Пыль гораздо гуще ложится именно на современные гладкие поверхности.
— Мне все равно, я ведь не уборщица.
— Именно — все равно, — сказала Рива, улыбнувшись тому, что хоть здесь он уступил ей.
— Ты дразнишь меня? — нахмурившись, спросил он.
Она удивленно подняла брови и взглянула на него чистым взглядом.
— С чего ты взял?
— Ты всегда была хитрюгой. Но мы здесь не для того, чтобы вести разговоры об этом. Как, впрочем, и не об Анне, и не об антиквариате, и не о пыли. Я пришел для того, чтобы узнать, что ты имела в виду, когда угрожала мне?
— По-моему, я это ясно выразила еще в субботу. Эта встреча, если ты помнишь, пришла в голову отнюдь не мне. Все, что я собиралась тебе сказать, я сказала после митинга.
— Ну и что? Я тоже ответил тебе тогда, и мне нечего прибавить к ответу. Но ведь ничего на этом не закончилось, так?
— Да. Но теперь посмотри правде в глаза: или ты решишь сотрудничать со мной, или рискуешь выдержать шторм, который поднимает в прессе моя информация.
Его губы искривились в ухмылке.
— Как я уже говорил в субботу, шторм придется выдерживать не одному мне. Ты не пойдешь к журналистам.
— Я изменилась гораздо сильнее, чем ты думаешь.
— Даже если и пойдешь, ты не добьешься этим того, чего хотела. Ведь насколько я понял, тебе нужно разлучить Джоша и Эрин?
— Да, мне не удастся добиться нужной цели, — согласилась она. — Но, по крайней мере, я получу удовлетворение от совершенного.
— Я сам могу удовлетворить тебя. — Его голос стал приглушеннее. — Если ты будешь играть со мной открытыми картами, я, пожалуй, смогу найти способ отослать сына из города на месяц-другой.
Приход официанта с подносом снял необходимость быстрого ответа на это предложение. Рива сидела, откинувшись на спинку стула, прикрыв глаза ресницами, и пыталась успокоить себя. Она ненавидела конфликты, ненавидела то состояние обеспокоенности, которое не покидало ее все последние дни. Куда пропала ее спокойная, уравновешенная жизнь?..
Так или иначе, а останавливаться было поздно. Она уже вступила на эту дорогу, и ее надо пройти до конца. Но прежде она чувствовала необходимость прояснить некоторые вещи Эдисону Галланту.
Когда официант ушел, она наклонилась вперед и заговорила тихо, но четко:
— Слушай меня очень внимательно. Потому что я не буду этого повторять. Я не лягу, подчеркиваю — не лягу с тобой в постель!
— А вот мне кажется — ляжешь, — сказал он, захватив вилкой салат и отправляя его в рот. Он с хрустом жевал и улыбался ей.
Она тоже положила в рот хрустящий шпинат, хотя не чувствовала никакого аппетита.
— А тебе не приходило в голову, что у меня в запасе может быть припасен еще один… я бы сказала, скандальчик? Мне надо будет только бросить прессе намек. Всего лишь намек. А ты знаешь, что журналисты — лучшие в мире сыщики. Они все сами раскопают, и я останусь в стороне.
Он тяжело сглотнул. Загар сошел с его лица.
— Что ты хочешь сказать этим? Какой скандал ты имеешь в виду?
— Мне кажется, ты знаешь.
— Сука!
Употребление в такой обстановке в ее адрес столь уличного термина изумило ее. Рива заглянула ему в лицо и увидела обращенный на нее убийственный огонь гнева и ярости. Ей вдруг стало зябко. Она была смущена. Под другим скандалом она подразумевала гибель Бет и причастность к этому Эдисона. Всплыви эта история, и она, конечно, нанесла бы ему урон, но совсем не такой крупный, как история с двоеженством. В конце концов, ведь не было никаких доказательств. Спустя минуту ее вдруг осенило, что Эдисон испугался вовсе не в связи со смертью Бет, что он думал о чем-то другом.
Ее глаза сузились. Она сказала:
— Я вообще много о тебе знаю, скажем так, неприятного, Эдисон.
Было видно, что это сильно на него подействовало. Но он справился с собой, нацепил на лицо ничего не значащую ухмылочку и откинулся на спинку стула. Долго молча смотрел на нее, потом проговорил:
— Я недооценивал гебя.
— Надеюсь, ты больше не повторишь эту ошибку.
— Вряд ли. Как много ты знаешь? Я должен знать точно, как много ты знаешь?
У нее появилось ощущение, что она вообще ничего не знает, но вслух она этого, естественно, не высказала.
— Достаточно.
— Некоторые знания бывают вредными для здоровья.
Слова были произнесены спокойным тоном. Тем больше в них слышалось угрозы.
— Я понимаю, — ответила она. — Довольно часто такое случается.
— Ты должна знать, что на пути к губернаторскому креслу я не намерен особо разбираться в средствах и не остановлюсь перед такими условностями, как человеколюбие.
