Руки Киприана моментально переместились к ней на талию, и не успела она понять, что происходит, как уже оказалась в мокрых, но таких уютных и надежных объятиях. А Киприан уже прижался лицом к ее волосам и глубоко вдохнул, словно самый ее запах доставлял ему наслаждение.
Одно это вполне успокоило Элизу, и она не стала протестовать, хотя ее положение у него на коленях было более чем интимным.
— Вам нужно поспать, — повторила она, проявляя неожиданную заботливость.
— Мне нужно просто посидеть здесь с вами несколько минут, Элиза. Хотя бы несколько минут…
Он помог Элизе поудобнее устроиться у себя на коленях, посадив ее боком, так что его медленное, ровное дыхание обжигало ей шею. Несмотря на то что каждый нерв ее был натянут как струна, а по телу пробегала дрожь, Элиза вдруг обнаружила, что в полутемной каюте воцарился необычайный покой. Даже когда рука Киприана опустилась ей на бедро, она приняла это как должное…
Еще никогда ей не было так спокойно и уютно рядом с мужчиной. Разум велел Элизе бежать от тенет обольщения, которыми этот человек опутывал ее, но его честная, трудовая усталость — соленый запах пота и твердые, натруженные мышцы, говорившие о целом дне тяжелой работы, — сделали ее глухой к набившим оскомину доводам здравого смысла.
Сейчас Киприан нуждался в Элизе так, как никто и никогда в ней не нуждался. Всю жизнь именно она нуждалась в ком-то, но у нее всегда были родные, которые с готовностью приходили к ней на помощь. Ее выхаживали, когда она болела, о ней заботились и все остальное время. Самой же Элизе еще никогда не приходилось заботиться ни о ком, кроме Обри, и мысль о том, что она нужна еще кому-то, была ей внове.
У Киприана же, по-видимому, никогда не было никого, кто заботился бы о нем, — по крайней мере, с тех пор, как умерла его мать. Он неизменно казался Элизе сильным, уверенным в себе, умелым, властным, но сейчас он нуждался в ее, и только в ее, сочувствии и понимании, и ее близость дарила ему покой.
Рука Киприана начала размеренно поглаживать ее спину, и Элиза, совершенно расслабившись, одной рукой робко обняла его за шею. Он в ответ поднял голову, и их лица оказались совсем рядом, но Элиза не стала отворачиваться. Глаза его в полумраке казались черными. Вот взгляд Киприана скользнул по ее губам, пламя в его глазах вспыхнуло жарче, и в то же мгновение Элиза остро, почти мучительно, ощутила все точки соприкосновения их тел.
Ее рука медленно заскользила вверх по его левой руке.
— Что вы делаете, Элиза?..
Элиза медленно покачала головой, она была не в силах объяснить, что с ней творится, даже самой себе. Что он с ней делает? — вот как следовало бы ставить вопрос. Почему ее так тянет к нему, хотя у нее есть множество причин бояться и даже презирать его? Но, припоминая все грехи Киприана — в конце концов, он ведь похитил Обри и пытался соблазнить ее, — Элиза тут же прощала их ему. Киприан заставил Обри трудиться, и это помогло маленькому калеке окрепнуть и встать на ноги, а она узнала, что этот суровый и жесткий человек может быть невероятно нежным.
Теперь уже его рука прошлась по ее руке.
— Вы понимаете, к чему все идет, не так ли?
Ее глаза широко раскрылись, но она не ответила. Да и что она могла сказать?
— Вы знаете, что я хочу заниматься с вами любовью, несмотря на то что вы — аристократка, а я простой моряк, что вы молоды и невинны, а меня жизнь достаточно била. Даже несмотря на то, что вы помолвлены с другим… Вы ведь понимаете это, Элиза?
Она закрыла глаза, чтобы не видеть нестерпимого пламени в его взгляде. Зачем он говорит все это?
Что ж, он действительно ее напугал, но бежать или сражаться у нее не было сил. Не открывая глаз, Элиза прошептала:
— Все равно я знаю, что это неправильно. Киприан покачал головой:
— Да нет же, правильно. Ничего правильнее этого и быть не может!
И он припал к ее губам жадным поцелуем. Этот соленый, властный поцелуй мигом развеял те немногие сомнения, что еще оставались в душе Элизы. Ее свободная рука тоже обвилась вокруг его шеи, а все тело выгнулось и прильнуло к нему в порыве невероятно сильного желания, смешанного со страхом.
Совсем как в тот раз, подумала она, и каждая клеточка ее тела тут же вспомнила, до какого возбуждения Киприан довел ее в предыдущую встречу.
