Ее пылкая натура тосковала по более легкой, более веселой жизни: ей хотелось, чтобы советы, которые давал бы ей отец, не касались более важных вопросов, чем ухаживания молодых людей, страстно цитирующих стихи и шепчущих о своей немеркнущей любви к ней. Ей хотелось, чтобы ноги, едва касаясь пола, ступали в такт музыке и она кружилась в вихре танца. Ей хотелось кокетничать с мужчинами, скромно улыбаясь и опуская ресницы. Ей хотелось хоть раз ощутить, что жизнь создана именно для нее и лежит у ее ног, ожидая того момента, когда она заметит его, а отец будет стоять сзади и одобрительно кивать.
Увы, все было совсем иначе, и может получиться, что так никогда не будет.
Вскоре ее всхлипы стали тише, она отняла руки от лица и, подняв голову, сквозь невысохшие слезы оглядела унылую комнату. Они помыли стены, подмели и вымыли достаточно широкий участок пола, чтобы она могла лечь на постель из меховых одеял перед камином. Вот какова реальность: холодный, грязный, унылый замок, где гуляют сквозняки, свистящие в каждой щели, и пахнет плесенью. И она сидит именно в этом замке, а не на мягком высоком троне, вокруг которого собрались толпы поклонников. Ее отец или в плену, или умер.
Окружающая обстановка лишний раз безжалостно напомнила Илис, в какой ситуации она оказалась, и девушка поняла, что если позволит себе мечтать о другом мире, не изменив своего положения в этом, то навсегда лишится возможности победить и навеки останется рабой своего поражения. Если ей хочется легкой или веселой и интересной жизни, то придется много поработать, чтобы достичь желаемого, потому что подобные вещи не даются даром.
Строго приказав своим чувствам утихнуть, Илис поднялась и вытерла слезы. Потом глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она опять посмотрела по сторонам. Кое-что починить, все тщательно вымыть, сделать новый чехол на матрац, достать кусок полотна для простыней — и спальня станет довольно симпатичной. От нее же самой требуются только выносливость, сообразительность и терпение, чтобы дождаться преображения своей комнаты.
Наутро решительность Илис едва не разлетелась вдребезги, когда она увидела неаппетитного вида кусок черного хлеба, солонину и клейкую картошку, которая категорически отказывалась отлипать от ложки, что заставило девушку отклонить настойчивые предложения Фича отведать этого блюда. Когда она обмолвилась о том, чтобы привезти сюда кухарку из Гамбурга, Фич пожал плечами и открыл рот, собираясь пуститься в объяснения, но Илис, догадавшись, что именно он намерен сказать, махнула рукой.
— Не утруждай себя, — угрюмо произнесла она. — Не надо мне ничего говорить. В твоем кошельке мало денег.
Фич одарил ее горестной улыбкой.
— Мне жаль, но это так, госпожа.
— Жаль будет всем нам, если один из нас в ближайшее время не научится готовить. Я несколько лет управляла слугами, но никогда не готовила.
Фич и Спенс обменялись вопросительными взглядами, и оба отрицательно помотали головой, что почти полностью лишало надежды на приемлемую пищу в обозримом будущем. У Илис вырвался тяжелый вздох, и она принялась грызть хлеб. Ей уже хотелось, чтобы его светлость поторопился с приездом, иначе им всем грозила голодная смерть.
— Когда этот лорд, граф, герцог приедет? — поинтересовалась она. — Где он сейчас, и почему его нет здесь, чтобы решать финансовые вопросы?
— У него возникло очень важное дело, госпожа. Он должен прибыть через несколько дней.
— Наверняка какое-то подлое дельце, — пробормотала Илис. Она с отвращением на лице попыталась стереть грязное пятно со своего шерстяного платья. Возможно, если бы ей дали второе платье, чтобы она могла надеть его, пока будет убирать дом, то ее настроение значительно улучшилось. Ее выбор ограничивался тем платьем, что было на ней сейчас, и роскошным синим. Ей не хотелось работать в своем красивом туалете, так как он сразу бы пришел в негодность, но необходимость надевать шерстяное платье вызывала у нее все большее негодование.
— Мы обязательно должны поехать в Гамбург, — объявил Спенс. — Наших запасов не хватит даже на завтра.
— Нам нужно найти торговца, который поверит в то, что его светлость заплатит ему, когда вернется.
— А что, если Ганс Руберт распространил слух, будто судно его светлости затерялось в море? Спенс, сколько, ты думаешь, у нас осталось?
