Обняв его за шею, она уткнулась лицом ему в грудь, а затем припала к ней губами. Она ощущала непреодолимое желание поглотить его целиком, овладеть им, слиться с ним в одно целое.
Люсьен осторожно раздвинул ей ноги, и она почувствовала, что именно там сконцентрировалась мучительная потребность в его близости.
— Люсьен… — простонала она.
— Я знаю, я все знаю, любовь моя, — дрожащим от страха голосом проговорил он.
Он начал медленно, но настойчиво проникать внутрь. Да, именно этого она и хотела больше всего на свете. Только так можно утолить ее голод. Она подалась ему навстречу и, вскрикнув от мгновенной боли, в страстном восторге обвила ногами его талию.
Она лежала в вечерних сумерках, положив голову ему на плечо и играя влажными от пота завитками на его груди.
— Это было великолепно! — выдохнула она восхищенно.
— Спасибо.
— Разве дело только в тебе? — спросила она в невинной простоте. — Разве с другим мужчиной было бы хуже?
— Бет! — угрожающе прорычал он.
— Что, ты против свободной любви? — Она лукаво взглянула на него.
— Только со мной. — Он старался говорить строгим голосом.
От одного его вида у Бет перехватывало дыхание. Он был похож на греческого бога. Она заметила это в первую их встречу, и уже тогда эта мысль испугала ее. Теперь она приводила ее в восхищение. Его волосы были в беспорядке, ко лбу прилипла золотистая прядь, а голубые глаза сияли как звезды. Его прекрасное тело, сильное и мускулистое, свободно раскинулось подле нее. Он принадлежит ей. Она может прикасаться к нему, целовать, вбирать в себя.
— А ты? Для тебя будет существовать свободная любовь? — с любопытством спросила она.
— Это невозможно. — Он крепко ее обнял. — Не могу представить, чтобы мне захотелось другую женщину, моя жемчужина. Вы, радикалы, умеете приручать аристократию, да?
— Ради этого мы готовы на все, — самодовольно ответила она.
* * *
И только вечером, когда совсем стемнело и пора было зажигать свечи, они приказали подать ужин. Они почувствовали зверский голод, но это не мешало им все время целоваться. Они говорили о своей жизни, поделились самым сокровенным — обидами и разочарованиями, надеждами и мечтами.
Когда часы пробили полночь, они погасили оплывшие свечи и улеглись в постель. Бет принялась гладить его по спине, но он перехватил ее руку.
— Не нужно, любовь моя. Готов поклясться, что завтра ты будешь чувствовать себя разбитой. Да и я всего лишь простой смертный, а не греческий бог.
Но Бет была хорошей ученицей и не собиралась подчиняться.
— Я не хочу быть благоразумной. Я хочу соблазнить тебя и свести с ума.
Глаза его потемнели, но он крепко обнял ее, не давая двигаться.
— Боже, Бет… — застонал он, когда ее рука скользнула вниз по его животу.
— Интересно, что говорили по этому поводу классики? — шутливо поинтересовалась она, сжимая в руке его затвердевшую плоть.
— Ювенал говорил: «Никто не может развратиться в одночасье». Либо он дурак, либо не встречал такой женщины, как ты.
— Несчастный… — сочувственно вздохнула Бет.
Глава 22
На следующий день Бет никак не могла найти предлог, чтобы избавиться от мужа. Она понимала, что он не хочет с ней расставаться, она и сама этого не хотела, но у нее был план, о котором Люсьен не должен был знать. Она не была уверена, что ее муж его одобрит.
Но ей неожиданно улыбнулась удача. За завтраком они вместе читали «Таймс», где публиковалось официальное донесение генерала Веллингтона. Никаких сведений о потерях, за исключением гибели герцога Брунсвика, в газете не приводилось.
— Похоже, сражение было тяжелым, — заметила Бет.
— Зато и победа грандиозная. Послушай, что здесь говорится: «полный разгром противника». А Веллингтон не из тех, кто обманывает народ. Похоже, с Наполеоном покончено.
— Да, но какой ценой? — Она подумала о солдатах, храбро сражавшихся в этой битве, но особенно о тех, кого знала лично: об Эмли и Дебнеме.
Невозможно было себе представить, что эти молодые люди, полные сил и жизненной энергии, ровесники Люсьена, могли погибнуть в сражении. В донесении говорилось, что полк, в котором служил Эмли, понес серьезные потери.
— Когда опубликуют списки погибших? — спросила она, сочувственно сжимая его руку.
— Думаю, скоро выйдет специальное приложение к газете.
— Почему бы тебе не отправиться в клуб или к Делани? — предложила Бет не без задней мысли. — Может быть, тебе удастся там что-нибудь разузнать.
— Ты не будешь против? Если хочешь, мы можем вместе поехать к Николасу.