— Похоже, сейчас уже ты мне угрожаешь.
— Просто хочу, чтобы ты все поняла.
Прежде чем сказать очередную фразу, она сделала небольшую паузу.
— По-моему, ты начал терять над собой контроль. Ведь я просила об элементарной вещи.
Он медленно покачал головой справа налево:
— Ты вмешиваешься в мою жизнь.
— Ты вмешался в мою когда-то. Если бы того не было, я бы не чувствовала необходимости сделать этот шаг.
— Вот этого как раз я и не понимаю. Почему все это для тебя так необходимо?
— Я уже сказала тебе. Я не допущу, чтобы ты стал свекром моей племянницы.
— Что ж ты так беспокоишься о ней?
— Как же иначе? Маргарет с тобой не тягаться. Не думаю, что ты послушаешь и Ботинки.
Она устремила на него твердый неподвижный взгляд.
— Да, кстати, о Ботинках. Мы уже с тобой родственники. Через него. Поэтому Джош и Эрин… Четвероюродные или пятиюродные кузены? Да, кажется, так. Ничего, закон допускает такие браки.
— Я не допускаю. Пойми, я не допускаю.
Он наклонился к ней через весь стол:
— Теперь ты слушай меня внимательно. По мне пусть Джош веселится со своей крошкой кузиной так, как ему понравится. Я и пальцем не пошевельну, чтобы помешать ему. Если ему удастся затащить ее в постель — тем больше ему почета. Это докажет, что он мой сын. Ты можешь тут раздуваться передо мной сколько угодно. Мне плевать. Если тебе дорога еще твоя нежная попка, будь очень осторожна с той информацией, которой ты обладаешь. Если станешь играть со мной, леди, я сделаю так, что ты будешь лечиться до конца жизни, А может, тебе сразу наступит конец.
Рива поднялась из-за стола и грациозно бросила салфетку на тарелку.
— Странно ты подбираешь слова, — сказала она. — И странно обращаешься с женщинами. Ты настоящий убийца женщин.
— Рива! — пробормотал Эдисон, резко изменившись в лице. — Рива!
Она пошла прочь, не оглядываясь. В его последних словах прозвучало что-то среднее между яростью и испугом. Она услышала, как за спиной звякнуло серебро приборов. Похоже, с таким шумом он встал из-за стола. Похоже, он шел за ней.
Это немыслимо! Преследовать ее по залу ресторана, на глазах у всех! Она ускорила шаг, лавируя между столиками, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Сзади она услышала топот ног Эдисона, его невнятные извинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Мне все равно, я ведь не уборщица.
— Именно — все равно, — сказала Рива, улыбнувшись тому, что хоть здесь он уступил ей.
— Ты дразнишь меня? — нахмурившись, спросил он.
Она удивленно подняла брови и взглянула на него чистым взглядом.
— С чего ты взял?
— Ты всегда была хитрюгой. Но мы здесь не для того, чтобы вести разговоры об этом. Как, впрочем, и не об Анне, и не об антиквариате, и не о пыли. Я пришел для того, чтобы узнать, что ты имела в виду, когда угрожала мне?
— По-моему, я это ясно выразила еще в субботу. Эта встреча, если ты помнишь, пришла в голову отнюдь не мне. Все, что я собиралась тебе сказать, я сказала после митинга.
— Ну и что? Я тоже ответил тебе тогда, и мне нечего прибавить к ответу. Но ведь ничего на этом не закончилось, так?
— Да. Но теперь посмотри правде в глаза: или ты решишь сотрудничать со мной, или рискуешь выдержать шторм, который поднимает в прессе моя информация.
Его губы искривились в ухмылке.
— Как я уже говорил в субботу, шторм придется выдерживать не одному мне. Ты не пойдешь к журналистам.
— Я изменилась гораздо сильнее, чем ты думаешь.
— Даже если и пойдешь, ты не добьешься этим того, чего хотела. Ведь насколько я понял, тебе нужно разлучить Джоша и Эрин?
— Да, мне не удастся добиться нужной цели, — согласилась она. — Но, по крайней мере, я получу удовлетворение от совершенного.
— Я сам могу удовлетворить тебя. — Его голос стал приглушеннее. — Если ты будешь играть со мной открытыми картами, я, пожалуй, смогу найти способ отослать сына из города на месяц-другой.
Приход официанта с подносом снял необходимость быстрого ответа на это предложение. Рива сидела, откинувшись на спинку стула, прикрыв глаза ресницами, и пыталась успокоить себя. Она ненавидела конфликты, ненавидела то состояние обеспокоенности, которое не покидало ее все последние дни. Куда пропала ее спокойная, уравновешенная жизнь?..
Так или иначе, а останавливаться было поздно. Она уже вступила на эту дорогу, и ее надо пройти до конца. Но прежде она чувствовала необходимость прояснить некоторые вещи Эдисону Галланту.
