тот, кто больше десяти минут в день думает о женщине, скрытый гомосексуалист.
– Это мне непонятно.
– Естественно. Мы детки буржуазии. А подлинная мужественность в буржуазном обществе такое же табу, как и подлинная женственность. Почему в голливудском фильме о танго Родольфо Валентино держит в руках кнут?
– Правда держит?
– Конечно, правда. Отсюда и пошел весь этот стереотипный бред о танго. Что мужчина кнутом сбивает женщину с ног. Но не потому, что она угрожает его мужественности. А потому, что разоблачает гомосексуальное начало.
Джульетта постепенно перестала что бы то ни было понимать в рассуждениях Линдсей. Хотя чувствовала, что в ее безумных идеях что-то есть. В милонгах, где ей уже довелось побывать, атмосфера действительно была примечательной. Может, и не гомосексуальной. Но, безусловно, пропитанной какой-то извращенной сексуальностью.
– И ты пишешь об этом?
– Да. От Дамиана, в частности, я узнала много интересного обо всех этих скрытых, подавленных гранях танго.
– Подавленных?
– Ну да. Здесь, в Аргентине, вообще все существует в двух вариантах. Официальная версия – всегда грубая, смешная ложь; и правда – которую никто не хочет слушать. Так же и с танго. Есть легенды о ковбоях, о гаучо, который приходит в город и превращается в компадрито. Все так. Но кое-что важное остается за кадром. Как в голливудском вестерне.
Негры появляются не так уж и часто. Как и в танго. По большому счету это, конечно, бред, но на самом деле правда. Первоначально танго – танец гомосексуалистов и негров. Хотя, если ты станешь рассказывать это кому-нибудь из аргентинцев, тебя просто не поймут. Дамиана эти вопросы тоже интересуют. Пару лет назад в «Альмагро» был такой забавный эпизод…
– Ты имеешь в виду то странное представление, когда Дамиан нарядился негром?
– Ах, так ты слышала?
– Да, мне рассказала одна дама в Берлине. А ты видела своими глазами?
– Да. Просто сказка. В канун Нового года чуть ли не весь город собрался в «Альмагро». Эктор хотел показать лучшего ученика, последние полгода танцевавшего с его самой способной танцовщицей. И вот Дамиан выходит на сцену в парике с выкрашенным черной краской лицом.
– А зачем?
– Чтобы четко обозначить свою позицию; чтобы вывести Эктора из себя. Точно не знаю.
– Какую позицию?
– Я не так уж много знаю о Дамиане, но он мало похож на других представителей этого мира. У него есть какая-то внутренняя причина вести себя так, а не иначе. Подобный выход в «Альмагро» – чистое безумие. Послушай: в тысяча семьсот семидесятом году в Аргентине насчитывалось от двадцати до тридцати процентов черного населения, большинство – рабы. Они были повсюду и кое-где, естественно, смешивались с приезжими европейцами. Если спросить аргентинца, куда подевались все черные, услышишь в ответ: «Перебрались в соседний Уругвай».
Она скривила губы, чтобы мимикой подчеркнуть весь идиотизм последнего утверждения.
– Ты только представь, что получается! Году эдак в тысяча восемьсот пятидесятом все черные дружненько садятся на корабль и отплывают в Монтевидео, или как? Полная ерунда. Большинство черных погибли в войнах с соседями и аборигенами. Хотя определенный след длительного тесного контакта с черными, конечно же, сохранился. Посмотри внимательно на здешние лица. Несомненным свидетельством того, что негры принимали участие в формировании аргентинской нации, можно считать тот факт, что слово «неф» считается здесь оскорблением, хотя близкие друзья в шутку называют так друг друга. Аргентинцы хотят считаться европейцами и в большинстве, так или иначе, являются ими. Но сама страна отнюдь не европейская. Культура «помнит» иное историческое прошлое, которое систематически игнорируется. Танго актуализирует эту двойственность. Ты хочешь быть мужчиной, белым, городским, современным – то есть буржуазным. Но танцующая танго пара являет собой двух черных. Само слово «танго» родом из Эфиопии. «Тангу» обозначает у них определенный ритм, используемый в кандомбе.
– А почему для Эктора этот вопрос стоит так остро?
– Для Эктора остро стоит любой вопрос, таящий в себе ту или иную опасность для имиджа. Ты же видела его. Заметила, как он похож на индейца?
По правде говоря, Джульетта вообще не обратила внимания на то, как он выглядел. Невысокого роста, коренастый, хотя голова, напротив, кажется слишком большой. Кустистые брови и глубоко посаженные, расположенные близко к переносице глаза. Цвет кожи определить трудно, но чем-то похож на цыгана.
– Ну, особенно красивым его не назовешь. Хотя, на мой взгляд, он был сегодня самым красивым мужчиной.
