Хлопнула наружная дверь, прозвучали тихие шаги мужа. Открылась дверь спальни, и он показался на пороге.
— Привет, — радостно улыбнулась она.
— Я подумал, что ты заснула.
— Нет. Куда ты ездил?
— За покупками.
— Но ты купил провизию вчера.
— Я ездил не за этим.
— А зачем?
Он со смущенным видом вошел в комнату. Руки его оттягивали многочисленные свертки. Один за другим он сложил их на кровать.
— Что это? — удивилась Мэгги.
— Подарки.
— Подарки? По какому случаю?
— Открой и увидишь.
Мэгги чувствовала себя, как ребенок на Рождество. Она раскрыла самую большую коробку и обнаружила нежно-голубое детское одеяльце.
— Ястреб…
— Я посоветовался с Вероникой, и она дала мне список всего, что следует купить, — объяснил он.
Мэгги почувствовала, как слезы застилают ей глаза. Она потянулась ко второму пакету. Там оказалось семь распашонок. В других коробках она нашла пеленки, пинетки, кофточки и даже крошечные пижамы.
— Ну как, ты довольна?
— Да. Это из тех денег, что ты выручил за фото?
Ястреб утвердительно кивнул и указал на последний пакет, тщательно завернутый в бумагу и перевязанный красивыми лентами:
— Ты забыла еще один пакет.
Мэгги распаковала его, и слезы брызнули из глаз. Там лежала ночная рубашка из легкого черного шелка.
— Тебе не нравится? — ее слезы поставили его в тупик. Продавщица уверяла его, что трудно найти лучший подарок для женщины. По-видимому, она ошибалась.
— Мне очень нравится, — ответила Мэгги, удерживая слезы. — И я люблю тебя.
—Есть еще один подарок, — сказал Ястреб и вышел в коридор.
Когда он вернулся, то нес в руках люльку, очень похожую на ту, что они вынуждены были оставить в прошлом.
— О, Ястреб, — прошептала Мэгги. Никогда она не любила мужа так, как в это мгновение. Мэгги взволнованно сжала руки. Ястреб приблизился к ней.
Поставив люльку у кровати, он обнял жену и крепко прижал ее к себе.
— Ах, Мэгги, — тихо прошептал он, — не надо плакать.
— Никак не могу. Мне так нравилась та колыбель, что ты смастерил в лагере, и вот ты сделал другую.
— Должен же мой ребенок где-то спать, — сказал он, пытаясь разрядить напряжение.
— Порой мне кажется, что ты так далеко от меня. Я чувствую твою грусть. Если бы ты женился на девушке из своего племени, тебе не пришлось бы страдать.
—Ш-ш-ш, — он закрыл ей ладонью рот. — Я не хочу другую, Мэгги. Я хочу тебя. Ты — мой народ.
— Но ты несчастлив здесь. Я чувствую это.
— Мэг-ги, я там, где сам хочу быть.
— Но ты несчастлив здесь.
Ястреб не стал больше спорить. Да, это правда. Он не мог быть счастлив без смысла жизни, без цели. Забота о Мэгги не затрудняла его. Ему нравилось ухаживать за нею. Она была его женщиной, его женой, матерью его сына. Ястреб жил для нее и готов был умереть за нее. Но Мэгги скоро совсем оправится, встанет на ноги и не будет больше нуждаться в его опеке. Чем тогда он заполнит свои дни?
Той ночью Ястреб, держа Мэгги в своих объятиях, прислушивался к ее ровному дыханию во сне. Его мучила и сводила с ума ее близость. С хриплым стоном он закрыл глаза, стремясь к Мэгги всем своим существом, но не осмеливаясь коснуться ее сейчас.
Он помнил, что ребенок должен появиться всего через несколько недель. Эта мысль охладила его страсть. Ястреб слишком боялся за Мэгги и ребенка. Жена убеждала его не беспокоиться. Обычно первые роды длятся несколько часов. У них будет достаточно времени, чтобы добраться до больницы.
Он положил ладонь на высокий живот Мэгги и ощутил толчок. Какой сильный, жизнеспособный ребенок! С таким ничего не должно случиться! Он чувствовал удары крошечной ножки и жаждал скорее увидеть своего сына, взять его на руки.
Лежа в темноте с открытыми глазами, Ястреб молился о том, чтобы все было хорошо.
* * *
Он проснулся от раската грома. Повернув голову к Мэгги, увидел, что она спит. Выскользнув из постели, Ястреб натянул джинсы, майку и вышел из дома.
Начался ливень, и он побежал к конюшне. Там он сгреб немного сена для лошадей и засыпал корм цыплятам.
Бегом вернувшись в дом, он включил свет в кухне, поставил кофейник на огонь и встал у окна, глядя на непрекращающийся ливень. Последовал новый раскат грома — такой силы, что показалось, будто дом накренился. Дождь лил как из ведра.
Поначалу казалось, что это просто летний ливень, но вскоре он перерос в настоящую бурю. Сверкала молния, ветер гнул деревья.
Наполнив две чашки кофе, он отнес поднос в спальню, собираясь лечь и переждать ливень.