Когда официант ушел, она наклонилась вперед и заговорила тихо, но четко:
— Слушай меня очень внимательно. Потому что я не буду этого повторять. Я не лягу, подчеркиваю — не лягу с тобой в постель!
— А вот мне кажется — ляжешь, — сказал он, захватив вилкой салат и отправляя его в рот. Он с хрустом жевал и улыбался ей.
Она тоже положила в рот хрустящий шпинат, хотя не чувствовала никакого аппетита.
— А тебе не приходило в голову, что у меня в запасе может быть припасен еще один… я бы сказала, скандальчик? Мне надо будет только бросить прессе намек. Всего лишь намек. А ты знаешь, что журналисты — лучшие в мире сыщики. Они все сами раскопают, и я останусь в стороне.
Он тяжело сглотнул. Загар сошел с его лица.
— Что ты хочешь сказать этим? Какой скандал ты имеешь в виду?
— Мне кажется, ты знаешь.
— Сука!
Употребление в такой обстановке в ее адрес столь уличного термина изумило ее. Рива заглянула ему в лицо и увидела обращенный на нее убийственный огонь гнева и ярости. Ей вдруг стало зябко. Она была смущена. Под другим скандалом она подразумевала гибель Бет и причастность к этому Эдисона. Всплыви эта история, и она, конечно, нанесла бы ему урон, но совсем не такой крупный, как история с двоеженством. В конце концов, ведь не было никаких доказательств. Спустя минуту ее вдруг осенило, что Эдисон испугался вовсе не в связи со смертью Бет, что он думал о чем-то другом.
Ее глаза сузились. Она сказала:
— Я вообще много о тебе знаю, скажем так, неприятного, Эдисон.
Было видно, что это сильно на него подействовало. Но он справился с собой, нацепил на лицо ничего не значащую ухмылочку и откинулся на спинку стула. Долго молча смотрел на нее, потом проговорил:
— Я недооценивал гебя.
— Надеюсь, ты больше не повторишь эту ошибку.
— Вряд ли. Как много ты знаешь? Я должен знать точно, как много ты знаешь?
У нее появилось ощущение, что она вообще ничего не знает, но вслух она этого, естественно, не высказала.
— Достаточно.
— Некоторые знания бывают вредными для здоровья.
Слова были произнесены спокойным тоном. Тем больше в них слышалось угрозы.
— Я понимаю, — ответила она. — Довольно часто такое случается.
— Ты должна знать, что на пути к губернаторскому креслу я не намерен особо разбираться в средствах и не остановлюсь перед такими условностями, как человеколюбие.
— Похоже, сейчас уже ты мне угрожаешь.
— Просто хочу, чтобы ты все поняла.
Прежде чем сказать очередную фразу, она сделала небольшую паузу.
— По-моему, ты начал терять над собой контроль. Ведь я просила об элементарной вещи.
Он медленно покачал головой справа налево:
— Ты вмешиваешься в мою жизнь.
— Ты вмешался в мою когда-то. Если бы того не было, я бы не чувствовала необходимости сделать этот шаг.
— Вот этого как раз я и не понимаю. Почему все это для тебя так необходимо?
— Я уже сказала тебе. Я не допущу, чтобы ты стал свекром моей племянницы.
— Что ж ты так беспокоишься о ней?
— Как же иначе? Маргарет с тобой не тягаться. Не думаю, что ты послушаешь и Ботинки.
Она устремила на него твердый неподвижный взгляд.
— Да, кстати, о Ботинках. Мы уже с тобой родственники. Через него. Поэтому Джош и Эрин… Четвероюродные или пятиюродные кузены? Да, кажется, так. Ничего, закон допускает такие браки.
— Я не допускаю. Пойми, я не допускаю.
Он наклонился к ней через весь стол:
— Теперь ты слушай меня внимательно. По мне пусть Джош веселится со своей крошкой кузиной так, как ему понравится. Я и пальцем не пошевельну, чтобы помешать ему. Если ему удастся затащить ее в постель — тем больше ему почета. Это докажет, что он мой сын. Ты можешь тут раздуваться передо мной сколько угодно. Мне плевать. Если тебе дорога еще твоя нежная попка, будь очень осторожна с той информацией, которой ты обладаешь. Если станешь играть со мной, леди, я сделаю так, что ты будешь лечиться до конца жизни, А может, тебе сразу наступит конец.
Рива поднялась из-за стола и грациозно бросила салфетку на тарелку.
— Странно ты подбираешь слова, — сказала она. — И странно обращаешься с женщинами. Ты настоящий убийца женщин.
— Рива! — пробормотал Эдисон, резко изменившись в лице. — Рива!
Она пошла прочь, не оглядываясь. В его последних словах прозвучало что-то среднее между яростью и испугом. Она услышала, как за спиной звякнуло серебро приборов. Похоже, с таким шумом он встал из-за стола. Похоже, он шел за ней.
Это немыслимо! Преследовать ее по залу ресторана, на глазах у всех! Она ускорила шаг, лавируя между столиками, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Сзади она услышала топот ног Эдисона, его невнятные извинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112