– Конечно. Вот что делает танец. Эктор – гений. Но нельзя забывать, что он из нижних слоев общества: он родом из тех предместий Буэнос-Айреса, у жителей которых мало шансов попасть когда-нибудь в центр. Ему это удалось. С помощью танго. Но он был и остается «морохо», темнокожим. Хотя преподает по всему миру – в Нью-Йорке, в Токио. Откуда я знаю? Это факт. Он не умеет ни читать, ни писать. Выходцы из низов не всегда становятся расистами, но никогда не хотят, чтобы им напоминали о прошлом. Они стремятся стать белыми, европейцами, как Майкл Джексон с его многочисленными операциями на носу…
– И выходка Дамиана оскорбила Эктора.
– Несомненно. Он перестал с ним заниматься.
– Тогда зачем Дамиан это сделал?
– Пытаюсь тебе объяснить. Дамиан сталкивает людей. Провоцирует всех, кто только вступает с ним в контакт. Может, они не сошлись во мнениях по поводу стиля. И Дамиан вернулся к исходной форме, чтобы скомпрометировать учителя. Все знали, что он занимался у Эктора. Это ведь была маленькая сенсация: всего за два года он сделался партнером Нифес.
– Он действительно очень способный.
– Ты видела его в Берлине. Что за шоу?
– Просто замечательное, – сказала Джульетта, хватаясь за пачку сигарет на столе. – Можно?
14
Она с трудом прикурила и несколько раз втянула дым в рот, не вдыхая его.
– Правда, заключительное представление Дамиан сорвал, здорово унизив Нифес, – сказала она и описала последнее действие спектакля в тот памятный берлинский вечер, неожиданную замену музыки, неловкий конец.
Линдсей нисколько не удивилась.
– Вот видишь, – сказала она. – Все время одно и то же. За это его так и прозвали – сумасшедший. Какую же он поставил музыку?
– Не знаю, – ответила Джульетта, выбросив сигарету. – Это была песня, которая берет за душу, пела женщина. Я помню только одно слово, она все время повторяла его в рефрене: renacerй.
Линдсей встала и вытащила из-под телевизора картонную коробку. Раздался характерный звук – CD-диски стукались друг о друга.
– Вот она, эта песня. Preludio para el ano 3001
Джульетта рассматривала картинку на футляре: женщина в черном тюлевом платье со скрещенными над головой руками сидит в барочном кресле с красной обшивкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Это мне непонятно.
– Естественно. Мы детки буржуазии. А подлинная мужественность в буржуазном обществе такое же табу, как и подлинная женственность. Почему в голливудском фильме о танго Родольфо Валентино держит в руках кнут?
– Правда держит?
– Конечно, правда. Отсюда и пошел весь этот стереотипный бред о танго. Что мужчина кнутом сбивает женщину с ног. Но не потому, что она угрожает его мужественности. А потому, что разоблачает гомосексуальное начало.
Джульетта постепенно перестала что бы то ни было понимать в рассуждениях Линдсей. Хотя чувствовала, что в ее безумных идеях что-то есть. В милонгах, где ей уже довелось побывать, атмосфера действительно была примечательной. Может, и не гомосексуальной. Но, безусловно, пропитанной какой-то извращенной сексуальностью.
– И ты пишешь об этом?
– Да. От Дамиана, в частности, я узнала много интересного обо всех этих скрытых, подавленных гранях танго.
– Подавленных?
– Ну да. Здесь, в Аргентине, вообще все существует в двух вариантах. Официальная версия – всегда грубая, смешная ложь; и правда – которую никто не хочет слушать. Так же и с танго. Есть легенды о ковбоях, о гаучо, который приходит в город и превращается в компадрито. Все так. Но кое-что важное остается за кадром. Как в голливудском вестерне.
Негры появляются не так уж и часто. Как и в танго. По большому счету это, конечно, бред, но на самом деле правда. Первоначально танго – танец гомосексуалистов и негров. Хотя, если ты станешь рассказывать это кому-нибудь из аргентинцев, тебя просто не поймут. Дамиана эти вопросы тоже интересуют. Пару лет назад в «Альмагро» был такой забавный эпизод…
– Ты имеешь в виду то странное представление, когда Дамиан нарядился негром?
– Ах, так ты слышала?
– Да, мне рассказала одна дама в Берлине. А ты видела своими глазами?
– Да. Просто сказка. В канун Нового года чуть ли не весь город собрался в «Альмагро». Эктор хотел показать лучшего ученика, последние полгода танцевавшего с его самой способной танцовщицей. И вот Дамиан выходит на сцену в парике с выкрашенным черной краской лицом.
– А зачем?
– Чтобы четко обозначить свою позицию; чтобы вывести Эктора из себя. Точно не знаю.
