А я помню каждое слово, — продолжал он. — Вы сказали: «Он подарил мне сына». И вот тогда мое сердце потянулось к вам. Конечно, мне понадобилось еще какое-то время, чтобы осознать это.
Упоминание о сыне заставило ее озабоченно нахмуриться:
— Алекс наверняка весь извелся. Я хочу вернуться домой… с вами. Я не хочу, чтобы вы ехали в Англию.
— И я тоже, — сказал он. — Уилльямс передаст королю Джону мое послание.
— И что он ему скажет?
— Чтобы король оставил нас в покое.
— А вы сказали Уилльямсу о свитке, который я спрятала в часовне?
— Нет.
Это удивило ее.
— Но я думала…
— Рольф умер, — пояснил Габриэль. — У короля теперь нет причин тревожить нас. Если он решит послать сюда войска по какому-либо поводу, тогда мы пустим в ход это оружие.
Джоанна довольно долго обдумывала объяснение мужа, пока наконец не пришла к заключению, что он прав. Королю не нужно знать, что она спрятала свиток.
— Вы хотите, чтобы он думал, будто все забыто.
— Именно.
— А если кто-нибудь узнает правду об Артуре?
— Большинство баронов уже уверены, что король направлял руку убийцы, — напомнил Габриэль. — Даже у разборчивого и щепетильного Николаса есть подозрения. Но у него есть и другая причина, чтобы отвернуться от своего сеньора.
— Какая причина?
— Джон предал его доверие. Он дал Николасу слово, что отправит сюда только посланца и эскорт, и уверял, что Рольф останется в Лондоне.
— Он солгал.
— Да.
— Что же сделает Николас?
— Присоединится к барону Гуду и остальным.
— К мятежу?
Он услышал в ее голосе тревогу.
— Нет, — ответил он. — Король без преданных вассалов и без армии имеет мало власти. Николас рассказывал мне, что бароны хотят вынудить Джона пойти на необходимые уступки. Знаете ли вы, почему Николас отдал вас мне?
Слова, которые он выбрал, заставили ее улыбнуться.
— Он не отдал меня вам, — прошептала она. — Он просто был сватом.
— Он был влюблен в вас.
Она не поняла, о чем он ей толкует.
— Но ведь он мой брат. Конечно, он любит меня.
— Он был с вами, когда вы родились, и видел, как вы росли, но он рассказывал мне, что уехал сражаться за короля, когда вам было всего лет девять или десять. Он вернулся спустя несколько лет.
— Да, — сказала она — Он вернулся домой как раз за несколько месяцев до того, как я вышла замуж за Рольфа.
— Вы стали очень красивой девушкой, — сказал Габриэль. — И у Николаса внезапно появились далеко не братские мысли в отношении вас.
Она вскочила с постели.
— Так вот о чем вы спорили в день нашей свадьбы? Вы рассердились и потащили Николаса за собой, — напомнила она ему.
Он кивнул:
— Когда я услышал его полное имя, я понял, что он не ваш родственник… по крови, а я уже заметил, что он был чрезмерно заботлив для брата.
Она покачала головой.
— Вы ошиблись.
— Он редко приезжал повидать вас, когда вы были замужем за Рольфом. И чувствовал себя ужасно виноватым из-за этого, но, если бы он не стремился скрыть свои чувства, он бы увидел, как с вами обходился этот мерзавец.
Джоанна снова покачала головой. Но Габриэль не собирался с ней спорить. Он притянул ее к себе и обвил руками:
— Кажется, он преодолел свой недуг.
— Он никогда не был болен, — возразила она. — Кроме того, теперь он женатый человек.
— Николас?
Джоанна улыбнулась, увидев, что Габриэль просто ошарашен.
— Да, Николас, — подтвердила она со смехом. — Он женился на Клэр Мак-Кей. Перестаньте хохотать, когда я объясняю… Они будут счастливы, если Клэр сумеет забыть, что она замужем за англичанином.
Хохот Габриэля эхом отдавался по всей комнате. Грудь его ходила ходуном.
— А я-то удивлялся, почему лаэрд Мак-Кей ввязался в наше сражение, — проговорил он.
— Разве он ничего не рассказал?
— Он пояснил, что защищает свои интересы. Он не упомянул о браке. Но, возможно, я бы и не обратил на все это внимания, если бы он даже пытался объясниться. Я думал только о том, как бы нагнать вас.
— Это заняло у вас довольно долго времени.
— Это вообще не заняло у меня никакого времени, — возразил он. — Я уже повернул назад и был на пути домой, когда мои люди догнали меня с известием, что вы взяты в плен.
— Вы уже повернули назад? Так вы услышали о появлении английской армии?
— Да, — ответил он. — Мне сказал об этом один из солдат О'Донелла.
— А знаете, я ведь не слышала и не видела вас на галерее, Габриэль. Вы и ваши люди крались бесшумно, как воры.
