Мне пора возвращаться в свою миссию. Мне нужна официальная санкция, чтобы взять тебя с собой в Индию.
Позже, после ужина, Майра заговорила об этом с Патриком и Дезирэ.
– Что вы скажете насчет того, чтобы в нашей семье появился новый отец? – Заметив смятение на лице сына, она поправилась: – Нет, не отец, а добрый дядя.
Пэт смотрел на нее с подозрением:
– Ты говоришь о майоре Флинне?
– Да, майор – хороший человек, и ваш отец был о нем очень высокого мнения. Теперь, когда вашего отца нет больше с нами, он хочет взять на себя заботы обо всех нас.
– Мы сами можем о себе позаботиться, – угрюмо возразил мальчик.
– А мне нравится майор Флинн, – возразила Дезирэ.
– Мало ли что! – огрызнулся он.
– Мы поедем с ним в Индию и будем жить в Калькутте. Вы ведь знаете кое-что об Индии. Это экзотическая страна, полная тайн. Там и тигры, и слоны, и королевские кобры. Ведь это будет интересно, разве не так?
Она обрадовалась, заметив искорку любопытства, сверкнувшую в глазах сына.
– Индия… тигры… слоны… кобры… Я смогу ездить на слоне?
– Уверена, что это можно будет устроить.
– Ты действительно хочешь выйти замуж за майора Флинна или делаешь это только для того, чтобы кто-нибудь заботился о нас? – поинтересовался мальчик.
Майра не знала, как ответить.
– Это сложный вопрос. Нам будет недостаточно пенсии вашего отца. Но кроме того, я восхищаюсь майором Флинном и уважаю его.
Ей не хотелось заводить разговора о любви. Едва ли дети смогли бы понять ее сейчас.
Патрик улыбнулся, и на мгновение она увидела в нем воплощение его отца, и сердце у нее сжалось.
– Думаю, жить в Индии будет интересно. И по правде говоря, мне нравится майор Флинн.
– Конечно, нравится. Я знаю, что он будет хорошим… хорошим дядей для вас обоих.
Брэда похоронили со всеми воинскими почестями в воскресенье утром на маленьком кладбище колонии за пределами северной стены. Когда гроб опустили в могилу, трубач протрубил отбой над местом погребения. Майор Флинн в последний момент снял с гроба американский флаг, и он и майор Шульц сложили его традиционным военным треугольником. Потом Флинн передал его Майре.
В первый раз с того момента, как он узнал о смерти отца, маленький Патрик не выдержал и зарыдал вместе с сестрой. Майра встала на колени рядом с ними и попыталась их утешить как могла. Поддавшись внезапному порыву, она передала флаг сыну.
– Папочка хотел бы, чтобы он был у тебя. Ведь в конце концов, ты его наследник и солдат.
Флинн отвернулся и смахнул слезу.
Когда они приблизились к помещению американской миссии, Майра сказала:
– Одна страница нашей жизни перевернута, мы начинаем новую.
– Хорошо, что ты так смотришь на вещи, – согласился Флинн. – Мы начинаем первую страницу в новой главе нашей жизни. – Он взял ее руку и прижался к ней губами. – Я люблю тебя, моя дорогая.
– А я люблю тебя.
Когда они добрались до дома и дети отправились на кухню и принялись дразнить Лотос, пока та готовила чай и сдобные лепешки, Флинн обнял ее на затененной веранде.
– Не могу дождаться момента, когда мы станем единым целым, мужем и женой.
Они прибыли в Индию в середине сезона муссонов. В первый месяц они были гостями вице-короля лорда Гарри Честертона и его жены в правительственной резиденции, просторном особняке, таком, какой можно увидеть в престижном пригороде Лондона. Майру и ее двоих детей поселили в апартаментах с деревянными перекрытиями на потолках, шелковыми гобеленами и пейзажами, представлявшими английскую сельскую природу.
Большая кровать под балдахином на четырех столбах была центром со вкусом убранной хозяйской спальни.
– Как бы мне хотелось быть здесь с тобой, любовь моя, – прошептал Флинн при виде такого великолепия. – Но пока мы остаемся в правительственной резиденции, руки у меня связаны, а штаны застегнуты на все пуговицы.
Майра игриво хлопнула его по щеке:
– Лишения – это наковальня, на которой выковывается характер.
– К черту лишения и характер тоже! И все же скоро мы станем мужем и женой.
Майра решила, что сначала следует соблюсти двухмесячный траур.
Через неделю после их прибытия лорд Честертон дал бал в честь прибытия майора Шона Флинна и назначения его вице-командором близлежащего форта Уильям, находившегося в ведении генерала Арчибальда Сиднея, кряжистого педантичного человека с глазами навыкате и моржовыми усами.
