Глаза под маской сверкнули удовлетворением. Быстро, как кошка, она притянула его голову и крепко поцеловала в губы. Прежде чем Томас успел что-либо сообразить, незнакомка отпрянула и улыбнулась.
Неожиданно Томас вспомнил, что вокруг них очень много народу. Большинство из присутствующих он не знал. Все стояли молча и не сводили с них глаз. Казалось, воздух накалился от общего возбуждения. Дама в серебристой маске пробудила желание не только в нем – во всех окружающих она вызвала первобытные, звериные, хищные чувства, нечто очень опасное.
Она провела языком по своим губам, словно пробуя их на вкус.
– Бренди? Хороший бренди. Полагаю, что король пиратов получил свою долю добычи именно в виде бренди.
И тут она тоже почувствовала неестественную тишину, окружавшую их. Улыбка на ее губах замерла, глаза медленно окинули неподвижно стоящую напряженную толпу. Внезапно в их глубокой синеве появился как бы проблеск страха. Томас с дамой были все еще довольно далеки от остальных гостей, а тропинки, ведущие к танцевальной веранде, освещались очень плохо. Незнакомка взяла его за руку, будто приглашая присоединиться к ней.
Волна удовлетворения охватила Томаса: он ей нужен. И то, что он вел себя как джентльмен, хотя она ранее и высмеяла это, теперь необходимо ей, она просит сопровождать ее туда, где безопасно, подальше от тех примитивных чувств и инстинктов, которые пробудила в толпе своим маленьким представлением. Он придвинулся к ней.
– Мы квиты, милорд? – прошептала она и насмешливо улыбнулась. Она вполне допускала, что он мог подумать, будто она вынуждена прибегнуть к его помощи из-за слабости. – Прощайте! – Она решительно пошла прочь.
– Подождите!
Она остановилась.
– Честный игрок позволил бы сопернику отыграться.
– Но я не честный игрок. Думаю, это вас не удивляет. – Она посмотрела в его сторону через плечо и тихо, чтобы только он услышал, добавила: – Даже если бы мы сыграли еще и выиграли бы вы, неужели вы думаете, что узнали бы меня лучше без маски?
Она не стала ждать ответа. С неземной грацией Фиа направилась в сторону гостей. Она не остановилась, даже когда достигла их. И это ее царственное нежелание признавать остальных присутствующих вызвало почтительное движение среди них. Толпа расступилась, позволив ей пройти.
Мужчина, который стоял крайним, обернулся ей вслед. Взгляд его темных глаз неотступно следовал за ее удаляющейся фигурой, другие мужчины как-то неуверенно переминались на месте. Крайний мужчина отделился от толпы и направился было за ней.
– Я бы не стал этого делать, – спокойно произнес Томас.
Мужчина остановился и оглянулся на него. Как бы в насмешке, его губа приподнялась.
– Она уже договорилась с вами?
Остальные посмотрели на Томаса. Их лица выражали неприкрытую зависть. Среди них только Джонстон выглядел несчастным и смущенным.
– Да, она моя, – твердо ответил Томас, а про себя подумал: «Не важно, что это ложь, главное, чтобы я помнил об этом».
Лорд Карр с раздражением отметил, что освещение в Тилнбер-Хаусе не подчеркивает богатства его костюма. Он крутился перед зеркалом во все стороны, рассматривая свое отражение. «Может, все дело в этом проклятом зеркале?» – подумал он. В нем его кожа выглядела такой дряблой. Зеркало подчеркивало среднюю часть лица, собственно говоря, его нос, который был далек от совершенства. Придет день, и он обязательно отплатит за это своему сыну Рейну. Карр снова принялся рассматривать собственное отражение. Другой неприятностью было то, что еще несколько человек были одеты в такие же костюмы, как у него. Собираясь на маскарад, он был совершенно уверен, что его костюм будет единственным. Он и сейчас считал, что идея наряда весьма оригинальна. Но Карр решительно настроился по возвращении домой серьезно поговорить со своим нынешним слугой о том, что иногда полезно держать рот на замке. Надо надеяться, что парень переживет эту взбучку и намотает себе на ус на будущее. Да, пока новый слуга поймет, что к чему, пройдет немало времени.
– Лорд Карр. – К его отражению в зеркале присоединилось еще одно. Оно принадлежало хищного вида испанцу с козлиной маской на голове и в черном бархатном камзоле.
– В чем дело, Танбридж?
– Она здесь.
Карр уже знал это.
– Как, по-твоему, кожа у меня гладкая? Или все дело в этих дешевых светильниках, которыми пользуется Портман?
