Моргана вскинула глаза и увидела перед собой разъяренное лицо президента.
– Ты не покажешь Девону Говарду, насколько ему удалось завладеть твоими чувствами! Caramba! Где твоя гордость? Он посмеется над твоим позорным бегством и будет рассказывать всем и каждому, как глупенькая племянница Мануэля Эскобара растаяла, увидев его! Ради чести твоего дяди, Моргана, я требую, чтобы ты осталась и встретилась лицом к лицу с этим человеком!
Покраснев от смущения, Моргана тяжело сглотнула душившие ее слезы. Намеренно повернувшись спиной ко входу, возле которого продолжал стоять Девон, она решительно посмотрела на президента:
– Вы, разумеется, правы, Антонио. Спасибо за напоминание о том, что мне теперь есть о ком заботиться. Я не хочу, чтобы дяде с тетей было стыдно за племянницу, особенно после всего, что они для меня сделали. – Изобразив на лице широкую улыбку, она мягко продолжила: – Буду очень признательна, если вы подарите мне этот танец, Антонио.
Без малейших колебаний сжав девушку в объятиях, Санта-Анна проговорил с нескрываемым торжеством:
– С удовольствием, querida.
Девон стоял у входа во внутренний двор усадьбы генерала Эскобара, слегка нахмурившись. Ну и повезло ему! Голова до сих пор раскалывалась после отвратительного путешествия из Салтильо. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы растянул путь обратно, вместо того чтобы вставать каждый день на рассвете и ехать до полной темноты. Проклятие! Поездка в Салтильо с самого начала оказалась сплошной головной болью! Девон потратил драгоценное время, утешая капризную Консуэло де Артега, непрестанно жаловавшуюся на утомительную дорогу, а уж прием у генерала Непочино переполнил чашу его терпения. Этот вздорный, быстро лысеющий мексиканец с первых минут проявил крайнее нежелание сотрудничать с Девоном. После того как Непочино заставил Говарда два дня дожидаться аудиенции, а потом в течение трех часов слушать гневную тираду против техасцев американского происхождения, генерал уселся на свою тощую задницу и заявил, что его заявление, сделанное на момент ареста полковника Остина, запротоколировано в официальных документах и не подлежит изменению ни при каких обстоятельствах.
Итак, его подло обманули! Убедившись в том, что, посылая его в Салтильо, президент преследовал одну-единственную цель, Девон в тот же вечер собрал все необходимое и отправился обратно к Лопесу.
Проклятие! Трудно поверить, что столь утонченный и хладнокровный человек, как Антонио Лопес де Санта-Анна, воспылал к Моргане такой страстью. Нет… Покачав головой в немом несогласии с собственными выводами, он попытался взглянуть на ситуацию с другой стороны. Девон Говард всего лишь жалкая песчинка в стране, где этот человек пользовался безграничной властью. Несмотря на подозрения Девона об истинной цели этой бесполезной командировки, ему следовало пока держать свои обвинения при себе, чтобы добиться освобождения Остина.
И надо же было вернуться в ночь праздника Тела Христова! Он хотел встретиться с Морганой наедине и объяснить причину своего внезапного отъезда. И, как ни страшно было признаваться в этом даже самому себе, он мечтал заключить девушку в объятия… прижать к себе… прикоснуться к ее коже… почувствовать вкус ее губ… Господи, он с ума сходил от желания! Он так мучился от невозможности обладать ею, что ощущал почти физическую боль.
Рука молодого человека механически потянулась к высокому вороту рубашки, и Девон поерзал в неудобном костюме. Сюртук, жилет, сорочка и узкие брюки в такую жаркую ночь были настоящей пыткой, но мода требовала, чтобы он явился на праздник в вечернем костюме. После трех недель в пути, когда приходилось довольствоваться простой рубахой и поношенными брюками, Девон не успел заново привыкнуть к официальной одежде, соответствующей его политической миссии. Черт, как же ему все это надоело! Голова болела, в горле пересохло, и он хотел увидеть Моргану… он хотел этого больше всего на свете…
– Девон!
При звуках собственного имени, произнесенного с едва заметным акцентом, Девон обернулся и увидел донью Изабеллу, пробиравшуюся сквозь толпу гостей. От резкого движения головная боль усилилась, но искренняя радость в веселых глазах доньи Изабеллы невольно вызвала у него на губах ответную улыбку.
– Девон, ну наконец-то вы в Мехико! Нам так вас не хватало. Как я рада, что вы вернулись как раз к празднику.
– Несмотря на то что я так опоздал, донья Изабелла?
– Несмотря ни на что, мой друг. – Улыбнувшись, она мягко проговорила: – Мы были потрясены известием, что вы уехали не попрощавшись. Мануэль сказал, что ваш внезапный отъезд связан с делом полковника Остина, но я, признаться, была уязвлена тем, что вы нам ничего не сказали.
– Донья Изабелла, решение было принято в последнюю минуту, и я не в силах был что-либо изменить.
Похоже, его ответ взволновал эту маленькую великодушную женщину.
– Это правда, Девон?
– Да, правда. – Боль в голове все усиливалась, и молодой человек начал терять терпение. – А как Моргана, донья Изабелла, – его взгляд снова пробежал по собравшимся во дворе гостям, – с ней все в порядке? Я ее еще не видел. Она здесь, на празднике?
– О да. – Обернувшись, донья Изабелла оглядела кружащиеся в вальсе пары. – Вон она… танцует с Антонио.
Проследив за взглядом доньи Изабеллы, Девон ощутил, как все тело пронзила острая боль. Моргана легко кружилась в объятиях президента Мексики, обратив к нему прекрасное смеющееся лицо. Головная боль превратилась в тяжелое постоянное пульсирование, и, пробормотав извинения, Девон поспешно отошел на край площадки.
Музыка никак не кончалась, и каждый новый аккорд ухудшал и без того незавидное состояние Девона. Испугавшись, как бы ревность не взяла верх над здравым смыслом, он подошел к столу с прохладительными напитками и взял полный бокал. Осушив содержимое в несколько глотков, он тут же почувствовал, что совершил ошибку: головная боль резко усилилась. В этот момент музыка стихла, и молодой человек вернулся к танцевальной площадке. Сразу же отыскав глазами маленькую хрупкую девушку, болтавшую с гостями, Девон решительно подошел к ней.
– Моргана… – Без колебаний протянув руку, он поймал маленькую ладошку.
– О, Девон… – Неохотно обернувшись, девушка подняла на него равнодушные карие глаза. – Ты вернулся в Мехико! Как хорошо, что ты успел на праздник к тете Изабелле. Она бы расстроилась, если бы ты не пришел.
– Да, Девон, добро пожаловать в Мехико. Ты хорошо съездил в Салтильо?
С трудом найдя в себе силы сдержаться при виде Санта-Анны, Девон коротко ответил:
– Не думаю, что слово «хорошо» подходит для описания моей поездки в Салтильо, Антонио. – Услышав, как снова заиграла музыка, он захотел побыстрее остаться наедине с Морганой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129