Он думал, что Мэгги по-прежнему спит, но она сидела в постели, прижав руки к животу и широко раскрыв испуганные глаза.
— Что такое? — спросил он.
— Мне кажется, что это схватки.
Поставив чашки на комод, Ястреб приблизился к Мэгги:
— Но еще не время. Малыш должен появиться на свет в следующем месяце.
— Доктор Лански сказал, что это может случиться раньше. Наверное, надо позвонить ему и узнать, что он посоветует.
Ястреб схватил телефонную трубку, поднес ее к уху и нахмурился:
— Нет никаких гудков.
— Что?
Он передал Мэгги трубку.
— Никаких гудков, — повторил Ястреб. Мэгги прислушалась. Она ждала минуту-другую. Молчание.
— Должно быть, буря повредила линию связи, — предположила Мэгги, положив трубку, — я думаю…
Но ее внезапно пронзила острая боль. Отошли воды.
— Ястреб! — Мэгги была вне себя от страха. — Я думаю, что у нас совсем не осталось времени.
Ястреб глядел в окно. Если он даже решится в такой ливень везти Мэгги в город, успеют ли они добраться до больницы? Он нахмурился при виде сверкающей молнии, пронзавшей черное небо. Что если дороги развезло? А если спустит шина? Нет, он не может так рисковать. Мэгги надо рожать здесь. Женщины его племени всегда рожали в вигваме, но некоторые и погибали…
Ястреб отогнал прочь мрачные мысли и вернулся к постели. Мэгги звала его.
— Мэг-ги, скажи мне, что делать?
— Немного горячей воды, — велела она, тяжело дыша, — и нож, чтобы перерезать пуповину. Недлинную бечевку — Все это там… в кухне, в буфете, — очередной приступ боли заставил ее схватить его за руку, — чистые простыни… одеяло для малютки… поспеши…
Он уложил ее на кровать и опрометью бросился в кухню. Там Ястреб поставил греть воду, отыскал острый нож, бечевку и вытащил из буфета детское одеяльце. Потом застелил свежие простыни, укрыл Мэгги. Снова бросился на кухню — за кипятком. Выключил плиту. Вернулся в спальню.
— Мэг-ги, — выдохнул он, взяв ее за руку и почувствовав, как она с силой вонзила ногти в его ладонь.
Следующие полчаса показались ему сплошным кошмаром. Беспомощный, он бессильно наблюдал ее мучения. Схватки становились все чаще, все мощнее. Мэгги отчаянно цеплялась за Ястреба, сжимая его руки, как в тисках. Тело ее содрогалось, силясь вытолкнуть из своих недр дитя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Привет, — радостно улыбнулась она.
— Я подумал, что ты заснула.
— Нет. Куда ты ездил?
— За покупками.
— Но ты купил провизию вчера.
— Я ездил не за этим.
— А зачем?
Он со смущенным видом вошел в комнату. Руки его оттягивали многочисленные свертки. Один за другим он сложил их на кровать.
— Что это? — удивилась Мэгги.
— Подарки.
— Подарки? По какому случаю?
— Открой и увидишь.
Мэгги чувствовала себя, как ребенок на Рождество. Она раскрыла самую большую коробку и обнаружила нежно-голубое детское одеяльце.
— Ястреб…
— Я посоветовался с Вероникой, и она дала мне список всего, что следует купить, — объяснил он.
Мэгги почувствовала, как слезы застилают ей глаза. Она потянулась ко второму пакету. Там оказалось семь распашонок. В других коробках она нашла пеленки, пинетки, кофточки и даже крошечные пижамы.
— Ну как, ты довольна?
— Да. Это из тех денег, что ты выручил за фото?
Ястреб утвердительно кивнул и указал на последний пакет, тщательно завернутый в бумагу и перевязанный красивыми лентами:
— Ты забыла еще один пакет.
Мэгги распаковала его, и слезы брызнули из глаз. Там лежала ночная рубашка из легкого черного шелка.
— Тебе не нравится? — ее слезы поставили его в тупик. Продавщица уверяла его, что трудно найти лучший подарок для женщины. По-видимому, она ошибалась.
— Мне очень нравится, — ответила Мэгги, удерживая слезы. — И я люблю тебя.
—Есть еще один подарок, — сказал Ястреб и вышел в коридор.
Когда он вернулся, то нес в руках люльку, очень похожую на ту, что они вынуждены были оставить в прошлом.
— О, Ястреб, — прошептала Мэгги. Никогда она не любила мужа так, как в это мгновение. Мэгги взволнованно сжала руки. Ястреб приблизился к ней.
Поставив люльку у кровати, он обнял жену и крепко прижал ее к себе.
— Ах, Мэгги, — тихо прошептал он, — не надо плакать.
— Никак не могу. Мне так нравилась та колыбель, что ты смастерил в лагере, и вот ты сделал другую.
— Должен же мой ребенок где-то спать, — сказал он, пытаясь разрядить напряжение.
— Порой мне кажется, что ты так далеко от меня. Я чувствую твою грусть. Если бы ты женился на девушке из своего племени, тебе не пришлось бы страдать.
