К тому времени Долбодуб отер грязь с лица, поднялся во весь рост и теперь стоял, переминаясь с ноги на ногу.
– Стой смирно, не мельтеши! – строго сказала ему Клио. – С чего это ты так разволновался, приятель?
– В монастырь прибыло послание, – торжественно объявил Долбодуб и от волнения снова принялся переступать с ноги на ногу. – Со дня на день в монастыре ожидают гостей.
Клио с равнодушным видом пожала плечами.
– Подумаешь! Если это не сам король, стоило ли так торопиться?
– Госпожа, всадник прискакал на дорогой лошади с золотыми поводьями!
Клио замерла, услышав слова Долбодуба. Она знала, что только король или благороднейшие из его дворян имели право посылать вестника на коне с позолоченной сбруей.
– Неужели сюда и в самом деле пожалует король?!
Долбодуб нахмурил брови.
– Мой бог! А мне-то никто ни словечка не сказал о том, что приезжает король...
– Ты что же, Долби, не знаешь, что на коне с золотыми поводьями обыкновенно приезжает королевский посланец?
– Вот ведь незадача какая, – Долбодуб почесал в затылке и сморщился, словно от горькой микстуры. – Оказывается, этот всадник был к тому же посланником короля! Никогда бы не подумал!
Клио глубоко вздохнула, соображая, сколько времени ей понадобится, чтобы выяснить, наконец, кто именно приехал в монастырь. В этот момент рядом с ними появился Долговяз – брат Долбодуба. Обыкновенно, когда поблизости объявлялся Долбодуб, то и Долговяза ждать было недолго. Последний, правда, шествовал по земле медленно и важно – подобно архиепископу или святому. Между братьями имелось коренное различие: если Долбодуб вечно куда-то торопился, то Долговяз постоянно опаздывал.
– Неужто прибыл королевский гонец? – Долговяз покрутил головой во все стороны. – Где же он?
Долбодуб пожал плечами:
– Откуда я знаю? Леди Клио сказала, что к нам едет сам король.
– Стало быть, королевского вестника я тоже прозевал. Вот болван! – Долговяз скривился от презрения к собственной особе. – Это ж надо – упустить двух гонцов за день!
Клио переводила взгляд с одного парня на другого.
– Что-то я уже ничего не понимаю.
– Точно. Ничего не разобрать, – заметил Долбодуб с величайшей серьезностью. – О том, что сюда едет сам король, мы и знать-то не знали.
Клио сначала сосчитала про себя до десяти, потом – до двадцати и, лишь дойдя до пятидесяти, немного успокоилась.
– Расскажите мне о посланце поподробнее. Кто, черт возьми, должен приехать?
– Известное дело, кто – король. Вы же сами мне сказали. – Парень оглядел себя, заметил на животе грязь и принялся, не сходя с места, оттирать куртку.
– Послушай, Долби...
Парень вскинул голову, посмотрел на девушку, пару раз сморгнул и глубокомысленно произнес:
– По-моему, вы в недоумении, миледи.
– Так оно и есть. Я по-прежнему ничего не понимаю.
– Точно. Где уж тут разобраться? Слишком много гонцов, – сочувственно сказал Долбодуб.
Клио сначала глубоко вдохнула, потом выдохнула, после чего, положив парнишке руку на костлявое плечо, очень доброжелательно и спокойно проговорила:
– Подумай как следует и скажи – зачем ты ко мне бежал? Что тебе велено было мне передать?
– То, что прибыл гонец.
– Ну, и каков он из себя?
– У него на лошади была позолоченная сбруя.
– Ты уже об этом говорил. Что еще?
– На гонце была куртка с гербом Красного Льва.
– Красного Льва?! – у Клио перехватило дыхание.
– Ага. Красного Льва Меррика де Бокура.
Герб ее суженого Меррика де Бокура! Прошло уже столько лет со дня сватовства, что Клио почти перестала верить в его существование. По правде сказать, она была убеждена, что Меррик забыл о ней и думать. В брачном договоре говорилось, что он пробудет в Святой земле четыре года. Но четыре года неожиданно обратились в шесть, и при этом ее жених почти не подавал о себе вестей. Последнее письмецо от него пришло год назад, причем адресовано оно было не ей, а аббатисе, что уж и вовсе невозможно было стерпеть. Нечего сказать – хорош женишок!
Клио снова глубоко вздохнула и спросила:
– Так что же было в послании?
– Там говорилось, что Меррик де Бокур и его люди прибудут сюда через несколько дней.
Клио промолчала. Она просто-напросто не могла говорить: в голове у нее все перемешалось, одна эмоция захлестывала другую. Гнев, негодование и бесконечное волнение заставляли ее попеременно то бледнеть, то краснеть.
Долбодуб и Долговяз обменялись недоуменными взглядами, после чего во все глаза уставились на девушку.