Бальная зала правительственной резиденции была большой и претенциозной. Со сводчатого потолка свешивался хрустальный канделябр как раз над центром площадки, отведенной для танцев. Потребовалось пять слуг-туземцев, чтобы вставить и зажечь свечи в сверкающем канделябре. Стены залы были украшены большими гобеленами, на которых были сценки из истории колонизации Индии: раджа в тюрбане, усеянном драгоценными камнями, принимающий английскую делегацию военных в тронном зале, столкновение колониальных и индийских войск на перевале Кибер, два генерала на спине слона, винтовки, нацеленные на тигра и готовые выстрелить в него, устрашающего вида королевская кобра, сражающаяся с хитрым мангустом. На стенах висели также другие произведения искусства, от которых захватывало дух, вытканные ремесленниками и художниками Индии.
На приподнятом помосте в конце залы под гигантским английским флагом «Юнион Джек» квартет струнных инструментов наигрывал «Русский квартет» Гайдна. Четыре музыканта были одеты в бархатные обтягивающие штаны и камзолы принятого при дворе покроя и напудренные парики.
Майра была поражена отменным вкусом женских туалетов, которые она не ожидала увидеть в этой части света: они были из атласа, бархата, тюля, вуали, пестрого шифона всех мыслимых и немыслимых цветов и оттенков. Многие из них были очень смелого покроя с очень низко вырезанным декольте, а некоторые платья были без бретелек. На Майре было длинное белое струящееся складками платье, похожее на греческий хитон, с изумрудного цвета накидкой, отделанной золотой каймой, как и подол платья. Обратив внимание на туалеты других женщин в Калькутте, Майра выбрала в качестве головного убора тюрбан с четырьмя страусовыми перьями такого же ярко-зеленого цвета, как накидка, и такого же оттенка бальные туфли. В ее туалете была экзотическая смесь западной и восточной культур.
На майоре Флинне была форма Восемнадцатого Бенгальского уланского полка: ярко-красный двубортный мундир с двумя рядами золотых пуговиц и отворотами также золотого цвета, как и нашивки спереди, напоминавшие крылья бабочки. Его перепоясывал широкий малиновый пояс. Брюки были синими с золотыми галунами.
Майра приняла предложенную им руку, и они спустились по мраморной лестнице в бальную залу. Прибытие Флинна и Майры было воспринято музыкантами и танцорами как знак сделать паузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Позже, после ужина, Майра заговорила об этом с Патриком и Дезирэ.
– Что вы скажете насчет того, чтобы в нашей семье появился новый отец? – Заметив смятение на лице сына, она поправилась: – Нет, не отец, а добрый дядя.
Пэт смотрел на нее с подозрением:
– Ты говоришь о майоре Флинне?
– Да, майор – хороший человек, и ваш отец был о нем очень высокого мнения. Теперь, когда вашего отца нет больше с нами, он хочет взять на себя заботы обо всех нас.
– Мы сами можем о себе позаботиться, – угрюмо возразил мальчик.
– А мне нравится майор Флинн, – возразила Дезирэ.
– Мало ли что! – огрызнулся он.
– Мы поедем с ним в Индию и будем жить в Калькутте. Вы ведь знаете кое-что об Индии. Это экзотическая страна, полная тайн. Там и тигры, и слоны, и королевские кобры. Ведь это будет интересно, разве не так?
Она обрадовалась, заметив искорку любопытства, сверкнувшую в глазах сына.
– Индия… тигры… слоны… кобры… Я смогу ездить на слоне?
– Уверена, что это можно будет устроить.
– Ты действительно хочешь выйти замуж за майора Флинна или делаешь это только для того, чтобы кто-нибудь заботился о нас? – поинтересовался мальчик.
Майра не знала, как ответить.
– Это сложный вопрос. Нам будет недостаточно пенсии вашего отца. Но кроме того, я восхищаюсь майором Флинном и уважаю его.
Ей не хотелось заводить разговора о любви. Едва ли дети смогли бы понять ее сейчас.
Патрик улыбнулся, и на мгновение она увидела в нем воплощение его отца, и сердце у нее сжалось.
– Думаю, жить в Индии будет интересно. И по правде говоря, мне нравится майор Флинн.
– Конечно, нравится. Я знаю, что он будет хорошим… хорошим дядей для вас обоих.
Брэда похоронили со всеми воинскими почестями в воскресенье утром на маленьком кладбище колонии за пределами северной стены. Когда гроб опустили в могилу, трубач протрубил отбой над местом погребения. Майор Флинн в последний момент снял с гроба американский флаг, и он и майор Шульц сложили его традиционным военным треугольником. Потом Флинн передал его Майре.