— Все равно мы должны попробовать! — запротестовал Спенс, поддерживая свою точку зрения ударами кулака о ладонь. — Какой смысл предполагать, что он скажет, пока мы не спросим его?
Необходимость поездки в город была очевидна, и целый ворох проблем обрушился на бедные головы мужчин. Спенс не мог доверить Фичу ни поисков торговца с чувствительной душой, у которого они потом смогли бы выклянчить кредит, ни охрану их пленницы. Замок Фаулдер был ярким свидетельством его способностей, поэтому нужно было, чтобы кто-то наставлял его в вопросах торговли, ну а что касалось его данных как тюремщика, то его поднадзорная показала себя гораздо сообразительнее.
Фич же имел собственные причины сомневаться в способностях своего приятеля, учитывая приобретенных им костлявых кляч.
— Ты совсем не разбираешься в лошадях.
— Чего ты еще ожидал, — защищался Спенс, — когда у нас оставалась всего пара монет, после того как ты потратил деньги его светлости на эту кучу камней? Эти лошади были лучшими из тех, что мы могли себе позволить!
— Разрешите мне внести предложение? — ласково проговорила Илис, выслушав их жаркие дебаты.
Мужчины настороженно повернулись к ней. Их лица выражали напряженное внимание.
— Если вы разрешите мне поехать с вами обоими, — сказала она, — я помогу вам. Хотя я не знаю германского языка, зато имею некоторое представление о манерах и занятиях титулованных лордов и их дам. Всем известно, что нельзя получить кредит, если ты выглядишь нищим.
Фич сразу же отклонил ее идею и покачал головой:
— Если она сбежит, что с нами сделает его светлость?
— Что с нами сделает его светлость, если мы не починим крышу? — отпарировал Спенс. — Она права. У нас не тот вид, чтобы просить кредит.
— Ты знаешь, как она хитра! А что мы скажем, если она примется кричать на улице, что ее похитили? Ведь на нас набросятся все жители Гамбурга.
— А с чего это им беспокоиться? Она же англичанка.
— Но красивая! — заявил Фич, отстаивая свою точку зрения. — Она кому-нибудь понравится, и он украдет ее у нас.
— Она поедет, — твердо произнес Спенс. — Мы должны следить за ней… и еще внимательнее за мужчинами.
Фич картинно взмахнул руками, давая понять, что отступает.
— Она принесет нам смерть! Ты попомнишь мои слова! Если торговцы не вздернут нас, тогда это сделает его светлость!
Сомнения Фича значительно усилились, когда их пленница спустилась вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Увы, все было совсем иначе, и может получиться, что так никогда не будет.
Вскоре ее всхлипы стали тише, она отняла руки от лица и, подняв голову, сквозь невысохшие слезы оглядела унылую комнату. Они помыли стены, подмели и вымыли достаточно широкий участок пола, чтобы она могла лечь на постель из меховых одеял перед камином. Вот какова реальность: холодный, грязный, унылый замок, где гуляют сквозняки, свистящие в каждой щели, и пахнет плесенью. И она сидит именно в этом замке, а не на мягком высоком троне, вокруг которого собрались толпы поклонников. Ее отец или в плену, или умер.
Окружающая обстановка лишний раз безжалостно напомнила Илис, в какой ситуации она оказалась, и девушка поняла, что если позволит себе мечтать о другом мире, не изменив своего положения в этом, то навсегда лишится возможности победить и навеки останется рабой своего поражения. Если ей хочется легкой или веселой и интересной жизни, то придется много поработать, чтобы достичь желаемого, потому что подобные вещи не даются даром.
Строго приказав своим чувствам утихнуть, Илис поднялась и вытерла слезы. Потом глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она опять посмотрела по сторонам. Кое-что починить, все тщательно вымыть, сделать новый чехол на матрац, достать кусок полотна для простыней — и спальня станет довольно симпатичной. От нее же самой требуются только выносливость, сообразительность и терпение, чтобы дождаться преображения своей комнаты.
Наутро решительность Илис едва не разлетелась вдребезги, когда она увидела неаппетитного вида кусок черного хлеба, солонину и клейкую картошку, которая категорически отказывалась отлипать от ложки, что заставило девушку отклонить настойчивые предложения Фича отведать этого блюда. Когда она обмолвилась о том, чтобы привезти сюда кухарку из Гамбурга, Фич пожал плечами и открыл рот, собираясь пуститься в объяснения, но Илис, догадавшись, что именно он намерен сказать, махнула рукой.