– А мы думали, вы обрадуетесь. Вам что же, леди, и сказать нечего по такому поводу?
– Нечего!
Клио отвернулась от парней и принялась созерцать стену монастыря, прикрывавшую обитель с восточной стороны. По мере того как она вспоминала все, о чем передумала за эти бесконечные шесть лет ожидания, молчание ее затягивалось и становилось все более и более гнетущим. Клио сосредоточенно рассматривала поросшую мхом восточную стену, и холодный прищур ее глаз не предвещал жениху ничего хорошего.
– Нет, пару слов я все-таки скажу, – произнесла она, наконец. – Давно пора!
Небольшой монастырь с выбеленными мелом стенами затерялся в поросшей лесами глуши Британии. Он был основан за сотню лет до происходивших событий и был посвящен Пресвятой Деве. Над его воротами было выбито по латыни Benedictus locus – Святое место.
В этот день Святое место более всего нуждалось в соответствующем к нему отношении.
– Видите ли, ваше преподобие, – внушительно говорил Меррик де Бокур, опершись руками о массивный дубовый стол настоятельницы и нависая над ней всем телом, – я уверен, что произошла какая-то ошибка. Леди Клио никак не могла исчезнуть.
Однако аббатиса стояла на своем.
– Леди Клио уехала на следующий день после того, как мы получили ваше послание.
Меррик некоторое время ходил взад-вперед перед столом настоятельницы, уставившись в пол. «Она уехала, она уехала...» – несколько раз повторил он, после чего снова уперся в аббатису ледяным взглядом.
– Черт возьми, ваше преподобие, да вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Она всего только женщина! А женщина, как известно, не имеет права уезжать или приезжать, как ей заблагорассудится.
– Вы, милорд, не имели чести знать леди Клио.
– Именно, что не имел! Зато я знаю, что она должна была находиться здесь, под королевской опекой, пока не приеду я.
– Да, это так. Однако наш король, как известно, долгое время пребывал во Франции, а у нас тут такая глушь, милорд, мы так далеко от Лондона...
– Божьи зубы! – Кулак милорда с хрустом врезался в деревянную поверхность стола.
– Не смейте богохульствовать здесь, сэр Меррик!
Рыцарь выпрямился во весь свой могучий рост и скалой навис над аббатисой.
– Надеюсь, леди Клио добропорядочная женщина?
Краем глаза он заметил, что Роджер, который скромно стоял в дверях, при этих его словах хмыкнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Стой смирно, не мельтеши! – строго сказала ему Клио. – С чего это ты так разволновался, приятель?
– В монастырь прибыло послание, – торжественно объявил Долбодуб и от волнения снова принялся переступать с ноги на ногу. – Со дня на день в монастыре ожидают гостей.
Клио с равнодушным видом пожала плечами.
– Подумаешь! Если это не сам король, стоило ли так торопиться?
– Госпожа, всадник прискакал на дорогой лошади с золотыми поводьями!
Клио замерла, услышав слова Долбодуба. Она знала, что только король или благороднейшие из его дворян имели право посылать вестника на коне с позолоченной сбруей.
– Неужели сюда и в самом деле пожалует король?!
Долбодуб нахмурил брови.
– Мой бог! А мне-то никто ни словечка не сказал о том, что приезжает король...
– Ты что же, Долби, не знаешь, что на коне с золотыми поводьями обыкновенно приезжает королевский посланец?
– Вот ведь незадача какая, – Долбодуб почесал в затылке и сморщился, словно от горькой микстуры. – Оказывается, этот всадник был к тому же посланником короля! Никогда бы не подумал!
Клио глубоко вздохнула, соображая, сколько времени ей понадобится, чтобы выяснить, наконец, кто именно приехал в монастырь. В этот момент рядом с ними появился Долговяз – брат Долбодуба. Обыкновенно, когда поблизости объявлялся Долбодуб, то и Долговяза ждать было недолго. Последний, правда, шествовал по земле медленно и важно – подобно архиепископу или святому. Между братьями имелось коренное различие: если Долбодуб вечно куда-то торопился, то Долговяз постоянно опаздывал.
– Неужто прибыл королевский гонец? – Долговяз покрутил головой во все стороны. – Где же он?
Долбодуб пожал плечами:
– Откуда я знаю? Леди Клио сказала, что к нам едет сам король.
– Стало быть, королевского вестника я тоже прозевал. Вот болван! – Долговяз скривился от презрения к собственной особе. – Это ж надо – упустить двух гонцов за день!
Клио переводила взгляд с одного парня на другого.
– Что-то я уже ничего не понимаю.
– Точно. Ничего не разобрать, – заметил Долбодуб с величайшей серьезностью. – О том, что сюда едет сам король, мы и знать-то не знали.