В первый раз с того момента, как он узнал о смерти отца, маленький Патрик не выдержал и зарыдал вместе с сестрой. Майра встала на колени рядом с ними и попыталась их утешить как могла. Поддавшись внезапному порыву, она передала флаг сыну.
– Папочка хотел бы, чтобы он был у тебя. Ведь в конце концов, ты его наследник и солдат.
Флинн отвернулся и смахнул слезу.
Когда они приблизились к помещению американской миссии, Майра сказала:
– Одна страница нашей жизни перевернута, мы начинаем новую.
– Хорошо, что ты так смотришь на вещи, – согласился Флинн. – Мы начинаем первую страницу в новой главе нашей жизни. – Он взял ее руку и прижался к ней губами. – Я люблю тебя, моя дорогая.
– А я люблю тебя.
Когда они добрались до дома и дети отправились на кухню и принялись дразнить Лотос, пока та готовила чай и сдобные лепешки, Флинн обнял ее на затененной веранде.
– Не могу дождаться момента, когда мы станем единым целым, мужем и женой.
Они прибыли в Индию в середине сезона муссонов. В первый месяц они были гостями вице-короля лорда Гарри Честертона и его жены в правительственной резиденции, просторном особняке, таком, какой можно увидеть в престижном пригороде Лондона. Майру и ее двоих детей поселили в апартаментах с деревянными перекрытиями на потолках, шелковыми гобеленами и пейзажами, представлявшими английскую сельскую природу.
Большая кровать под балдахином на четырех столбах была центром со вкусом убранной хозяйской спальни.
– Как бы мне хотелось быть здесь с тобой, любовь моя, – прошептал Флинн при виде такого великолепия. – Но пока мы остаемся в правительственной резиденции, руки у меня связаны, а штаны застегнуты на все пуговицы.
Майра игриво хлопнула его по щеке:
– Лишения – это наковальня, на которой выковывается характер.
– К черту лишения и характер тоже! И все же скоро мы станем мужем и женой.
Майра решила, что сначала следует соблюсти двухмесячный траур.
Через неделю после их прибытия лорд Честертон дал бал в честь прибытия майора Шона Флинна и назначения его вице-командором близлежащего форта Уильям, находившегося в ведении генерала Арчибальда Сиднея, кряжистого педантичного человека с глазами навыкате и моржовыми усами.
Бальная зала правительственной резиденции была большой и претенциозной. Со сводчатого потолка свешивался хрустальный канделябр как раз над центром площадки, отведенной для танцев. Потребовалось пять слуг-туземцев, чтобы вставить и зажечь свечи в сверкающем канделябре. Стены залы были украшены большими гобеленами, на которых были сценки из истории колонизации Индии: раджа в тюрбане, усеянном драгоценными камнями, принимающий английскую делегацию военных в тронном зале, столкновение колониальных и индийских войск на перевале Кибер, два генерала на спине слона, винтовки, нацеленные на тигра и готовые выстрелить в него, устрашающего вида королевская кобра, сражающаяся с хитрым мангустом. На стенах висели также другие произведения искусства, от которых захватывало дух, вытканные ремесленниками и художниками Индии.
На приподнятом помосте в конце залы под гигантским английским флагом «Юнион Джек» квартет струнных инструментов наигрывал «Русский квартет» Гайдна. Четыре музыканта были одеты в бархатные обтягивающие штаны и камзолы принятого при дворе покроя и напудренные парики.
Майра была поражена отменным вкусом женских туалетов, которые она не ожидала увидеть в этой части света: они были из атласа, бархата, тюля, вуали, пестрого шифона всех мыслимых и немыслимых цветов и оттенков. Многие из них были очень смелого покроя с очень низко вырезанным декольте, а некоторые платья были без бретелек. На Майре было длинное белое струящееся складками платье, похожее на греческий хитон, с изумрудного цвета накидкой, отделанной золотой каймой, как и подол платья. Обратив внимание на туалеты других женщин в Калькутте, Майра выбрала в качестве головного убора тюрбан с четырьмя страусовыми перьями такого же ярко-зеленого цвета, как накидка, и такого же оттенка бальные туфли. В ее туалете была экзотическая смесь западной и восточной культур.
На майоре Флинне была форма Восемнадцатого Бенгальского уланского полка: ярко-красный двубортный мундир с двумя рядами золотых пуговиц и отворотами также золотого цвета, как и нашивки спереди, напоминавшие крылья бабочки. Его перепоясывал широкий малиновый пояс. Брюки были синими с золотыми галунами.
Майра приняла предложенную им руку, и они спустились по мраморной лестнице в бальную залу. Прибытие Флинна и Майры было воспринято музыкантами и танцорами как знак сделать паузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94