Однако сильные чувства редко бывают логичны и легко объяснимы.
Да, я не могла не испытывать, хорошо это или плохо, нечто вроде злорадства от того, что у нее рождались только девочки и ни одного сына.
Некрасиво? Мелочно? Бесспорно.
Не по-христиански? Само собой разумеется.
Но зато честно — с моей стороны.
Хотелось бы мне увидеть выражение ее лица, когда нотариус произнесет имя моего сына? Снова скажу: да!
Я взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, и решила, что нужно быть готовой: лакей вот-вот придет, чтобы пригласить к обеду.
Я надела вечернее платье и присела у туалетного столика, размышляя, что делать с прической. Собственно, выбора почти не было, поскольку волосы коротко острижены. В конце концов я повязала голову синей бархатной лентой и надела свою единственную, оставшуюся от матери драгоценность — бриллиантовые серьги.
Оглядев себя в большое зеркало в полный рост, я осталась, в общем, довольна.
Вскоре появился молодой лакей в синей с золотом ливрее, я уже поняла — это фамильные цвета семьи Сэйвил. Он снова повел меня по коридорам и лестницам, сквозь малые и большие комнаты, через большую залу и залу для музицирования, и наконец мы очутились в прелестной гостиной, стены которой были затянуты бледно-голубой камчатной тканью. У камина расположилась группа людей.
— Добро пожаловать, миссис Сандерс!
Ко мне направлялась леди Реджина. Взяв за руку, она подвела меня к остальным.
Граф Сэйвил, стоящий у стены справа от камина, кивнул мне и учтиво спросил:
— Надеюсь, вы уже немного пришли в себя после утомительного путешествия?
Я взглянула на него. На нем был вечерний костюм: белая рубашка, шейный платок, черный, облегающий фигуру фрак, такого же цвета узкие брюки. Он улыбался, но глаза оставались серьезными.
— Спасибо, милорд, я чувствую себя хорошо, — ответила я.
— Позвольте представить вас моей кузине леди Девейн, — сказала сестра Сэйвила, и, повернувшись, я увидела женщину, сидящую в большом, обитом атласом кресле.
В первое мгновение я заметила только, что она довольно полная. Затем обратила внимание на то, что уголки глаз у нее странно опущены, как будто она изнемогает от усталости. И наконец, поняла, что эта женщина смотрит на меня с явным подозрением.
— Сандерс? — повторила она. — Вы имеете какое-либо отношение к сквайру Сандерсу из Хатфилда?
Я заметила, что леди Реджина внимательно вглядывается в нас обеих.
— Я его невестка. Вернее, была невесткой. Мой муж скончался несколько лет назад.
Брови Гарриет, широкие, песочного цвета, похожие на гусениц-близнецов, сошлись у переносицы.
— Господи, так вы, наверное, родственница той колдуньи, вышедшая замуж за младшего сына сквайра? Да? — выпалила она на одном дыхании.
Все, кто находился в комнате, воззрились на меня.
Сэйвил произнес холодным тоном:
— Какая колдунья? О чем вы толкуете, Гарриет?
Та повернула к нему голову:
— Ну, как же! Есть такая особа, она живет в Хатфилде. Все местные считают ее колдуньей и обращаются за всякими снадобьями, лечебными и любовными. У нее, кажется, две племянницы… — Она опять устремила на меня темные, производящие странное впечатление глаза. — Вы одна из них, правильно?
— Моя тетя просто-напросто травница, леди Девейн, — сказала я и сама почувствовала нотки презрения в тоне, каким произнесла ее имя. — Лишь невежественные люди могут путать лекаря-целителя с колдуном.
Неприятный румянец окрасил щеки Гарриет. Она собралась ответить, но ее опередил резкий мужской голос:
— Не распускайте свой язычок, миссис! Вы полагаете, что можете разговаривать таким тоном с моей дочерью, но будете иметь дело со мной, Элбертом Коулом.
Подняв глаза, я увидела мужчину, стоящего справа от кресла леди Девейн. На вид ему было лет шестьдесят, и, судя по одежде, он принадлежал к купеческому сословию: старомодный коричневый долгополый сюртук, бриджи до колен, заканчивающиеся чулками, башмаки с квадратными носами, украшенные пряжками. И жилет — не снежно-белый, как у Сэйвила, а весь расшитый какими-то пестрыми тропическими птицами.
Эта часть одежды и привлекла мое внимание, я просто не могла отвести глаз от жилета.
— Миссис Сандерс, — спокойно произнес Сэйвил, хотя я видела, что он немало удивлен тем вниманием, с каким я разглядывала разноцветный жилет его гостя. — Миссис Сандерс, — повторил он, — позвольте представить вам мистера Элберта Коула, отца леди Девейн.
Я с трудом оторвалась от созерцания диковинной части туалета Коула и, переведя взгляд на его лицо, встретилась с острыми маленькими светлыми глазками человека, чьи деньги купили Джорджа Мелвилла.
