– Это импровизированное изобретение, придуманное душителями. Откровенно говоря, истинное назначение тюрбана совсем иное – он практичен. Согласно религии сикхов, для мужчины считается святотатством сбривать волосы на любой части тела в течение всей его жизни. Поэтому тюрбан удовлетворяет всех, обеспечивая возможность прикрыть волосы на голове. В моем случае тюрбан никоим образом не отражает моей веры и служит только украшением.
Он хлопнул в ладоши.
– Но хватит об этом, я думаю, моя болтовня вам наскучила. Мадам Тэйлор, могу ли я пригласить вас на следующий танец? Играют мой любимый вальс Штрауса.
– Я в восторге, ваша светлость.
Она подала ему руку, и они закружились по зале.
Глава 17
В течение тех четырех дней, что султан Дели провел в совещаниях с вице-королем в официальной британской резиденции, он близко подружился с Майрой и майором Флинном. В вечер накануне его отбытия в Дели они втроем сидели на веранде и пили бренди с содовой, наблюдая, как потоки дождя низвергаются с широких карнизов.
– Здесь дожди хуже, чем в Китае, – сказал Шон. – Не видно и на три фута от веранды. Как же вы поедете в такой потоп, ваша светлость?
– К рассвету дождь кончится, – заверил он их.
– Как вы можете быть так уверены? – спросила Майра.
Его улыбка показалась им загадочной.
– Это одна из тайн Дальнего Востока. Мы, индусы, обладаем особым восприятием. Поверьте, к утру дождь кончится… Но мне хотелось поговорить о другом. Я считаю честью и привилегией быть вашим близким другом. Друзья пренебрегают формальностями. Поэтому, пожалуйста, не называйте меня ваша светлость. Мое имя Радж.
Майра улыбнулась:
– А я бы сочла за честь, если бы вы называли меня Майрой, а майора Флинна Шоном.
Султан улыбнулся:
– Теперь мы близкие друзья. Мне хотелось бы пригласить вас обоих к себе. Когда вы поженитесь, я был бы рад вас принять у себя в Дели. Вы бы провели у меня… как это называется? Медовый месяц. Это путешествие даст вам возможность познакомиться с нашей страной, а когда вы прибудете в Дели, там вам окажут прием, как радже и принцессе.
Майра встретила это предложение с энтузиазмом:
– По-моему, это замечательно. А ты как думаешь, Шон?
– Согласен, – ответил он задумчиво. – Это означает убить двух зайцев. Вице-король сегодня днем встречался со мной и Сиднеем. Мы обсуждали предварительные планы отправки полка улан под моим командованием в глубь страны и поисков банд душителей, устроивших настоящий ад в Раджпутане.
– Великолепно, – ответил султан. – Дели близко от Раджпутаны. Время от времени я и сам отправляю свою кавалерию, состоящую из ладхианских сикхов-сипаев в помощь раджпутанской армии, подавляющей местных мятежников… Значит, я смогу рассчитывать на удовольствие принимать вас у себя во дворце?
– Мы прибудем к вам торжественно, с музыкой, – пообещала Майра.
Через два месяца и один день после похорон Брэда Шон и Майра сочетались браком. Церемония была тихой и скромной. Их обвенчал капеллан полка в гостиной официальной резиденции. На свадьбе присутствовали генерал Сидней и вице-король с женами, четыре капитана и, конечно, Патрик и Дезирэ. После завтрака с шампанским Шон, Майра и дети вернулись в свой новый дом в форте Уильям.
Аккуратный ряд офицерских коттеджей в форте Уильям создавал ощущение, что эту провинциальную английскую улицу в небольшой деревеньке графства Суррей перенесли сюда, на эту чужую землю. Это были скромные георгианского стиля домики с двускатными крышами и мансардами, окруженные белыми оградами из штакетника, заросшими сиренью и розами, затененными дубами, вязами и липами. Домик, отведенный молодоженам, вместо штакетника был окружен живой изгородью из боярышника.
Шон сказал:
– Куда бы англичан ни занесло в их странствованиях по свету, они везде приносят с собой частицу Англии. Они везде пьют шотландское виски с содовой и переодеваются к обеду точно так же, как делают это в Лондоне. Как ни странно, это помогает сохранить империю.
Они рано поужинали, уложили детей в постель и рано отправились в спальню. Шон заключил ее в объятия.
– Ты здесь, моя стыдливо краснеющая молодая жена?
– Я чувствую себя почти как девственная невеста, – сказала она. – Ведь прошло больше двух месяцев с тех пор, как мы занимались любовью.
– Сегодня мы наверстаем упущенное.
Майра сняла свое свадебное платье – белое, но не подвенечное, с белыми же косыми полосами и перламутровыми пуговицами спереди. Она остановилась, чтобы он мог полюбоваться ею в облегающей розовой шелковой нижней сорочке, столь прозрачной, что Шон заметил:
– Она больше обнажает, чем скрывает.
Он подошел к ней и спустил бретельки с ее плеч, обнажив их, а также руки и грудь. Он наклонился и прижался губами к одной из этих нежных округлостей, потом поцеловал другую, лаская и дразня языком ее соски, и делал это до тех пор, пока Майра не застонала и не прижалась к нему. Ее желание быстро нарастало. Встав на колени, Шон потянул ее прозрачную сорочку и спустил, так что та оказалась у нее на щиколотках. Потом обхватил руками ее трепещущие бедра и принялся ласкать и гладить ее ягодицы, осыпая поцелуями ее нежный, как атлас, живот.
– О мой дорогой, я не могу больше ждать! Поторопись!
Он быстро разделся. Глаза Майры засверкали при виде его напряженного отвердевшего фаллоса, рвавшегося на свободу. Он отнес ее на постель. Ее разверстые бедра и простертые руки взывали к нему.
– Шон, дорогой, теперь ты мой муж и первый раз приблизился ко мне.
– Моя девственная невеста, – прошептал Шон. Его мужское естество нашло врата ее женственности, эти врата, ведущие в рай.
Он был нежным любовником, и наслаждение волна за волной омывало их тела. Это походило на круги, расходящиеся по чистой глади пруда, как бывает, когда бросишь камень в воду.
Она испытала пик блаженства, и через несколько мгновений это повторилось, ее чуткое тело, ее разгоряченная плоть отозвались на судорогу страсти, испытанной Шоном. Казалось, прошла вечность, прежде чем они смогли насытиться друг другом.
В ту ночь Майра спала беспокойно, урывками. Мучившие ее кошмары были, как никогда, живыми – ей снилось, что она умерла и попала в ад. Она шла во сне обнаженная, спотыкаясь на неровной почве, на фоне какого-то нереального пейзажа, где из красных расселин и трещин в почве вырывались языки огня и лопались пузыри расплавленной серы и смолы. Вдали она видела какую-то фигуру, стоящую на гигантском черепе, из глазниц которого тоже вырывался огонь, а лишенный плоти рот улыбался чудовищной улыбкой. Это был Сатана собственной персоной, с рогами, с раздвоенным на конце хвостом, вооруженный трезубцем.
Она сделала попытку убежать, но это оказалось невозможным – исхода не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94