У него был мягкий голос. Может быть, даже слишком мягкий.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились прийти сегодня же, – начал он.
– Я все равно работаю до семи, – сказала она.
– Вы живете в Берлине?
– Да.
– Учитесь?
– Нет. Работаю в Театре немецкой оперы. Я танцовщица.
Его лицо просветлело.
– Балерина?
– Да.
– Здорово. Повторите, пожалуйста, как ваше имя?
– Баттин. Джульетта Баттин.
– Я мог видеть его в программках? Погодите-погодите. «Праздник цветов в Генцано». Незадолго до Рождества. Или я ошибаюсь?
– Нет. Я в этом театре совсем недавно. Всего полгода назад окончила школу.
– Но вы знаете Марину Фрэнсис?
– Да, конечно.
– Замечательная балерина, правда? Я видел ее в «Ромео и Джульетте». Просто фантастика.
– Я передам. Ей будет приятно.
Он испытующе посмотрел на нее, потом снова уселся на свой странный стул и сцепил пальцы рук.
– Что ж, госпожа Баттин, вы интересуетесь делом Дамиана Альсины. Могу я узнать почему?
– Я была в очень хороших отношениях с господином Альсиной. Незадолго до его смерти я узнала, что он…
– Смерти?
– Да, он погиб в результате несчастного случая.
– Когда? – встревожился адвокат.
– Пятого декабря прошлого года. В Буэнос-Айресе.
Она в общих чертах описала обстоятельства гибели Дамиана. Казалось, ее собеседник в шоке. Но держит себя в руках.
– Этого не может быть… Как ужасно! – Он уставился на стол прямо перед собой и принялся перекладывать с места на место какие-то бумажки. – У вас были близкие отношения… я имею в виду…
– Да, – ответила Джульетта на непроизнесенную часть вопроса. Адвокат казался ей странным, но почему-то вызывал доверие. И если она хочет что-то от него узнать, придется прямо ответить на его вопросы. Она открыла сумочку и вытащила газетные вырезки, присланные Линдсей.
– Вы понимаете по-испански?
Он кивнул.
– Вот. Возьмите.
Он проглядел вырезки и пробежал глазами статью.
– Вы были в Буэнос-Айресе, когда это случилось?
Она кивнула и спросила:
– А вы ничего не знали?
– Нет… – Снова переплетя пальцы рук, он поставил локти на стол. Потом, глубоко вздохнув, уставился на фотографии места происшествия. – Действительно ужасно, – серьезно сказал он. – А я уже начал спрашивать себя, почему он не объявляется…
Он замолчал, схватился за телефон, передумал и снова положил трубку. Потом встал.
– Простите, пожалуйста. Вернусь через минуту. Или вы торопитесь?
– Нет. У меня есть время. Если вы хотите спокойно поговорить по телефону, я могу выйти.
– Нет-нет, располагайтесь, как вам удобно. Я сейчас вернусь. – С этими словами он, прихватив газетные вырезки, вышел в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь.
17
Джульетта устремила ищущий взгляд на гору документов и книг, высившуюся у него на письменном столе. Потом прошлась вдоль книжных полок, изучая названия. «Права человека». «Международная амнистия, ежегодные доклады». «Латинская Америка: новости». «ООН: доклады». Возле двери висел стенд с вырезками из газет, заметками и фотографиями. На одной из них Канненберг был запечатлен рядом с пожилой женщиной в белом шарфике, улыбавшейся в камеру. На заднем плане Джульетта узнала здание Национального конгресса в Буэнос-Айресе. Адвокат смотрел в его сторону. Потом заметила ту же фотографию на одной из газетных вырезок, вывешенных на стенде. Она пробежала глазами статью и прочитала подпись: Эбе Бонафини, президент Союза матерей Пласа-де-Майо, с Николаусом Канненбергом, Берлин. В статье рассказывалось о рабочем визите адвоката в Аргентину в рамках инициативы Немецкого союза юристов, пытающегося выяснить судьбу немецких граждан, исчезнувших в Аргентине во время военной диктатуры. Ниже приводился список имен: Йекель, Кеглер-Круг, Крамер, Людден, Меллер, Ортман… Ортман? Она прочитала всю справку целиком. Ортман, Федерико. Родился 24 апреля I960. Школьник. Неужели сын Ортмана? И он исчез? Джульетта прочитала весь список. Большинство исчезнувших 1955 года рождения. Она пробежала глазами краткие справки: студентка, рабочий, врач, учительница в школе глухонемых, школьница, рабочий. Все пропали между 1976 и 1979 годами. В самом конце стояло: Кеземан, Элизабет – убита 24 мая 1977 года.
Джульетта снова села. Ей стало нехорошо. Исчезнувшие граждане Германии? Нет, она вообще ничего не понимает. Что общего у немцев с военной диктатурой в Аргентине? Все, что она узнала в течение последних суток, теперь казалось еще более запутанным. Она задумалась. Дамиан что-то поручил этому адвокату. Но расскажет ли он ей, в чем, собственно, дело?