Танбридж покраснел, и Карр улыбнулся. Танбридж ненавидел свое положение при Карре. Глупец! Он прекрасно понимал, что чем больше возрастает его ненависть к Карру, тем большее удовольствие получает Карр, мучая его, но скрыть свою ненависть все равно не мог.
– Ответь мне честно. Ты знаешь, я всегда полагаюсь на твою честность, – проговорил Карр.
– Конечно, все дело в светильниках, сэр, несомненно.
– Хм, я так и думал. – Карр повернулся к своему лизоблюду, быстро оглянулся и, убедившись, что они одни, спросил: – Что ты узнал о капитане Бартоне и его отношениях с моей дочерью?
– Последние два плавания были для Бартона весьма неудачными. Первый вояж был застрахован швейцарской компанией. Мне не удалось узнать, получил ли он страховку. Второй вояж был застрахован здесь, в Лондоне. Страховку по нему Бартон определенно получил. Он прикупил новый корабль и тратит сейчас деньги не считая. Большую часть он тратит на леди Фиа.
Лицо Карра смягчилось.
– Ах, какая предприимчивая, однако все это тщетные усилия.
– Сэр?
– Да это же очевидно.
– Они любовники? – Танбридж нахмурился. – Она старается получить от него все, что может?
– Нет-нет-нет! Ты подумай. Ну что ты знаешь о Фиа, кроме того, что когда-то имел наглость предположить, что я позволю тебе жениться на ней. – Танбридж не ответил. Его лицо перекосилось и выглядело очень странно. Карр посмотрел на собственное отражение, но, увидя выражение Танбриджа в зеркале, вздохнул и понял, что обречен говорить с человеком, куда менее умным, чем он сам. – Они не любовники, они компаньоны.
– Компаньоны?
– Да, тупица. Он ухаживал за ней, конечно, но Фиа же моя дочь. Неужели бы она согласилась сидеть за столом и ждать каких-то подачек, которые этот колонист готов бросить ей, когда она может получить все. – Карр хмыкнул от одной этой мысли.
– Сомневаюсь... – промямлил Танбридж, –...но если она его компаньон, то почему он забрасывает ее всеми этими подарками?
Карр с удивлением уставился на Танбриджа. Он не думал, что придется объяснять такие простые вещи. Когда брови Танбриджа, наконец, вернулись на место и он оставил тщетные попытки догадаться о причине, Карр сдался.
– Она принимает его подарки и откладывает их в качестве страховки. Таким образом, Фиа рассчитывает получить больше половины доли. – Взгляд его осветился любовью. – Смышленая маленькая тварь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Неожиданно Томас вспомнил, что вокруг них очень много народу. Большинство из присутствующих он не знал. Все стояли молча и не сводили с них глаз. Казалось, воздух накалился от общего возбуждения. Дама в серебристой маске пробудила желание не только в нем – во всех окружающих она вызвала первобытные, звериные, хищные чувства, нечто очень опасное.
Она провела языком по своим губам, словно пробуя их на вкус.
– Бренди? Хороший бренди. Полагаю, что король пиратов получил свою долю добычи именно в виде бренди.
И тут она тоже почувствовала неестественную тишину, окружавшую их. Улыбка на ее губах замерла, глаза медленно окинули неподвижно стоящую напряженную толпу. Внезапно в их глубокой синеве появился как бы проблеск страха. Томас с дамой были все еще довольно далеки от остальных гостей, а тропинки, ведущие к танцевальной веранде, освещались очень плохо. Незнакомка взяла его за руку, будто приглашая присоединиться к ней.
Волна удовлетворения охватила Томаса: он ей нужен. И то, что он вел себя как джентльмен, хотя она ранее и высмеяла это, теперь необходимо ей, она просит сопровождать ее туда, где безопасно, подальше от тех примитивных чувств и инстинктов, которые пробудила в толпе своим маленьким представлением. Он придвинулся к ней.
– Мы квиты, милорд? – прошептала она и насмешливо улыбнулась. Она вполне допускала, что он мог подумать, будто она вынуждена прибегнуть к его помощи из-за слабости. – Прощайте! – Она решительно пошла прочь.
– Подождите!
Она остановилась.
– Честный игрок позволил бы сопернику отыграться.
– Но я не честный игрок. Думаю, это вас не удивляет. – Она посмотрела в его сторону через плечо и тихо, чтобы только он услышал, добавила: – Даже если бы мы сыграли еще и выиграли бы вы, неужели вы думаете, что узнали бы меня лучше без маски?
Она не стала ждать ответа. С неземной грацией Фиа направилась в сторону гостей. Она не остановилась, даже когда достигла их. И это ее царственное нежелание признавать остальных присутствующих вызвало почтительное движение среди них. Толпа расступилась, позволив ей пройти.