—Ш-ш-ш, — он закрыл ей ладонью рот. — Я не хочу другую, Мэгги. Я хочу тебя. Ты — мой народ.
— Но ты несчастлив здесь. Я чувствую это.
— Мэг-ги, я там, где сам хочу быть.
— Но ты несчастлив здесь.
Ястреб не стал больше спорить. Да, это правда. Он не мог быть счастлив без смысла жизни, без цели. Забота о Мэгги не затрудняла его. Ему нравилось ухаживать за нею. Она была его женщиной, его женой, матерью его сына. Ястреб жил для нее и готов был умереть за нее. Но Мэгги скоро совсем оправится, встанет на ноги и не будет больше нуждаться в его опеке. Чем тогда он заполнит свои дни?
Той ночью Ястреб, держа Мэгги в своих объятиях, прислушивался к ее ровному дыханию во сне. Его мучила и сводила с ума ее близость. С хриплым стоном он закрыл глаза, стремясь к Мэгги всем своим существом, но не осмеливаясь коснуться ее сейчас.
Он помнил, что ребенок должен появиться всего через несколько недель. Эта мысль охладила его страсть. Ястреб слишком боялся за Мэгги и ребенка. Жена убеждала его не беспокоиться. Обычно первые роды длятся несколько часов. У них будет достаточно времени, чтобы добраться до больницы.
Он положил ладонь на высокий живот Мэгги и ощутил толчок. Какой сильный, жизнеспособный ребенок! С таким ничего не должно случиться! Он чувствовал удары крошечной ножки и жаждал скорее увидеть своего сына, взять его на руки.
Лежа в темноте с открытыми глазами, Ястреб молился о том, чтобы все было хорошо.
* * *
Он проснулся от раската грома. Повернув голову к Мэгги, увидел, что она спит. Выскользнув из постели, Ястреб натянул джинсы, майку и вышел из дома.
Начался ливень, и он побежал к конюшне. Там он сгреб немного сена для лошадей и засыпал корм цыплятам.
Бегом вернувшись в дом, он включил свет в кухне, поставил кофейник на огонь и встал у окна, глядя на непрекращающийся ливень. Последовал новый раскат грома — такой силы, что показалось, будто дом накренился. Дождь лил как из ведра.
Поначалу казалось, что это просто летний ливень, но вскоре он перерос в настоящую бурю. Сверкала молния, ветер гнул деревья.
Наполнив две чашки кофе, он отнес поднос в спальню, собираясь лечь и переждать ливень.
Он думал, что Мэгги по-прежнему спит, но она сидела в постели, прижав руки к животу и широко раскрыв испуганные глаза.
— Что такое? — спросил он.
— Мне кажется, что это схватки.
Поставив чашки на комод, Ястреб приблизился к Мэгги:
— Но еще не время. Малыш должен появиться на свет в следующем месяце.
— Доктор Лански сказал, что это может случиться раньше. Наверное, надо позвонить ему и узнать, что он посоветует.
Ястреб схватил телефонную трубку, поднес ее к уху и нахмурился:
— Нет никаких гудков.
— Что?
Он передал Мэгги трубку.
— Никаких гудков, — повторил Ястреб. Мэгги прислушалась. Она ждала минуту-другую. Молчание.
— Должно быть, буря повредила линию связи, — предположила Мэгги, положив трубку, — я думаю…
Но ее внезапно пронзила острая боль. Отошли воды.
— Ястреб! — Мэгги была вне себя от страха. — Я думаю, что у нас совсем не осталось времени.
Ястреб глядел в окно. Если он даже решится в такой ливень везти Мэгги в город, успеют ли они добраться до больницы? Он нахмурился при виде сверкающей молнии, пронзавшей черное небо. Что если дороги развезло? А если спустит шина? Нет, он не может так рисковать. Мэгги надо рожать здесь. Женщины его племени всегда рожали в вигваме, но некоторые и погибали…
Ястреб отогнал прочь мрачные мысли и вернулся к постели. Мэгги звала его.
— Мэг-ги, скажи мне, что делать?
— Немного горячей воды, — велела она, тяжело дыша, — и нож, чтобы перерезать пуповину. Недлинную бечевку — Все это там… в кухне, в буфете, — очередной приступ боли заставил ее схватить его за руку, — чистые простыни… одеяло для малютки… поспеши…
Он уложил ее на кровать и опрометью бросился в кухню. Там Ястреб поставил греть воду, отыскал острый нож, бечевку и вытащил из буфета детское одеяльце. Потом застелил свежие простыни, укрыл Мэгги. Снова бросился на кухню — за кипятком. Выключил плиту. Вернулся в спальню.
— Мэг-ги, — выдохнул он, взяв ее за руку и почувствовав, как она с силой вонзила ногти в его ладонь.
Следующие полчаса показались ему сплошным кошмаром. Беспомощный, он бессильно наблюдал ее мучения. Схватки становились все чаще, все мощнее. Мэгги отчаянно цеплялась за Ястреба, сжимая его руки, как в тисках. Тело ее содрогалось, силясь вытолкнуть из своих недр дитя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82