А Киприан, казалось, совсем забыл о своей усталости. Словно черпая силы в близости с ней, он целовал ее все крепче. Одна рука Киприана скользила по ее бедру, заставив сердце Элизы забиться в совершенно безумном темпе, другая с нежностью гладила шею, понемногу спускаясь в нежную впадинку у ключиц.
Все благие намерения Элизы давно исчезли. Словно не было тех часов, прошедших после их объятий в коридоре. Всем ее существом завладело одно непреодолимое желание — быть с Киприаном, и это желание росло с каждой новой лаской, с каждым поцелуем, с каждым издаваемым им невнятным звуком.
— Киприан…
— Потрогай меня, — шепнул он, на мгновение оторвавшись от губ Элизы, и направил ее руку к своей талии.
Элиза, охваченная страстью, готова была сделать все, что он потребует, но, когда его ладонь легла на ее грудь, а большой палец легко потер чувствительный бутон соска, она оказалась просто не способна исполнить свое намерение. На нее нашло какое-то странное оцепенение, и она была не в силах ни вырваться, ни отвернуться, не в силах даже поддаться нажиму теплой ладони, ведущей ее руку вниз. Внутри же ее все неистовствовало, ходило ходуном и требовало: еще! Пусть он снова подарит ей это запретное наслаждение!
— Тебе нравится? — прошептал Киприан, покрывая жаркими поцелуями щеку, шею, ухо.
— Д-да! — выдохнула она, почти не соображая, что говорит.
Свитера и блузки на ней уже не было. Она не могла бы сказать, как это получилось, но шерсть и хлопок больше не отделяли ее кожу от его огрубевших, натруженных рук. Киприан отбросил ее вещи в сторону, и его глаза и руки устремились к ее обнаженной груди.
— Черт побери, женщина! Никакая русалка, являющаяся моряку в самых горячечных снах, не может сравниться с тобой, — пробормотал он, подхватывая ее груди ладонями и лаская уже оба соска, от которых по телу Элизы расходились волны невыразимого наслаждения.
Подобный комплимент вряд ли годился для ушей благовоспитанной молодой англичанки, но на Элизу он произвел невероятно сильное действие. Каковы бы ни были причины, заставлявшие Киприана хотеть ее, он никогда не давал ей повода усомниться в том, что причины эти кроются исключительно в ней самой, а не в чем-либо еще.
Она прижалась к нему всем телом и самозабвенно поцеловала.
Киприан на мгновение приподнялся. Прежде чем Элиза успела понять, что происходит, он неожиданно оказался на ногах и, одним быстрым движением подхватив ее на руки, устремился к ее постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Одно это вполне успокоило Элизу, и она не стала протестовать, хотя ее положение у него на коленях было более чем интимным.
— Вам нужно поспать, — повторила она, проявляя неожиданную заботливость.
— Мне нужно просто посидеть здесь с вами несколько минут, Элиза. Хотя бы несколько минут…
Он помог Элизе поудобнее устроиться у себя на коленях, посадив ее боком, так что его медленное, ровное дыхание обжигало ей шею. Несмотря на то что каждый нерв ее был натянут как струна, а по телу пробегала дрожь, Элиза вдруг обнаружила, что в полутемной каюте воцарился необычайный покой. Даже когда рука Киприана опустилась ей на бедро, она приняла это как должное…
Еще никогда ей не было так спокойно и уютно рядом с мужчиной. Разум велел Элизе бежать от тенет обольщения, которыми этот человек опутывал ее, но его честная, трудовая усталость — соленый запах пота и твердые, натруженные мышцы, говорившие о целом дне тяжелой работы, — сделали ее глухой к набившим оскомину доводам здравого смысла.
Сейчас Киприан нуждался в Элизе так, как никто и никогда в ней не нуждался. Всю жизнь именно она нуждалась в ком-то, но у нее всегда были родные, которые с готовностью приходили к ней на помощь. Ее выхаживали, когда она болела, о ней заботились и все остальное время. Самой же Элизе еще никогда не приходилось заботиться ни о ком, кроме Обри, и мысль о том, что она нужна еще кому-то, была ей внове.
У Киприана же, по-видимому, никогда не было никого, кто заботился бы о нем, — по крайней мере, с тех пор, как умерла его мать. Он неизменно казался Элизе сильным, уверенным в себе, умелым, властным, но сейчас он нуждался в ее, и только в ее, сочувствии и понимании, и ее близость дарила ему покой.
Рука Киприана начала размеренно поглаживать ее спину, и Элиза, совершенно расслабившись, одной рукой робко обняла его за шею. Он в ответ поднял голову, и их лица оказались совсем рядом, но Элиза не стала отворачиваться. Глаза его в полумраке казались черными. Вот взгляд Киприана скользнул по ее губам, пламя в его глазах вспыхнуло жарче, и в то же мгновение Элиза остро, почти мучительно, ощутила все точки соприкосновения их тел.