Она старалась рассуждать просто и ясно, но с какой бы стороны ни подступала к анализу сложившейся ситуации, в голове тут же рождались какие-то сумасшедшие теории. Что искал Дамиан в Берлине? Почему ничего ей не сказал? Неужели это имеет отношение к ее отцу? Может быть, Конрад Лоэсс ошибается? Отец был вовсе не на Кубе, а в Аргентине? Может, ГДР каким-то образом принимала участие в тамошнем военном перевороте? И поэтому там исчезали немцы? Или отец сначала был на Кубе, а потом отправился в Аргентину?
Она запуталась в своих мыслях. Что за бред! Воображение может далеко завести. Американцы инсценировали переворот в Чили. Это знают все. Чтобы помешать распространению коммунизма. Но что происходило в Аргентине? Джульетта сдалась. Она ничего не знает об этой стране. По-прежнему ничего. Почему военное правительство убивало гражданских лиц, в том числе школьников и рабочих? Это абсурдно, просто не укладывается в голове.
Канненберг вернулся и возвратил ей вырезки. Для себя он сделал копии и теперь положил их рядом на стол.
– Если верить газетам, Дамиан Альсина совершил самоубийство. – Голос его стал еще тише. – Когда вы с ним виделись в последний раз?
– За несколько часов до несчастного случая, – ответила Джульетта.
– Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее?
– Могла бы, господин Канненберг. Поэтому я и пришла. Но ведь и вы могли бы мне объяснить, чего хотел от вас господин Альсина. Согласитесь, довольно странно, что аргентинскому танцору понадобился вдруг берлинский адвокат, так ведь?
– К сожалению, я не могу вам этого сказать.
– Но при этом ожидаете, что я вам расскажу про господина Альсину?
Это явно спутало его карты, но он постарался взять себя в руки и переиграть ситуацию.
– В нынешних обстоятельствах ваш рассказ очень помог бы нам и тому делу, которое поручил мне господин Альсина. Но, конечно, вы можете поступить так, как сочтете нужным.
Джульетта откинулась на стуле.
– У вас ведь много подобных случаев, верно? Я видела фотографию там, на стенде… и список пропавших граждан Германии. Что, собственно, связывает Германию с аргентинской военной диктатурой?
– Гораздо больше, чем вы думаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились прийти сегодня же, – начал он.
– Я все равно работаю до семи, – сказала она.
– Вы живете в Берлине?
– Да.
– Учитесь?
– Нет. Работаю в Театре немецкой оперы. Я танцовщица.
Его лицо просветлело.
– Балерина?
– Да.
– Здорово. Повторите, пожалуйста, как ваше имя?
– Баттин. Джульетта Баттин.
– Я мог видеть его в программках? Погодите-погодите. «Праздник цветов в Генцано». Незадолго до Рождества. Или я ошибаюсь?
– Нет. Я в этом театре совсем недавно. Всего полгода назад окончила школу.
– Но вы знаете Марину Фрэнсис?
– Да, конечно.
– Замечательная балерина, правда? Я видел ее в «Ромео и Джульетте». Просто фантастика.
– Я передам. Ей будет приятно.
Он испытующе посмотрел на нее, потом снова уселся на свой странный стул и сцепил пальцы рук.
– Что ж, госпожа Баттин, вы интересуетесь делом Дамиана Альсины. Могу я узнать почему?
– Я была в очень хороших отношениях с господином Альсиной. Незадолго до его смерти я узнала, что он…
– Смерти?
– Да, он погиб в результате несчастного случая.
– Когда? – встревожился адвокат.
– Пятого декабря прошлого года. В Буэнос-Айресе.
Она в общих чертах описала обстоятельства гибели Дамиана. Казалось, ее собеседник в шоке. Но держит себя в руках.
– Этого не может быть… Как ужасно! – Он уставился на стол прямо перед собой и принялся перекладывать с места на место какие-то бумажки. – У вас были близкие отношения… я имею в виду…
– Да, – ответила Джульетта на непроизнесенную часть вопроса. Адвокат казался ей странным, но почему-то вызывал доверие. И если она хочет что-то от него узнать, придется прямо ответить на его вопросы. Она открыла сумочку и вытащила газетные вырезки, присланные Линдсей.
– Вы понимаете по-испански?
Он кивнул.
– Вот. Возьмите.
Он проглядел вырезки и пробежал глазами статью.
– Вы были в Буэнос-Айресе, когда это случилось?
Она кивнула и спросила:
– А вы ничего не знали?
– Нет… – Снова переплетя пальцы рук, он поставил локти на стол. Потом, глубоко вздохнув, уставился на фотографии места происшествия. – Действительно ужасно, – серьезно сказал он. – А я уже начал спрашивать себя, почему он не объявляется…
Он замолчал, схватился за телефон, передумал и снова положил трубку. Потом встал.
