В стране, раздираемой на части двумя соперничающими между собой за власть партиями, где полным-полно неприсоединившихся лордов, которые искали лишь своей собственной выгоды, мудрый хозяин свято чтил законы гостеприимства, но не спешил откровенничать со своими гостями.
— Добро пожаловать вам, милорд, и вам, почтенные господа, — приветствовал их управляющий. — Я служу управляющим в Ханкоте, который принадлежит моему господину Роберту Бомону. Чем могу быть полезен бенедиктинскому ордену? Вы приехали сюда по какому-нибудь делу?
— У нас и впрямь есть дело, — сказал Хью. — Если только граф Роберт дома и соблаговолит принять нас. Мы приехали в поисках одной веши, которая пропала из Шрусберийского аббатства. Как нам сказали, ее нашли в графском лесу. Речь идет о ковчеге со святыми мощами. Должно быть, ваш господин и сам недоумевает, даже не догадывается о том, что именно принесли в его дом.
— Я приор из Шрусбери, — с церемонным достоинством промолвил приор Роберт.
Однако управляющий удостоил его лишь коротким взглядом. Он был человеком пожилым и опытным, и хотя под его началом находилось лишь одно крохотное поместье из всей той поистине громадной собственности, что принадлежала семье Бомонов не только в Англии, но и на континенте, обладая острым умом, он пользовался доверием своего господина и был вполне осведомлен о том богато инкрустированном гробе, что столь таинственным образом найден в лесу близ Уллесторпа.
— Я королевский шериф Шропшира, — представился Хью. — Вместе с монахами ищу их пропавшую святую. Если она и впрямь у вашего господина в целости и сохранности, то братья из Шрусбери не устанут возносить благодарные молитвы в его честь, равно как и половина Уэльса.
— Молитвы никому еще не повредили, — сказал управляющий заметно потеплевшим голосом. — Заходите в дом, братья, добро пожаловать. Робин вам покажет. С этой штукой все в порядке, сами увидите.
Юноша лет шестнадцати, бойкий и проворный, едва услышав о цели их приезда, просиял, сгорая от любопытства. Наверное, он младший сын какого-нибудь местного арендатора, отданный отцом графу в дом на услужение в надежде, что мальчик отыщет свое место в жизни. Глядя на юношу, Хью рассудил, что граф Лестерский, видимо, не такой уж и суровый господин для тех, кто годится ему в слуги. Паж повел гостей в дом. Поднимаясь по ступенькам крыльца, он шел впереди, но голову держал вполоборота, поглядывая на гостей через плечо.
— Мой господин приехал сюда из города в тот же день, когда ему сообщили о шастающих здесь разбойниках. Но с тех пор о них ни слуху ни духу. Наверное, они уже убрались подальше. Граф любит развлечения, а у вас такая любопытная история, ему будет интересно услышать ее. Да и графиню свою он в Лестере оставил.
— Но где же ковчежец? Он здесь? — нетерпеливо спросил приор Роберт, спеша получить подтверждение своим радужным надеждам.
— Если это то, о чем вы говорите, то оно здесь.
— Не повредилось ли?
— Думаю, нет, — сказал юноша, желая доставить гостю удовольствие. — Правда, я как следует не разглядывал. Насколько я знаю, господину графу очень понравилась инкрустация серебром.
Паж оставил их в следующей за холлом комнате, а сам отправился известить своего господина о приезде незваных гостей. Не прошло и пяти минут, как дверь отворилась и в комнату вошел лорд и властелин половины Лестершира, изрядной доли Варвикшира и Нортгемптона, а также крупных поместий в Нормандии, доставшихся ему вследствие брака с наследницей Бретиля.
Хью впервые в жизни видел графа Роберта и смотрел на него с нескрываемым интересом. Роберт Бомон, граф Лестерский, унаследовавший этот титул от отца, был человеком лет сорока с небольшим, крепкого сложения, среднего роста, с темными волосами и с еще более темными глазами. Одет он был богато, но не вычурно, держался свободно и уверенно, тем более что остерегаться чего-либо ему не было надобности. Он был по-нормандски чисто выбрит, и ничто не скрывало его широких скул и твердой линии рта с чуть вздернутыми уголками. Стройность его фигуры и грацию его движений отчасти нарушало то обстоятельство, что одно его плечо было несколько выше другого. Не то чтобы это сильно бросалось в глаза, но не ускользнуло от внимания гостей графа, которые никогда его раньше не видели.
— Милорд шериф и вы, почтенные господа! — промолвил граф. — Если Робин верно изложил мне цель вашего визита, то приехали вы очень кстати, поскольку, должен признать, у меня появилось сильное искушение поднять крышку и посмотреть, что такое мне привезли из Уллесторпа. Было бы очень жаль ломать эти красивые печати. И я рад, что удержал свою руку.
Хью подумал, что лично он тоже весьма рад этому обстоятельству, равно как порадовался бы и Кадфаэль. Голос у графа приятный для слуха, низкий и глубокий, но еще более приятны его речи. Приор Роберт так и расплылся в улыбке и сделался сразу предельно учтивым и разговорчивым. В присутствии столь могущественного и достойного нормандского лорда норманн Роберт, хоть и избрал своим призванием монашеское служение, вспомнил о своем собственном происхождении и расцвел, словно увидел себя в зеркале.
— Милорд! — промолвил он. — Если мне будет позволено говорить от имени Шрусбери, я имею в виду и обитель и город, то мне трудно выразить вам, сколь велика наша благодарность за то, что святая Уинифред попала в такие благородные руки, как ваши. Можно подумать, что даже в столь страшных обстоятельствах она чудесным образом позаботилась сама о себе и о своих почитателях.
— И впрямь так можно подумать, — согласился граф Роберт. Его чувственный рот изобразил слабую, задумчивую улыбку. — Если святые и впрямь способны сами, по своему желанию, позаботиться о своей безопасности, то мне кажется, что святая Уинифред сочла необходимым отправиться ко мне. Для меня это великая честь. Однако пойдемте, посмотрите, как ей живется у меня, удостоверьтесь, что здесь ей не причинили никакого вреда и относятся к ней со всем почтением. Я провожу вас. Так или иначе, вам придется заночевать у меня, и можете оставаться сколько пожелаете. После ужина вы подробно расскажете мне всю эту историю, а потом посмотрим, что должно предпринять во благо святой Уинифред.
Стол за ужином ломился от яств, щедрый хозяин оказался весьма гостеприимным, так что после всех своих тревог гости едва ли где-либо еще могли рассчитывать на более радушный прием. Тем не менее на протяжении всей трапезы Хью, не отдавая себе отчета почему, держал ухо востро, словно в любой момент ожидал, что случится нечто неожиданное и дело обернется самым непредсказуемым образом, хотя приор Роберт, очевидно, уже посчитал, что все тревоги остались позади. Это ощущение не причиняло беспокойства, скорее было каким-то почти приятным предвкушением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68