которой висел большой заржавевший замок. Фруктовый сад за домом был огромным и еще более запущенным.
Возле черного входа была вымощенная площадка, между камнями пророс бурьян. Эта дверь тоже была заперта, но створка окна на первом этаже была приоткрыта. Резкий толчок, и окно широко открылось – настолько, что ей наверняка удастся проникнуть в дом.
Наташу одолели сомнения. Ведь ей предстояло проникнуть в чужое жилище...
Что может остановить меня? Она поставила ногу на уступ, чтобы приподняться, ухватилась изнутри за раму обеими руками и подтянулась. Повернулась боком, так, что верхняя часть туловища оказалась в проеме, потом изогнулась, подтягивая ноги, и спрыгнула на пол в комнате.
Нашла на стене выключатель, повернула его. Безрезультатно. Наташа фонариком посветила вокруг. Она находилась в большой кухне. Здесь сильно пахло сыростью. Просто запах старого дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82