— Нет, я лучше побуду дома.
Он поцеловал ее в щеку и ушел.
Оставшись одна, Бет, не откладывая, начала осуществлять свой план. Она легла в постель и отпустила Редклиф, но как только служанка ушла, быстро поднялась с постели. Надев одно из своих старых платьев и самую скромную шляпку, Бет спустилась по лестнице для слуг и вышла из дома через дверь, которой пользовались угольщики.
Ей нужно было повидаться с Робином, потому что она не помнила дороги к дому Бланш, но сделать это так, чтобы ее исчезновения никто не заметил. Она прикусила губу и усмехнулась, оглядывая фасад роскошного особняка. Смешно выбираться из дома тайком, когда она могла бы выйти через парадное крыльцо, и никто не посмел бы ее остановить.
Нужно было придумать какой-нибудь повод для своего визита в конюшню и, не вызывая подозрений, поговорить с Робином наедине. Например, она могла сказать, что решила проведать Стеллу. С тех пор как они вернулись из Хартуэлла, она ни разу не совершала прогулок верхом. Правда, конюх изредка выводил лошадь в парк. Но вот как поговорить с Робином с глазу на глаз? Ведь стоит ей переступить порог конюшни, как тут же явится Дули или Грейнджер, чтобы предложить свои услуги.
Так и случилось. Бет гладила бархатистую морду Стеллы, когда рядом с ней словно из-под земли вырос Грейнджер.
— Доброе утро, миледи. Чем могу служить?
— Спасибо, Грейнджер, ничего не нужно. Я просто решила навестить Стеллу. Надеюсь, вы регулярно водите ее в парк?
— Не беспокойтесь, мэм. Робин следит за этим. Это единственная лошадь, с которой он нашел общий язык, — проворчал конюх. — Прошу прощения, но этому парню не идет на пользу, когда его отрывают от работы и ставят в привилегированное положение. Он начинает много о себе воображать.
— Правда? — Бет постаралась скрыть улыбку. Вот и повод нашелся! — Это очень жаль. Думаю, мне стоит поговорить с ним.
— В этом нет необходимости…
Бет взглянула на него с холодной надменностью, и конюх виновато замолк. Через минуту она уже разговаривала с Робином в стойле Стеллы. Мальчик все время недоверчиво косился на лошадь.
— Не бойся ее, Робин. У нее очень покладистый нрав. Он угрюмо уставился в пол.
— Я подумаю о том, чтобы найти тебе другое занятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Люсьен осторожно раздвинул ей ноги, и она почувствовала, что именно там сконцентрировалась мучительная потребность в его близости.
— Люсьен… — простонала она.
— Я знаю, я все знаю, любовь моя, — дрожащим от страха голосом проговорил он.
Он начал медленно, но настойчиво проникать внутрь. Да, именно этого она и хотела больше всего на свете. Только так можно утолить ее голод. Она подалась ему навстречу и, вскрикнув от мгновенной боли, в страстном восторге обвила ногами его талию.
Она лежала в вечерних сумерках, положив голову ему на плечо и играя влажными от пота завитками на его груди.
— Это было великолепно! — выдохнула она восхищенно.
— Спасибо.
— Разве дело только в тебе? — спросила она в невинной простоте. — Разве с другим мужчиной было бы хуже?
— Бет! — угрожающе прорычал он.
— Что, ты против свободной любви? — Она лукаво взглянула на него.
— Только со мной. — Он старался говорить строгим голосом.
От одного его вида у Бет перехватывало дыхание. Он был похож на греческого бога. Она заметила это в первую их встречу, и уже тогда эта мысль испугала ее. Теперь она приводила ее в восхищение. Его волосы были в беспорядке, ко лбу прилипла золотистая прядь, а голубые глаза сияли как звезды. Его прекрасное тело, сильное и мускулистое, свободно раскинулось подле нее. Он принадлежит ей. Она может прикасаться к нему, целовать, вбирать в себя.
— А ты? Для тебя будет существовать свободная любовь? — с любопытством спросила она.
— Это невозможно. — Он крепко ее обнял. — Не могу представить, чтобы мне захотелось другую женщину, моя жемчужина. Вы, радикалы, умеете приручать аристократию, да?
— Ради этого мы готовы на все, — самодовольно ответила она.
* * *
И только вечером, когда совсем стемнело и пора было зажигать свечи, они приказали подать ужин. Они почувствовали зверский голод, но это не мешало им все время целоваться. Они говорили о своей жизни, поделились самым сокровенным — обидами и разочарованиями, надеждами и мечтами.
Когда часы пробили полночь, они погасили оплывшие свечи и улеглись в постель. Бет принялась гладить его по спине, но он перехватил ее руку.