– Простите, пожалуйста. Вернусь через минуту. Или вы торопитесь?
– Нет. У меня есть время. Если вы хотите спокойно поговорить по телефону, я могу выйти.
– Нет-нет, располагайтесь, как вам удобно. Я сейчас вернусь. – С этими словами он, прихватив газетные вырезки, вышел в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь.
17
Джульетта устремила ищущий взгляд на гору документов и книг, высившуюся у него на письменном столе. Потом прошлась вдоль книжных полок, изучая названия. «Права человека». «Международная амнистия, ежегодные доклады». «Латинская Америка: новости». «ООН: доклады». Возле двери висел стенд с вырезками из газет, заметками и фотографиями. На одной из них Канненберг был запечатлен рядом с пожилой женщиной в белом шарфике, улыбавшейся в камеру. На заднем плане Джульетта узнала здание Национального конгресса в Буэнос-Айресе. Адвокат смотрел в его сторону. Потом заметила ту же фотографию на одной из газетных вырезок, вывешенных на стенде. Она пробежала глазами статью и прочитала подпись: Эбе Бонафини, президент Союза матерей Пласа-де-Майо, с Николаусом Канненбергом, Берлин. В статье рассказывалось о рабочем визите адвоката в Аргентину в рамках инициативы Немецкого союза юристов, пытающегося выяснить судьбу немецких граждан, исчезнувших в Аргентине во время военной диктатуры. Ниже приводился список имен: Йекель, Кеглер-Круг, Крамер, Людден, Меллер, Ортман… Ортман? Она прочитала всю справку целиком. Ортман, Федерико. Родился 24 апреля I960. Школьник. Неужели сын Ортмана? И он исчез? Джульетта прочитала весь список. Большинство исчезнувших 1955 года рождения. Она пробежала глазами краткие справки: студентка, рабочий, врач, учительница в школе глухонемых, школьница, рабочий. Все пропали между 1976 и 1979 годами. В самом конце стояло: Кеземан, Элизабет – убита 24 мая 1977 года.
Джульетта снова села. Ей стало нехорошо. Исчезнувшие граждане Германии? Нет, она вообще ничего не понимает. Что общего у немцев с военной диктатурой в Аргентине? Все, что она узнала в течение последних суток, теперь казалось еще более запутанным. Она задумалась. Дамиан что-то поручил этому адвокату. Но расскажет ли он ей, в чем, собственно, дело?
Она старалась рассуждать просто и ясно, но с какой бы стороны ни подступала к анализу сложившейся ситуации, в голове тут же рождались какие-то сумасшедшие теории. Что искал Дамиан в Берлине? Почему ничего ей не сказал? Неужели это имеет отношение к ее отцу? Может быть, Конрад Лоэсс ошибается? Отец был вовсе не на Кубе, а в Аргентине? Может, ГДР каким-то образом принимала участие в тамошнем военном перевороте? И поэтому там исчезали немцы? Или отец сначала был на Кубе, а потом отправился в Аргентину?
Она запуталась в своих мыслях. Что за бред! Воображение может далеко завести. Американцы инсценировали переворот в Чили. Это знают все. Чтобы помешать распространению коммунизма. Но что происходило в Аргентине? Джульетта сдалась. Она ничего не знает об этой стране. По-прежнему ничего. Почему военное правительство убивало гражданских лиц, в том числе школьников и рабочих? Это абсурдно, просто не укладывается в голове.
Канненберг вернулся и возвратил ей вырезки. Для себя он сделал копии и теперь положил их рядом на стол.
– Если верить газетам, Дамиан Альсина совершил самоубийство. – Голос его стал еще тише. – Когда вы с ним виделись в последний раз?
– За несколько часов до несчастного случая, – ответила Джульетта.
– Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее?
– Могла бы, господин Канненберг. Поэтому я и пришла. Но ведь и вы могли бы мне объяснить, чего хотел от вас господин Альсина. Согласитесь, довольно странно, что аргентинскому танцору понадобился вдруг берлинский адвокат, так ведь?
– К сожалению, я не могу вам этого сказать.
– Но при этом ожидаете, что я вам расскажу про господина Альсину?
Это явно спутало его карты, но он постарался взять себя в руки и переиграть ситуацию.
– В нынешних обстоятельствах ваш рассказ очень помог бы нам и тому делу, которое поручил мне господин Альсина. Но, конечно, вы можете поступить так, как сочтете нужным.
Джульетта откинулась на стуле.
– У вас ведь много подобных случаев, верно? Я видела фотографию там, на стенде… и список пропавших граждан Германии. Что, собственно, связывает Германию с аргентинской военной диктатурой?
– Гораздо больше, чем вы думаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108