— А мы и есть воры, — напомнил он ей.
— Были, — поправила она. — Но больше ими не будете. Отец моих детей не станет воровать. Он выменяет все, в чем он нуждается.
— У меня есть все, в чем я нуждаюсь, — прошептал он. — Джоанна… то, что вы говорили обо мне… слышать, как вы это говорили… знать, что вы верите…
— Да?
— Мое слабое место — выражать свои чувства словами, — пробормотал он.
— Именно, — прошептала она. — Но вы сказали мне, что любите меня. Мне не хочется и не нужно ничего, кроме этого. Вы нравитесь мне просто за то, что вы есть.
Джоанна закрыла глаза и испустила громкий вздох удовлетворения.
— В будущем вы не должны подвергать себя такому бесполезному риску, — сказал он ей. — Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, какую тревогу вы мне причинили?
Он не дождался ее ответа и сообразил, что она крепко спит.
Габриэль покинул комнату несколько минут спустя, чтобы засвидетельствовать свое уважение лаэрду Гиллеври за его гостеприимство. Английские солдаты разбежались, как мыши, по низинам холмов, находившихся под наблюдением союзников Габриэля с севера. Теперь нагорцы в три раза превосходили врагов числом. Барон Уилльямс должен быть круглым дураком, чтобы думать о продолжении войны в таких условиях, и Габриэль был уверен, что он помчится назад к Джону, но все же не ослаблял бдительности. Он удвоил стражу вокруг крепости и настоял, чтобы его союзники оставались здесь, пока Джоанна не покинет замок.
Джоанна проспала двенадцать часов кряду. На следующее утро она уже вполне оправилась от пережитых треволнений и жаждала поскорее вернуться домой. Но перед отъездом она захотела еще кое-что сделать Габриэль, не желая выпускать ее из поля своего зрения, спустился вслед за нею в залу. А его жена нашла одну из служанок, повела ее за собой и встала прямо перед лаэрдом Гиллеври:
— Я не могла уехать, не сказав вам, какая прекрасная и мужественная женщина Люси. У вас нет более преданной женщины, чем она, милорд Гиллеври.
Она еще и еще расхваливала служанку, а когда закончила, лаэрд встал и улыбнулся Люси:
— Вы будете богато вознаграждены, — произнес он. Джоанна поклонилась лаэрду, еще раз поблагодарила Люси за помощь и утешение и уже повернулась, чтобы уйти, но замерла на месте.
Она увидела епископа Холвика. Он стоял в дверном проходе по другую сторону зала и смотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Упоминание о сыне заставило ее озабоченно нахмуриться:
— Алекс наверняка весь извелся. Я хочу вернуться домой… с вами. Я не хочу, чтобы вы ехали в Англию.
— И я тоже, — сказал он. — Уилльямс передаст королю Джону мое послание.
— И что он ему скажет?
— Чтобы король оставил нас в покое.
— А вы сказали Уилльямсу о свитке, который я спрятала в часовне?
— Нет.
Это удивило ее.
— Но я думала…
— Рольф умер, — пояснил Габриэль. — У короля теперь нет причин тревожить нас. Если он решит послать сюда войска по какому-либо поводу, тогда мы пустим в ход это оружие.
Джоанна довольно долго обдумывала объяснение мужа, пока наконец не пришла к заключению, что он прав. Королю не нужно знать, что она спрятала свиток.
— Вы хотите, чтобы он думал, будто все забыто.
— Именно.
— А если кто-нибудь узнает правду об Артуре?
— Большинство баронов уже уверены, что король направлял руку убийцы, — напомнил Габриэль. — Даже у разборчивого и щепетильного Николаса есть подозрения. Но у него есть и другая причина, чтобы отвернуться от своего сеньора.
— Какая причина?
— Джон предал его доверие. Он дал Николасу слово, что отправит сюда только посланца и эскорт, и уверял, что Рольф останется в Лондоне.
— Он солгал.
— Да.
— Что же сделает Николас?
— Присоединится к барону Гуду и остальным.
— К мятежу?
Он услышал в ее голосе тревогу.
— Нет, — ответил он. — Король без преданных вассалов и без армии имеет мало власти. Николас рассказывал мне, что бароны хотят вынудить Джона пойти на необходимые уступки. Знаете ли вы, почему Николас отдал вас мне?
Слова, которые он выбрал, заставили ее улыбнуться.
— Он не отдал меня вам, — прошептала она. — Он просто был сватом.
— Он был влюблен в вас.
Она не поняла, о чем он ей толкует.
— Но ведь он мой брат. Конечно, он любит меня.
— Он был с вами, когда вы родились, и видел, как вы росли, но он рассказывал мне, что уехал сражаться за короля, когда вам было всего лет девять или десять. Он вернулся спустя несколько лет.
— Да, — сказала она — Он вернулся домой как раз за несколько месяцев до того, как я вышла замуж за Рольфа.
