Придворные правила предписывали ему приглашать разных дам, и только на последний вальс он мог пригласить какую-то из них повторно. У герцога Брауншвейгского было три дочери и восемь племянниц. Семейству угрожало разорение как в случае их замужества, так и в случае, если они останутся старыми девами. В первом случае, понадобилось бы все состояние, чтобы обеспечить этих уродин приданым, а девицы все вышли длинные, тощие с лошадиными лицами и дурным характером; во втором же случае, балы съели бы все доходы: Пока дочери не выйдут замуж, семейство обязано устраивать балы на их дни рождения, на день святой Каталины, на Рождество и один бал просто так, когда заблагорассудится. Герцогиня Брауншвейгская имела большие виды на Рихарда фон Штерна, который в тридцать лет был холост. Правда, его наклонности до определенного возраста внушали некоторые опасения. Барон остался сиротой и унаследовал от отца громадное состояние. Прежде чем король Фридрих II успел запустить руку в это наследство, ради ненасытных нужд своей армии, юный фон Штерн сам промотал почти все в Париже, истратив миллион на шикарные пирушки, французских актрис и карты. Однако в двадцать девять лет барон вернулся обедневшим, но остепенившимся.
Мари вспомнила, как трогательно Рихард говорил какие-то глупости, что выглядело ужасно забавно. Высокий, сухой, немного напоминающий породистую лошадь, барон фон Штерн подносил Мари маленькие пирожные. У него дрожали руки, он уронил одно из них. Ужасно смутился, а Мари его поцеловала. Из озорства, хотела смутить еще больше, но он вдруг бросил тарелку, и сжал ее в своих объятиях. Осыпая поцелуями ее шею и плечи, Рихард исступленно шептал слова любви и умолял выйти за него замуж. Мари полюбила фон Штерна, потому что он был первым мужчиной в ее жизни, который прислушивался к ее просьбам проявить благоразумие. Хоть она и видела, что он томится от желания, Рихард сдерживал свои порывы. Их помолвка длилась так долго, как хотела Мари. Каждый месяц барон дарил своей невесте изысканные старинные драгоценности и устраивал пиры в ее честь. Баронессе было особенно дорого ожерелье из огромных сапфиров, старинной огранки, которое Рихард подарил ей через месяц после их знакомства. К этому ожерелью прилагался еще браслет и длинные серьги. Золотые пластины оправы были плоскими, и соединялись между собой подобно звеньям кольчуги. Мари ужасно гордилась этим подарком. Ее отец, виконт де Грийе, видя, как сильно дочь влюблена в барона фон Штерна, не стал чинить препятствий к свадьбе. Приданое Мари составили два огромных виноградника на берегу Рейна, прилегавшие к замку будущего зятя. Небольшая винодельня между ними могла производить до двухсот бочек вина в год. Рихард оказался рачительным хозяином. Сразу после свадьбы он построил еще две винодельни, одна из которых предназначалась для производства коньяка. Этот напиток доселе умели производить только во Франции, но Рихард был уверен, что сможет повторить и даже улучшить способ изготовления этого ароматного, крепкого зелья. Уже второй год коньяк зрел в дубовых бочках.
Супруги познали радости взаимной любви только на брачном ложе. Опытный в любви барон фон Штерн бережно и нежно, медленно открывал своей жене все радости плоти. Его губы ласкали ее шею, словно два мягких бархатных бутона. Руки Рихарда сжимали ее тело. Постепенно его поцелуи становились все более решительными, Мари будто потеряла сознание. Так сильно было ее блаженство. Она уже не понимала, где находится, кто она, был только ОН — Рихард. Он был воздухом, что наполнял легкие, он был сердцем, что билось, заставляя бежать кровь. Мари вскрикнула, почувствовав боль, когда муж лишил ее девственности, но эта боль была такой сладостной… Боже милостивый, она бы все отдала, чтобы снова испытать эту боль. Наслаждение затопило ее, и Мари прижималась к Рихарду, желая отдаться ему навечно, всем существом…
На следующий день ей стало стыдно. Она поехала в церковь, где покаялась духовнику в том, что получила непозволительное наслаждение на брачном ложе. Тот выслушал ее и успокоил.