Мужчина, который стоял крайним, обернулся ей вслед. Взгляд его темных глаз неотступно следовал за ее удаляющейся фигурой, другие мужчины как-то неуверенно переминались на месте. Крайний мужчина отделился от толпы и направился было за ней.
– Я бы не стал этого делать, – спокойно произнес Томас.
Мужчина остановился и оглянулся на него. Как бы в насмешке, его губа приподнялась.
– Она уже договорилась с вами?
Остальные посмотрели на Томаса. Их лица выражали неприкрытую зависть. Среди них только Джонстон выглядел несчастным и смущенным.
– Да, она моя, – твердо ответил Томас, а про себя подумал: «Не важно, что это ложь, главное, чтобы я помнил об этом».
Лорд Карр с раздражением отметил, что освещение в Тилнбер-Хаусе не подчеркивает богатства его костюма. Он крутился перед зеркалом во все стороны, рассматривая свое отражение. «Может, все дело в этом проклятом зеркале?» – подумал он. В нем его кожа выглядела такой дряблой. Зеркало подчеркивало среднюю часть лица, собственно говоря, его нос, который был далек от совершенства. Придет день, и он обязательно отплатит за это своему сыну Рейну. Карр снова принялся рассматривать собственное отражение. Другой неприятностью было то, что еще несколько человек были одеты в такие же костюмы, как у него. Собираясь на маскарад, он был совершенно уверен, что его костюм будет единственным. Он и сейчас считал, что идея наряда весьма оригинальна. Но Карр решительно настроился по возвращении домой серьезно поговорить со своим нынешним слугой о том, что иногда полезно держать рот на замке. Надо надеяться, что парень переживет эту взбучку и намотает себе на ус на будущее. Да, пока новый слуга поймет, что к чему, пройдет немало времени.
– Лорд Карр. – К его отражению в зеркале присоединилось еще одно. Оно принадлежало хищного вида испанцу с козлиной маской на голове и в черном бархатном камзоле.
– В чем дело, Танбридж?
– Она здесь.
Карр уже знал это.
– Как, по-твоему, кожа у меня гладкая? Или все дело в этих дешевых светильниках, которыми пользуется Портман?
Танбридж покраснел, и Карр улыбнулся. Танбридж ненавидел свое положение при Карре. Глупец! Он прекрасно понимал, что чем больше возрастает его ненависть к Карру, тем большее удовольствие получает Карр, мучая его, но скрыть свою ненависть все равно не мог.
– Ответь мне честно. Ты знаешь, я всегда полагаюсь на твою честность, – проговорил Карр.
– Конечно, все дело в светильниках, сэр, несомненно.
– Хм, я так и думал. – Карр повернулся к своему лизоблюду, быстро оглянулся и, убедившись, что они одни, спросил: – Что ты узнал о капитане Бартоне и его отношениях с моей дочерью?
– Последние два плавания были для Бартона весьма неудачными. Первый вояж был застрахован швейцарской компанией. Мне не удалось узнать, получил ли он страховку. Второй вояж был застрахован здесь, в Лондоне. Страховку по нему Бартон определенно получил. Он прикупил новый корабль и тратит сейчас деньги не считая. Большую часть он тратит на леди Фиа.
Лицо Карра смягчилось.
– Ах, какая предприимчивая, однако все это тщетные усилия.
– Сэр?
– Да это же очевидно.
– Они любовники? – Танбридж нахмурился. – Она старается получить от него все, что может?
– Нет-нет-нет! Ты подумай. Ну что ты знаешь о Фиа, кроме того, что когда-то имел наглость предположить, что я позволю тебе жениться на ней. – Танбридж не ответил. Его лицо перекосилось и выглядело очень странно. Карр посмотрел на собственное отражение, но, увидя выражение Танбриджа в зеркале, вздохнул и понял, что обречен говорить с человеком, куда менее умным, чем он сам. – Они не любовники, они компаньоны.
– Компаньоны?
– Да, тупица. Он ухаживал за ней, конечно, но Фиа же моя дочь. Неужели бы она согласилась сидеть за столом и ждать каких-то подачек, которые этот колонист готов бросить ей, когда она может получить все. – Карр хмыкнул от одной этой мысли.
– Сомневаюсь... – промямлил Танбридж, –...но если она его компаньон, то почему он забрасывает ее всеми этими подарками?
Карр с удивлением уставился на Танбриджа. Он не думал, что придется объяснять такие простые вещи. Когда брови Танбриджа, наконец, вернулись на место и он оставил тщетные попытки догадаться о причине, Карр сдался.
– Она принимает его подарки и откладывает их в качестве страховки. Таким образом, Фиа рассчитывает получить больше половины доли. – Взгляд его осветился любовью. – Смышленая маленькая тварь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73