Клио сначала сосчитала про себя до десяти, потом – до двадцати и, лишь дойдя до пятидесяти, немного успокоилась.
– Расскажите мне о посланце поподробнее. Кто, черт возьми, должен приехать?
– Известное дело, кто – король. Вы же сами мне сказали. – Парень оглядел себя, заметил на животе грязь и принялся, не сходя с места, оттирать куртку.
– Послушай, Долби...
Парень вскинул голову, посмотрел на девушку, пару раз сморгнул и глубокомысленно произнес:
– По-моему, вы в недоумении, миледи.
– Так оно и есть. Я по-прежнему ничего не понимаю.
– Точно. Где уж тут разобраться? Слишком много гонцов, – сочувственно сказал Долбодуб.
Клио сначала глубоко вдохнула, потом выдохнула, после чего, положив парнишке руку на костлявое плечо, очень доброжелательно и спокойно проговорила:
– Подумай как следует и скажи – зачем ты ко мне бежал? Что тебе велено было мне передать?
– То, что прибыл гонец.
– Ну, и каков он из себя?
– У него на лошади была позолоченная сбруя.
– Ты уже об этом говорил. Что еще?
– На гонце была куртка с гербом Красного Льва.
– Красного Льва?! – у Клио перехватило дыхание.
– Ага. Красного Льва Меррика де Бокура.
Герб ее суженого Меррика де Бокура! Прошло уже столько лет со дня сватовства, что Клио почти перестала верить в его существование. По правде сказать, она была убеждена, что Меррик забыл о ней и думать. В брачном договоре говорилось, что он пробудет в Святой земле четыре года. Но четыре года неожиданно обратились в шесть, и при этом ее жених почти не подавал о себе вестей. Последнее письмецо от него пришло год назад, причем адресовано оно было не ей, а аббатисе, что уж и вовсе невозможно было стерпеть. Нечего сказать – хорош женишок!
Клио снова глубоко вздохнула и спросила:
– Так что же было в послании?
– Там говорилось, что Меррик де Бокур и его люди прибудут сюда через несколько дней.
Клио промолчала. Она просто-напросто не могла говорить: в голове у нее все перемешалось, одна эмоция захлестывала другую. Гнев, негодование и бесконечное волнение заставляли ее попеременно то бледнеть, то краснеть.
Долбодуб и Долговяз обменялись недоуменными взглядами, после чего во все глаза уставились на девушку.
– А мы думали, вы обрадуетесь. Вам что же, леди, и сказать нечего по такому поводу?
– Нечего!
Клио отвернулась от парней и принялась созерцать стену монастыря, прикрывавшую обитель с восточной стороны. По мере того как она вспоминала все, о чем передумала за эти бесконечные шесть лет ожидания, молчание ее затягивалось и становилось все более и более гнетущим. Клио сосредоточенно рассматривала поросшую мхом восточную стену, и холодный прищур ее глаз не предвещал жениху ничего хорошего.
– Нет, пару слов я все-таки скажу, – произнесла она, наконец. – Давно пора!
Небольшой монастырь с выбеленными мелом стенами затерялся в поросшей лесами глуши Британии. Он был основан за сотню лет до происходивших событий и был посвящен Пресвятой Деве. Над его воротами было выбито по латыни Benedictus locus – Святое место.
В этот день Святое место более всего нуждалось в соответствующем к нему отношении.
– Видите ли, ваше преподобие, – внушительно говорил Меррик де Бокур, опершись руками о массивный дубовый стол настоятельницы и нависая над ней всем телом, – я уверен, что произошла какая-то ошибка. Леди Клио никак не могла исчезнуть.
Однако аббатиса стояла на своем.
– Леди Клио уехала на следующий день после того, как мы получили ваше послание.
Меррик некоторое время ходил взад-вперед перед столом настоятельницы, уставившись в пол. «Она уехала, она уехала...» – несколько раз повторил он, после чего снова уперся в аббатису ледяным взглядом.
– Черт возьми, ваше преподобие, да вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Она всего только женщина! А женщина, как известно, не имеет права уезжать или приезжать, как ей заблагорассудится.
– Вы, милорд, не имели чести знать леди Клио.
– Именно, что не имел! Зато я знаю, что она должна была находиться здесь, под королевской опекой, пока не приеду я.
– Да, это так. Однако наш король, как известно, долгое время пребывал во Франции, а у нас тут такая глушь, милорд, мы так далеко от Лондона...
– Божьи зубы! – Кулак милорда с хрустом врезался в деревянную поверхность стола.
– Не смейте богохульствовать здесь, сэр Меррик!
Рыцарь выпрямился во весь свой могучий рост и скалой навис над аббатисой.
– Надеюсь, леди Клио добропорядочная женщина?
Краем глаза он заметил, что Роджер, который скромно стоял в дверях, при этих его словах хмыкнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91