— Здесь нет греха, дочь моя. Хоть апостол Павел и говорит, что воздержание — лучшее, на что способен верующий, это не так. Брак дан людям Господом для взаимного познания радости любви. Радости давать новую жизнь. В браке должны рождаться красивые дети. Любовь — есть священный дар супругам, который сохранит их союз на долгие годы, до самой смерти. Радуйся, жена. Ибо если союз твой освящен любовью, и ты идешь на брачное ложе как королева, а не как рабыня. Прекрасен будет плод твоего чрева, радостен и счастлив будет твой муж. Я благословляю тебя. Радуйся любви, освященной церковью и Богом, Господь добр и милостив.
Мари ехала домой с замирающим сердцем, закрывая глаза и хватаясь за сиденье экипажа, каждый раз, когда представляла себе, что сейчас Рихард сожмет ее в своих объятиях и чудо повторится.
Точно так же она ощущает себя и сейчас. Как она могла! Рихард к ней так добр. Он даже не упрекает ее за бездетность, а она затрепетала от одного вида этого русского!
— Нет, Мари Франсуаза, ты не позволишь сатане завладеть твоей душой и телом, — сказала она своему отражению и стала убирать волосы. Нужно надеть закрытое платье, чтобы у этого графа Салтыкова даже и мысли не возникло…
Баронесса фон Штерн опустилась на колени У изголовья своей кровати и вознесла молитву Деве Марии, чтобы та уберегла ее от козней дьявола. Обычно Мари молилась на ночь, о смирении своей плоти. Уже почти полгода как муж не прикасается к ней; после того как врачи признали ее бесплодной, Рихард будто утратил к ней интимный интерес, хотя уверяет, что любит по-прежнему. Да и сама Мари не решалась сказать мужу, что хочет его любви не меньше, чем когда мечтала зачать ребенка. Это было бы неприлично. Рихард бы посчитал ее распущенной, но тело томилось и жаждало любви, ласки, нежности… Потому, баронесса гнала мужа от дверей своей спальни, даже если тот приходил просто пожелать ей спокойного сна. Чтобы не видеть его, чтобы не впасть в искушение греха. Что она говорит и кого пытается обмануть? Все ее тело только и жаждет этого греха!
— Святая Дева Мария, защити! — Мари воздевала руки к кресту, а перед глазами все было сатанинское наваждение — зеленые глаза графа Салтыкова, полные страсти, огня…
Баронесса истово молилась, осеняя себя крестным знамением.
Обед прошел в неловком молчании. Лизхен во все глаза таращилась на гостя, так, что Мари стало даже неудобно за нее. Рихард вообще не имел привычки разговаривать во время еды, а русский, похоже, был единственным из присутствующих, кто испытывал голод. Невольно Мари восхитилась тому, как граф Салтыков легко и с удовольствием поглощает огромные куски мяса, ломти белого хлеба, запивая все это чудесным легким белым вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Мари вспомнила, как трогательно Рихард говорил какие-то глупости, что выглядело ужасно забавно. Высокий, сухой, немного напоминающий породистую лошадь, барон фон Штерн подносил Мари маленькие пирожные. У него дрожали руки, он уронил одно из них. Ужасно смутился, а Мари его поцеловала. Из озорства, хотела смутить еще больше, но он вдруг бросил тарелку, и сжал ее в своих объятиях. Осыпая поцелуями ее шею и плечи, Рихард исступленно шептал слова любви и умолял выйти за него замуж. Мари полюбила фон Штерна, потому что он был первым мужчиной в ее жизни, который прислушивался к ее просьбам проявить благоразумие. Хоть она и видела, что он томится от желания, Рихард сдерживал свои порывы. Их помолвка длилась так долго, как хотела Мари. Каждый месяц барон дарил своей невесте изысканные старинные драгоценности и устраивал пиры в ее честь. Баронессе было особенно дорого ожерелье из огромных сапфиров, старинной огранки, которое Рихард подарил ей через месяц после их знакомства. К этому ожерелью прилагался еще браслет и длинные серьги. Золотые пластины оправы были плоскими, и соединялись между собой подобно звеньям кольчуги. Мари ужасно гордилась этим подарком. Ее отец, виконт де Грийе, видя, как сильно дочь влюблена в барона фон Штерна, не стал чинить препятствий к свадьбе. Приданое Мари составили два огромных виноградника на берегу Рейна, прилегавшие к замку будущего зятя. Небольшая винодельня между ними могла производить до двухсот бочек вина в год. Рихард оказался рачительным хозяином. Сразу после свадьбы он построил еще две винодельни, одна из которых предназначалась для производства коньяка. Этот напиток доселе умели производить только во Франции, но Рихард был уверен, что сможет повторить и даже улучшить способ изготовления этого ароматного, крепкого зелья. Уже второй год коньяк зрел в дубовых бочках.