— Не нужно, любовь моя. Готов поклясться, что завтра ты будешь чувствовать себя разбитой. Да и я всего лишь простой смертный, а не греческий бог.
Но Бет была хорошей ученицей и не собиралась подчиняться.
— Я не хочу быть благоразумной. Я хочу соблазнить тебя и свести с ума.
Глаза его потемнели, но он крепко обнял ее, не давая двигаться.
— Боже, Бет… — застонал он, когда ее рука скользнула вниз по его животу.
— Интересно, что говорили по этому поводу классики? — шутливо поинтересовалась она, сжимая в руке его затвердевшую плоть.
— Ювенал говорил: «Никто не может развратиться в одночасье». Либо он дурак, либо не встречал такой женщины, как ты.
— Несчастный… — сочувственно вздохнула Бет.
Глава 22
На следующий день Бет никак не могла найти предлог, чтобы избавиться от мужа. Она понимала, что он не хочет с ней расставаться, она и сама этого не хотела, но у нее был план, о котором Люсьен не должен был знать. Она не была уверена, что ее муж его одобрит.
Но ей неожиданно улыбнулась удача. За завтраком они вместе читали «Таймс», где публиковалось официальное донесение генерала Веллингтона. Никаких сведений о потерях, за исключением гибели герцога Брунсвика, в газете не приводилось.
— Похоже, сражение было тяжелым, — заметила Бет.
— Зато и победа грандиозная. Послушай, что здесь говорится: «полный разгром противника». А Веллингтон не из тех, кто обманывает народ. Похоже, с Наполеоном покончено.
— Да, но какой ценой? — Она подумала о солдатах, храбро сражавшихся в этой битве, но особенно о тех, кого знала лично: об Эмли и Дебнеме.
Невозможно было себе представить, что эти молодые люди, полные сил и жизненной энергии, ровесники Люсьена, могли погибнуть в сражении. В донесении говорилось, что полк, в котором служил Эмли, понес серьезные потери.
— Когда опубликуют списки погибших? — спросила она, сочувственно сжимая его руку.
— Думаю, скоро выйдет специальное приложение к газете.
— Почему бы тебе не отправиться в клуб или к Делани? — предложила Бет не без задней мысли. — Может быть, тебе удастся там что-нибудь разузнать.
— Ты не будешь против? Если хочешь, мы можем вместе поехать к Николасу.
— Нет, я лучше побуду дома.
Он поцеловал ее в щеку и ушел.
Оставшись одна, Бет, не откладывая, начала осуществлять свой план. Она легла в постель и отпустила Редклиф, но как только служанка ушла, быстро поднялась с постели. Надев одно из своих старых платьев и самую скромную шляпку, Бет спустилась по лестнице для слуг и вышла из дома через дверь, которой пользовались угольщики.
Ей нужно было повидаться с Робином, потому что она не помнила дороги к дому Бланш, но сделать это так, чтобы ее исчезновения никто не заметил. Она прикусила губу и усмехнулась, оглядывая фасад роскошного особняка. Смешно выбираться из дома тайком, когда она могла бы выйти через парадное крыльцо, и никто не посмел бы ее остановить.
Нужно было придумать какой-нибудь повод для своего визита в конюшню и, не вызывая подозрений, поговорить с Робином наедине. Например, она могла сказать, что решила проведать Стеллу. С тех пор как они вернулись из Хартуэлла, она ни разу не совершала прогулок верхом. Правда, конюх изредка выводил лошадь в парк. Но вот как поговорить с Робином с глазу на глаз? Ведь стоит ей переступить порог конюшни, как тут же явится Дули или Грейнджер, чтобы предложить свои услуги.
Так и случилось. Бет гладила бархатистую морду Стеллы, когда рядом с ней словно из-под земли вырос Грейнджер.
— Доброе утро, миледи. Чем могу служить?
— Спасибо, Грейнджер, ничего не нужно. Я просто решила навестить Стеллу. Надеюсь, вы регулярно водите ее в парк?
— Не беспокойтесь, мэм. Робин следит за этим. Это единственная лошадь, с которой он нашел общий язык, — проворчал конюх. — Прошу прощения, но этому парню не идет на пользу, когда его отрывают от работы и ставят в привилегированное положение. Он начинает много о себе воображать.
— Правда? — Бет постаралась скрыть улыбку. Вот и повод нашелся! — Это очень жаль. Думаю, мне стоит поговорить с ним.
— В этом нет необходимости…
Бет взглянула на него с холодной надменностью, и конюх виновато замолк. Через минуту она уже разговаривала с Робином в стойле Стеллы. Мальчик все время недоверчиво косился на лошадь.
— Не бойся ее, Робин. У нее очень покладистый нрав. Он угрюмо уставился в пол.
— Я подумаю о том, чтобы найти тебе другое занятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90