— Как поживаете, мистер Коул? — сказала я без всякого выражения.
— Что делает здесь эта женщина, Сэйвил? — спросил тот, не отвечая на мое приветствие. — По-моему, она не член семьи.
— Миссис Сандерс присутствует здесь, — бесстрастно ответил граф, — потому что ее имя упомянуто в завещании Джорджа.
Все были потрясены. Наступило полное молчание.
Затем мистер Коул шагнул ко мне. Его лицо стало багровым.
— Я не позволю!.. — крикнул он. — Моя дочь потеряла мужа, и я не потерплю, чтобы всякие…
— Довольно, Коул, — с хладнокровной брезгливостью произнес Сэйвил, и его тон подействовал на всех отрезвляюще. — Миссис Сандерс находится в моем доме, поскольку имеет на это полное право, а также потому, что я пригласил ее. Если вас, мистер Коул, не устраивают мои гости, можете откланяться.
— Не нужно скандала, папа, — сказала Гарриет сдавленным голосом.
Леди Реджина взяла меня за руку и, словно ничего не случилось, произнесла:
— Миссис Сандерс, я еще не познакомила вас с моим кузеном Джоном Мелвиллом.
Стоящий возле камина человек поклонился мне.
— Рад познакомиться с вами, мэм, — сказал он.
Я посмотрела на его приятное, не слишком выразительное лицо и пробормотала что-то соответствующее правилам приличия.
— И еще один мой кузен, — продолжала леди Реджина, — мистер Роджер Мелвилл, новый лорд Девейн.
Поскольку Девейн-Холл являлся майоратным владением, его наследовал старший в роду, каковым и был Роджер. Ни одна из дочерей Гарриет по закону майората не имела права ни на титул, ни на собственность.
Роджер приветливо улыбнулся мне. Он был блондином с голубыми, как у моего сына, глазами.
— Приятно познакомиться, миссис Сандерс, — сказал он издали.
Появившийся дворецкий объявил, что обед подан.
Граф Сэйвил повел к столу леди Девейн, Роджер — сестру Сэйвила, Джон Мелвилл — меня. Замыкал шествие мистер Коул, заложив руки за фалды сюртука, с угрюмой миной на лице.
Я предвидела, что обед будет не слишком спокойным, и приготовилась к новым битвам.
Глава 7
Широкие двустворчатые двери вели из гостиной прямо в столовую, посреди которой стоял громадный обеденный стол красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Да, я не могла не испытывать, хорошо это или плохо, нечто вроде злорадства от того, что у нее рождались только девочки и ни одного сына.
Некрасиво? Мелочно? Бесспорно.
Не по-христиански? Само собой разумеется.
Но зато честно — с моей стороны.
Хотелось бы мне увидеть выражение ее лица, когда нотариус произнесет имя моего сына? Снова скажу: да!
Я взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, и решила, что нужно быть готовой: лакей вот-вот придет, чтобы пригласить к обеду.
Я надела вечернее платье и присела у туалетного столика, размышляя, что делать с прической. Собственно, выбора почти не было, поскольку волосы коротко острижены. В конце концов я повязала голову синей бархатной лентой и надела свою единственную, оставшуюся от матери драгоценность — бриллиантовые серьги.
Оглядев себя в большое зеркало в полный рост, я осталась, в общем, довольна.
Вскоре появился молодой лакей в синей с золотом ливрее, я уже поняла — это фамильные цвета семьи Сэйвил. Он снова повел меня по коридорам и лестницам, сквозь малые и большие комнаты, через большую залу и залу для музицирования, и наконец мы очутились в прелестной гостиной, стены которой были затянуты бледно-голубой камчатной тканью. У камина расположилась группа людей.
— Добро пожаловать, миссис Сандерс!
Ко мне направлялась леди Реджина. Взяв за руку, она подвела меня к остальным.
Граф Сэйвил, стоящий у стены справа от камина, кивнул мне и учтиво спросил:
— Надеюсь, вы уже немного пришли в себя после утомительного путешествия?
Я взглянула на него. На нем был вечерний костюм: белая рубашка, шейный платок, черный, облегающий фигуру фрак, такого же цвета узкие брюки. Он улыбался, но глаза оставались серьезными.
— Спасибо, милорд, я чувствую себя хорошо, — ответила я.
— Позвольте представить вас моей кузине леди Девейн, — сказала сестра Сэйвила, и, повернувшись, я увидела женщину, сидящую в большом, обитом атласом кресле.
В первое мгновение я заметила только, что она довольно полная. Затем обратила внимание на то, что уголки глаз у нее странно опущены, как будто она изнемогает от усталости. И наконец, поняла, что эта женщина смотрит на меня с явным подозрением.
— Сандерс? — повторила она. — Вы имеете какое-либо отношение к сквайру Сандерсу из Хатфилда?