Супруги познали радости взаимной любви только на брачном ложе. Опытный в любви барон фон Штерн бережно и нежно, медленно открывал своей жене все радости плоти. Его губы ласкали ее шею, словно два мягких бархатных бутона. Руки Рихарда сжимали ее тело. Постепенно его поцелуи становились все более решительными, Мари будто потеряла сознание. Так сильно было ее блаженство. Она уже не понимала, где находится, кто она, был только ОН — Рихард. Он был воздухом, что наполнял легкие, он был сердцем, что билось, заставляя бежать кровь. Мари вскрикнула, почувствовав боль, когда муж лишил ее девственности, но эта боль была такой сладостной… Боже милостивый, она бы все отдала, чтобы снова испытать эту боль. Наслаждение затопило ее, и Мари прижималась к Рихарду, желая отдаться ему навечно, всем существом…
На следующий день ей стало стыдно. Она поехала в церковь, где покаялась духовнику в том, что получила непозволительное наслаждение на брачном ложе. Тот выслушал ее и успокоил.
— Здесь нет греха, дочь моя. Хоть апостол Павел и говорит, что воздержание — лучшее, на что способен верующий, это не так. Брак дан людям Господом для взаимного познания радости любви. Радости давать новую жизнь. В браке должны рождаться красивые дети. Любовь — есть священный дар супругам, который сохранит их союз на долгие годы, до самой смерти. Радуйся, жена. Ибо если союз твой освящен любовью, и ты идешь на брачное ложе как королева, а не как рабыня. Прекрасен будет плод твоего чрева, радостен и счастлив будет твой муж. Я благословляю тебя. Радуйся любви, освященной церковью и Богом, Господь добр и милостив.
Мари ехала домой с замирающим сердцем, закрывая глаза и хватаясь за сиденье экипажа, каждый раз, когда представляла себе, что сейчас Рихард сожмет ее в своих объятиях и чудо повторится.
Точно так же она ощущает себя и сейчас. Как она могла! Рихард к ней так добр. Он даже не упрекает ее за бездетность, а она затрепетала от одного вида этого русского!
— Нет, Мари Франсуаза, ты не позволишь сатане завладеть твоей душой и телом, — сказала она своему отражению и стала убирать волосы. Нужно надеть закрытое платье, чтобы у этого графа Салтыкова даже и мысли не возникло…
Баронесса фон Штерн опустилась на колени У изголовья своей кровати и вознесла молитву Деве Марии, чтобы та уберегла ее от козней дьявола. Обычно Мари молилась на ночь, о смирении своей плоти. Уже почти полгода как муж не прикасается к ней; после того как врачи признали ее бесплодной, Рихард будто утратил к ней интимный интерес, хотя уверяет, что любит по-прежнему. Да и сама Мари не решалась сказать мужу, что хочет его любви не меньше, чем когда мечтала зачать ребенка. Это было бы неприлично. Рихард бы посчитал ее распущенной, но тело томилось и жаждало любви, ласки, нежности… Потому, баронесса гнала мужа от дверей своей спальни, даже если тот приходил просто пожелать ей спокойного сна. Чтобы не видеть его, чтобы не впасть в искушение греха. Что она говорит и кого пытается обмануть? Все ее тело только и жаждет этого греха!
— Святая Дева Мария, защити! — Мари воздевала руки к кресту, а перед глазами все было сатанинское наваждение — зеленые глаза графа Салтыкова, полные страсти, огня…
Баронесса истово молилась, осеняя себя крестным знамением.
Обед прошел в неловком молчании. Лизхен во все глаза таращилась на гостя, так, что Мари стало даже неудобно за нее. Рихард вообще не имел привычки разговаривать во время еды, а русский, похоже, был единственным из присутствующих, кто испытывал голод. Невольно Мари восхитилась тому, как граф Салтыков легко и с удовольствием поглощает огромные куски мяса, ломти белого хлеба, запивая все это чудесным легким белым вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50