— Вы стали очень красивой девушкой, — сказал Габриэль. — И у Николаса внезапно появились далеко не братские мысли в отношении вас.
Она вскочила с постели.
— Так вот о чем вы спорили в день нашей свадьбы? Вы рассердились и потащили Николаса за собой, — напомнила она ему.
Он кивнул:
— Когда я услышал его полное имя, я понял, что он не ваш родственник… по крови, а я уже заметил, что он был чрезмерно заботлив для брата.
Она покачала головой.
— Вы ошиблись.
— Он редко приезжал повидать вас, когда вы были замужем за Рольфом. И чувствовал себя ужасно виноватым из-за этого, но, если бы он не стремился скрыть свои чувства, он бы увидел, как с вами обходился этот мерзавец.
Джоанна снова покачала головой. Но Габриэль не собирался с ней спорить. Он притянул ее к себе и обвил руками:
— Кажется, он преодолел свой недуг.
— Он никогда не был болен, — возразила она. — Кроме того, теперь он женатый человек.
— Николас?
Джоанна улыбнулась, увидев, что Габриэль просто ошарашен.
— Да, Николас, — подтвердила она со смехом. — Он женился на Клэр Мак-Кей. Перестаньте хохотать, когда я объясняю… Они будут счастливы, если Клэр сумеет забыть, что она замужем за англичанином.
Хохот Габриэля эхом отдавался по всей комнате. Грудь его ходила ходуном.
— А я-то удивлялся, почему лаэрд Мак-Кей ввязался в наше сражение, — проговорил он.
— Разве он ничего не рассказал?
— Он пояснил, что защищает свои интересы. Он не упомянул о браке. Но, возможно, я бы и не обратил на все это внимания, если бы он даже пытался объясниться. Я думал только о том, как бы нагнать вас.
— Это заняло у вас довольно долго времени.
— Это вообще не заняло у меня никакого времени, — возразил он. — Я уже повернул назад и был на пути домой, когда мои люди догнали меня с известием, что вы взяты в плен.
— Вы уже повернули назад? Так вы услышали о появлении английской армии?
— Да, — ответил он. — Мне сказал об этом один из солдат О'Донелла.
— А знаете, я ведь не слышала и не видела вас на галерее, Габриэль. Вы и ваши люди крались бесшумно, как воры.
— А мы и есть воры, — напомнил он ей.
— Были, — поправила она. — Но больше ими не будете. Отец моих детей не станет воровать. Он выменяет все, в чем он нуждается.
— У меня есть все, в чем я нуждаюсь, — прошептал он. — Джоанна… то, что вы говорили обо мне… слышать, как вы это говорили… знать, что вы верите…
— Да?
— Мое слабое место — выражать свои чувства словами, — пробормотал он.
— Именно, — прошептала она. — Но вы сказали мне, что любите меня. Мне не хочется и не нужно ничего, кроме этого. Вы нравитесь мне просто за то, что вы есть.
Джоанна закрыла глаза и испустила громкий вздох удовлетворения.
— В будущем вы не должны подвергать себя такому бесполезному риску, — сказал он ей. — Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, какую тревогу вы мне причинили?
Он не дождался ее ответа и сообразил, что она крепко спит.
Габриэль покинул комнату несколько минут спустя, чтобы засвидетельствовать свое уважение лаэрду Гиллеври за его гостеприимство. Английские солдаты разбежались, как мыши, по низинам холмов, находившихся под наблюдением союзников Габриэля с севера. Теперь нагорцы в три раза превосходили врагов числом. Барон Уилльямс должен быть круглым дураком, чтобы думать о продолжении войны в таких условиях, и Габриэль был уверен, что он помчится назад к Джону, но все же не ослаблял бдительности. Он удвоил стражу вокруг крепости и настоял, чтобы его союзники оставались здесь, пока Джоанна не покинет замок.
Джоанна проспала двенадцать часов кряду. На следующее утро она уже вполне оправилась от пережитых треволнений и жаждала поскорее вернуться домой. Но перед отъездом она захотела еще кое-что сделать Габриэль, не желая выпускать ее из поля своего зрения, спустился вслед за нею в залу. А его жена нашла одну из служанок, повела ее за собой и встала прямо перед лаэрдом Гиллеври:
— Я не могла уехать, не сказав вам, какая прекрасная и мужественная женщина Люси. У вас нет более преданной женщины, чем она, милорд Гиллеври.
Она еще и еще расхваливала служанку, а когда закончила, лаэрд встал и улыбнулся Люси:
— Вы будете богато вознаграждены, — произнес он. Джоанна поклонилась лаэрду, еще раз поблагодарила Люси за помощь и утешение и уже повернулась, чтобы уйти, но замерла на месте.
Она увидела епископа Холвика. Он стоял в дверном проходе по другую сторону зала и смотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106