— Не утруждай себя, — угрюмо произнесла она. — Не надо мне ничего говорить. В твоем кошельке мало денег.
Фич одарил ее горестной улыбкой.
— Мне жаль, но это так, госпожа.
— Жаль будет всем нам, если один из нас в ближайшее время не научится готовить. Я несколько лет управляла слугами, но никогда не готовила.
Фич и Спенс обменялись вопросительными взглядами, и оба отрицательно помотали головой, что почти полностью лишало надежды на приемлемую пищу в обозримом будущем. У Илис вырвался тяжелый вздох, и она принялась грызть хлеб. Ей уже хотелось, чтобы его светлость поторопился с приездом, иначе им всем грозила голодная смерть.
— Когда этот лорд, граф, герцог приедет? — поинтересовалась она. — Где он сейчас, и почему его нет здесь, чтобы решать финансовые вопросы?
— У него возникло очень важное дело, госпожа. Он должен прибыть через несколько дней.
— Наверняка какое-то подлое дельце, — пробормотала Илис. Она с отвращением на лице попыталась стереть грязное пятно со своего шерстяного платья. Возможно, если бы ей дали второе платье, чтобы она могла надеть его, пока будет убирать дом, то ее настроение значительно улучшилось. Ее выбор ограничивался тем платьем, что было на ней сейчас, и роскошным синим. Ей не хотелось работать в своем красивом туалете, так как он сразу бы пришел в негодность, но необходимость надевать шерстяное платье вызывала у нее все большее негодование.
— Мы обязательно должны поехать в Гамбург, — объявил Спенс. — Наших запасов не хватит даже на завтра.
— Нам нужно найти торговца, который поверит в то, что его светлость заплатит ему, когда вернется.
— А что, если Ганс Руберт распространил слух, будто судно его светлости затерялось в море? Спенс, сколько, ты думаешь, у нас осталось?
— Все равно мы должны попробовать! — запротестовал Спенс, поддерживая свою точку зрения ударами кулака о ладонь. — Какой смысл предполагать, что он скажет, пока мы не спросим его?
Необходимость поездки в город была очевидна, и целый ворох проблем обрушился на бедные головы мужчин. Спенс не мог доверить Фичу ни поисков торговца с чувствительной душой, у которого они потом смогли бы выклянчить кредит, ни охрану их пленницы. Замок Фаулдер был ярким свидетельством его способностей, поэтому нужно было, чтобы кто-то наставлял его в вопросах торговли, ну а что касалось его данных как тюремщика, то его поднадзорная показала себя гораздо сообразительнее.
Фич же имел собственные причины сомневаться в способностях своего приятеля, учитывая приобретенных им костлявых кляч.
— Ты совсем не разбираешься в лошадях.
— Чего ты еще ожидал, — защищался Спенс, — когда у нас оставалась всего пара монет, после того как ты потратил деньги его светлости на эту кучу камней? Эти лошади были лучшими из тех, что мы могли себе позволить!
— Разрешите мне внести предложение? — ласково проговорила Илис, выслушав их жаркие дебаты.
Мужчины настороженно повернулись к ней. Их лица выражали напряженное внимание.
— Если вы разрешите мне поехать с вами обоими, — сказала она, — я помогу вам. Хотя я не знаю германского языка, зато имею некоторое представление о манерах и занятиях титулованных лордов и их дам. Всем известно, что нельзя получить кредит, если ты выглядишь нищим.
Фич сразу же отклонил ее идею и покачал головой:
— Если она сбежит, что с нами сделает его светлость?
— Что с нами сделает его светлость, если мы не починим крышу? — отпарировал Спенс. — Она права. У нас не тот вид, чтобы просить кредит.
— Ты знаешь, как она хитра! А что мы скажем, если она примется кричать на улице, что ее похитили? Ведь на нас набросятся все жители Гамбурга.
— А с чего это им беспокоиться? Она же англичанка.
— Но красивая! — заявил Фич, отстаивая свою точку зрения. — Она кому-нибудь понравится, и он украдет ее у нас.
— Она поедет, — твердо произнес Спенс. — Мы должны следить за ней… и еще внимательнее за мужчинами.
Фич картинно взмахнул руками, давая понять, что отступает.
— Она принесет нам смерть! Ты попомнишь мои слова! Если торговцы не вздернут нас, тогда это сделает его светлость!
Сомнения Фича значительно усилились, когда их пленница спустилась вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154