Ее рука медленно заскользила вверх по его левой руке.
— Что вы делаете, Элиза?..
Элиза медленно покачала головой, она была не в силах объяснить, что с ней творится, даже самой себе. Что он с ней делает? — вот как следовало бы ставить вопрос. Почему ее так тянет к нему, хотя у нее есть множество причин бояться и даже презирать его? Но, припоминая все грехи Киприана — в конце концов, он ведь похитил Обри и пытался соблазнить ее, — Элиза тут же прощала их ему. Киприан заставил Обри трудиться, и это помогло маленькому калеке окрепнуть и встать на ноги, а она узнала, что этот суровый и жесткий человек может быть невероятно нежным.
Теперь уже его рука прошлась по ее руке.
— Вы понимаете, к чему все идет, не так ли?
Ее глаза широко раскрылись, но она не ответила. Да и что она могла сказать?
— Вы знаете, что я хочу заниматься с вами любовью, несмотря на то что вы — аристократка, а я простой моряк, что вы молоды и невинны, а меня жизнь достаточно била. Даже несмотря на то, что вы помолвлены с другим… Вы ведь понимаете это, Элиза?
Она закрыла глаза, чтобы не видеть нестерпимого пламени в его взгляде. Зачем он говорит все это?
Что ж, он действительно ее напугал, но бежать или сражаться у нее не было сил. Не открывая глаз, Элиза прошептала:
— Все равно я знаю, что это неправильно. Киприан покачал головой:
— Да нет же, правильно. Ничего правильнее этого и быть не может!
И он припал к ее губам жадным поцелуем. Этот соленый, властный поцелуй мигом развеял те немногие сомнения, что еще оставались в душе Элизы. Ее свободная рука тоже обвилась вокруг его шеи, а все тело выгнулось и прильнуло к нему в порыве невероятно сильного желания, смешанного со страхом.
Совсем как в тот раз, подумала она, и каждая клеточка ее тела тут же вспомнила, до какого возбуждения Киприан довел ее в предыдущую встречу.
А Киприан, казалось, совсем забыл о своей усталости. Словно черпая силы в близости с ней, он целовал ее все крепче. Одна рука Киприана скользила по ее бедру, заставив сердце Элизы забиться в совершенно безумном темпе, другая с нежностью гладила шею, понемногу спускаясь в нежную впадинку у ключиц.
Все благие намерения Элизы давно исчезли. Словно не было тех часов, прошедших после их объятий в коридоре. Всем ее существом завладело одно непреодолимое желание — быть с Киприаном, и это желание росло с каждой новой лаской, с каждым поцелуем, с каждым издаваемым им невнятным звуком.
— Киприан…
— Потрогай меня, — шепнул он, на мгновение оторвавшись от губ Элизы, и направил ее руку к своей талии.
Элиза, охваченная страстью, готова была сделать все, что он потребует, но, когда его ладонь легла на ее грудь, а большой палец легко потер чувствительный бутон соска, она оказалась просто не способна исполнить свое намерение. На нее нашло какое-то странное оцепенение, и она была не в силах ни вырваться, ни отвернуться, не в силах даже поддаться нажиму теплой ладони, ведущей ее руку вниз. Внутри же ее все неистовствовало, ходило ходуном и требовало: еще! Пусть он снова подарит ей это запретное наслаждение!
— Тебе нравится? — прошептал Киприан, покрывая жаркими поцелуями щеку, шею, ухо.
— Д-да! — выдохнула она, почти не соображая, что говорит.
Свитера и блузки на ней уже не было. Она не могла бы сказать, как это получилось, но шерсть и хлопок больше не отделяли ее кожу от его огрубевших, натруженных рук. Киприан отбросил ее вещи в сторону, и его глаза и руки устремились к ее обнаженной груди.
— Черт побери, женщина! Никакая русалка, являющаяся моряку в самых горячечных снах, не может сравниться с тобой, — пробормотал он, подхватывая ее груди ладонями и лаская уже оба соска, от которых по телу Элизы расходились волны невыразимого наслаждения.
Подобный комплимент вряд ли годился для ушей благовоспитанной молодой англичанки, но на Элизу он произвел невероятно сильное действие. Каковы бы ни были причины, заставлявшие Киприана хотеть ее, он никогда не давал ей повода усомниться в том, что причины эти кроются исключительно в ней самой, а не в чем-либо еще.
Она прижалась к нему всем телом и самозабвенно поцеловала.
Киприан на мгновение приподнялся. Прежде чем Элиза успела понять, что происходит, он неожиданно оказался на ногах и, одним быстрым движением подхватив ее на руки, устремился к ее постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94