Я заметила, что леди Реджина внимательно вглядывается в нас обеих.
— Я его невестка. Вернее, была невесткой. Мой муж скончался несколько лет назад.
Брови Гарриет, широкие, песочного цвета, похожие на гусениц-близнецов, сошлись у переносицы.
— Господи, так вы, наверное, родственница той колдуньи, вышедшая замуж за младшего сына сквайра? Да? — выпалила она на одном дыхании.
Все, кто находился в комнате, воззрились на меня.
Сэйвил произнес холодным тоном:
— Какая колдунья? О чем вы толкуете, Гарриет?
Та повернула к нему голову:
— Ну, как же! Есть такая особа, она живет в Хатфилде. Все местные считают ее колдуньей и обращаются за всякими снадобьями, лечебными и любовными. У нее, кажется, две племянницы… — Она опять устремила на меня темные, производящие странное впечатление глаза. — Вы одна из них, правильно?
— Моя тетя просто-напросто травница, леди Девейн, — сказала я и сама почувствовала нотки презрения в тоне, каким произнесла ее имя. — Лишь невежественные люди могут путать лекаря-целителя с колдуном.
Неприятный румянец окрасил щеки Гарриет. Она собралась ответить, но ее опередил резкий мужской голос:
— Не распускайте свой язычок, миссис! Вы полагаете, что можете разговаривать таким тоном с моей дочерью, но будете иметь дело со мной, Элбертом Коулом.
Подняв глаза, я увидела мужчину, стоящего справа от кресла леди Девейн. На вид ему было лет шестьдесят, и, судя по одежде, он принадлежал к купеческому сословию: старомодный коричневый долгополый сюртук, бриджи до колен, заканчивающиеся чулками, башмаки с квадратными носами, украшенные пряжками. И жилет — не снежно-белый, как у Сэйвила, а весь расшитый какими-то пестрыми тропическими птицами.
Эта часть одежды и привлекла мое внимание, я просто не могла отвести глаз от жилета.
— Миссис Сандерс, — спокойно произнес Сэйвил, хотя я видела, что он немало удивлен тем вниманием, с каким я разглядывала разноцветный жилет его гостя. — Миссис Сандерс, — повторил он, — позвольте представить вам мистера Элберта Коула, отца леди Девейн.
Я с трудом оторвалась от созерцания диковинной части туалета Коула и, переведя взгляд на его лицо, встретилась с острыми маленькими светлыми глазками человека, чьи деньги купили Джорджа Мелвилла.
— Как поживаете, мистер Коул? — сказала я без всякого выражения.
— Что делает здесь эта женщина, Сэйвил? — спросил тот, не отвечая на мое приветствие. — По-моему, она не член семьи.
— Миссис Сандерс присутствует здесь, — бесстрастно ответил граф, — потому что ее имя упомянуто в завещании Джорджа.
Все были потрясены. Наступило полное молчание.
Затем мистер Коул шагнул ко мне. Его лицо стало багровым.
— Я не позволю!.. — крикнул он. — Моя дочь потеряла мужа, и я не потерплю, чтобы всякие…
— Довольно, Коул, — с хладнокровной брезгливостью произнес Сэйвил, и его тон подействовал на всех отрезвляюще. — Миссис Сандерс находится в моем доме, поскольку имеет на это полное право, а также потому, что я пригласил ее. Если вас, мистер Коул, не устраивают мои гости, можете откланяться.
— Не нужно скандала, папа, — сказала Гарриет сдавленным голосом.
Леди Реджина взяла меня за руку и, словно ничего не случилось, произнесла:
— Миссис Сандерс, я еще не познакомила вас с моим кузеном Джоном Мелвиллом.
Стоящий возле камина человек поклонился мне.
— Рад познакомиться с вами, мэм, — сказал он.
Я посмотрела на его приятное, не слишком выразительное лицо и пробормотала что-то соответствующее правилам приличия.
— И еще один мой кузен, — продолжала леди Реджина, — мистер Роджер Мелвилл, новый лорд Девейн.
Поскольку Девейн-Холл являлся майоратным владением, его наследовал старший в роду, каковым и был Роджер. Ни одна из дочерей Гарриет по закону майората не имела права ни на титул, ни на собственность.
Роджер приветливо улыбнулся мне. Он был блондином с голубыми, как у моего сына, глазами.
— Приятно познакомиться, миссис Сандерс, — сказал он издали.
Появившийся дворецкий объявил, что обед подан.
Граф Сэйвил повел к столу леди Девейн, Роджер — сестру Сэйвила, Джон Мелвилл — меня. Замыкал шествие мистер Коул, заложив руки за фалды сюртука, с угрюмой миной на лице.
Я предвидела, что обед будет не слишком спокойным, и приготовилась к новым битвам.
Глава 7
Широкие двустворчатые двери вели из гостиной прямо в столовую, посреди которой стоял громадный обеденный стол красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79