– Какую позицию?
– Я не так уж много знаю о Дамиане, но он мало похож на других представителей этого мира. У него есть какая-то внутренняя причина вести себя так, а не иначе. Подобный выход в «Альмагро» – чистое безумие. Послушай: в тысяча семьсот семидесятом году в Аргентине насчитывалось от двадцати до тридцати процентов черного населения, большинство – рабы. Они были повсюду и кое-где, естественно, смешивались с приезжими европейцами. Если спросить аргентинца, куда подевались все черные, услышишь в ответ: «Перебрались в соседний Уругвай».
Она скривила губы, чтобы мимикой подчеркнуть весь идиотизм последнего утверждения.
– Ты только представь, что получается! Году эдак в тысяча восемьсот пятидесятом все черные дружненько садятся на корабль и отплывают в Монтевидео, или как? Полная ерунда. Большинство черных погибли в войнах с соседями и аборигенами. Хотя определенный след длительного тесного контакта с черными, конечно же, сохранился. Посмотри внимательно на здешние лица. Несомненным свидетельством того, что негры принимали участие в формировании аргентинской нации, можно считать тот факт, что слово «неф» считается здесь оскорблением, хотя близкие друзья в шутку называют так друг друга. Аргентинцы хотят считаться европейцами и в большинстве, так или иначе, являются ими. Но сама страна отнюдь не европейская. Культура «помнит» иное историческое прошлое, которое систематически игнорируется. Танго актуализирует эту двойственность. Ты хочешь быть мужчиной, белым, городским, современным – то есть буржуазным. Но танцующая танго пара являет собой двух черных. Само слово «танго» родом из Эфиопии. «Тангу» обозначает у них определенный ритм, используемый в кандомбе.
– А почему для Эктора этот вопрос стоит так остро?
– Для Эктора остро стоит любой вопрос, таящий в себе ту или иную опасность для имиджа. Ты же видела его. Заметила, как он похож на индейца?
По правде говоря, Джульетта вообще не обратила внимания на то, как он выглядел. Невысокого роста, коренастый, хотя голова, напротив, кажется слишком большой. Кустистые брови и глубоко посаженные, расположенные близко к переносице глаза. Цвет кожи определить трудно, но чем-то похож на цыгана.
– Ну, особенно красивым его не назовешь. Хотя, на мой взгляд, он был сегодня самым красивым мужчиной.
– Конечно. Вот что делает танец. Эктор – гений. Но нельзя забывать, что он из нижних слоев общества: он родом из тех предместий Буэнос-Айреса, у жителей которых мало шансов попасть когда-нибудь в центр. Ему это удалось. С помощью танго. Но он был и остается «морохо», темнокожим. Хотя преподает по всему миру – в Нью-Йорке, в Токио. Откуда я знаю? Это факт. Он не умеет ни читать, ни писать. Выходцы из низов не всегда становятся расистами, но никогда не хотят, чтобы им напоминали о прошлом. Они стремятся стать белыми, европейцами, как Майкл Джексон с его многочисленными операциями на носу…
– И выходка Дамиана оскорбила Эктора.
– Несомненно. Он перестал с ним заниматься.
– Тогда зачем Дамиан это сделал?
– Пытаюсь тебе объяснить. Дамиан сталкивает людей. Провоцирует всех, кто только вступает с ним в контакт. Может, они не сошлись во мнениях по поводу стиля. И Дамиан вернулся к исходной форме, чтобы скомпрометировать учителя. Все знали, что он занимался у Эктора. Это ведь была маленькая сенсация: всего за два года он сделался партнером Нифес.
– Он действительно очень способный.
– Ты видела его в Берлине. Что за шоу?
– Просто замечательное, – сказала Джульетта, хватаясь за пачку сигарет на столе. – Можно?
14
Она с трудом прикурила и несколько раз втянула дым в рот, не вдыхая его.
– Правда, заключительное представление Дамиан сорвал, здорово унизив Нифес, – сказала она и описала последнее действие спектакля в тот памятный берлинский вечер, неожиданную замену музыки, неловкий конец.
Линдсей нисколько не удивилась.
– Вот видишь, – сказала она. – Все время одно и то же. За это его так и прозвали – сумасшедший. Какую же он поставил музыку?
– Не знаю, – ответила Джульетта, выбросив сигарету. – Это была песня, которая берет за душу, пела женщина. Я помню только одно слово, она все время повторяла его в рефрене: renacerй.
Линдсей встала и вытащила из-под телевизора картонную коробку. Раздался характерный звук – CD-диски стукались друг о друга.
– Вот она, эта песня. Preludio para el ano 3001
Джульетта рассматривала картинку на футляре: женщина в черном тюлевом платье со скрещенными над головой руками сидит в барочном кресле с красной обшивкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108