Шаги их сначала звонко отдавались по камням дороги, потом зазвучали приглушенно на влажной лесной тропинке. Аромат цветущего боярышника стал чувствоваться сильнее.
Немного углубившись в лес, Рональд остановился.
— Твоя госпожа что, живет на дереве, щенок?
— Нет, синьор, — негромко ответил тот. — Но в Англии мало хороших постоялых дворов, а моя госпожа привыкла к большим удобствам, чем жесткий соломенный тюфяк.
Он обернулся и взглянул на Рона. Качающийся свет фонаря колебался на его лице; на губах играла еле заметная насмешливая улыбка.
— Если рыцарь опасается подвоха, он может вернуться на постоялый двор. А я передам моей госпоже извинения.
— Соблазнительно. Но твоя госпожа соблазняет меня еще больше! — Рон улыбнулся, заметив, как помрачнело при этих словах лицо юноши. — Веди меня, птенец, и помни, что если тут какая-то западня, твое горло я перережу первым.
Молчаливый и рассерженный, юноша быстро зашагал вперед. Под деревьями, куда почти не достигал лунный свет, стало еще темнее. Листья шуршали под ногами, где-то вдалеке завыл волк, и этот вой прозвучал в ночи словно какое-то зловещее предупреждение. Глухая чернота зияла впереди, не освещаемая ничем, кроме тусклого света фонаря. Крохотный проблеск мелькнул за деревьями, но тут же погас — и так быстро, что Рональд не был уверен, что в самом деле видел его. Когда же они подошли ближе, свет стал ярче, и Рон с удивлением увидел стоящий под деревьями сарацинский шатер.
Его колеблющиеся шелковые стены и остроконечная крыша мерцали в приглушенном свете словно редкая драгоценность посреди лесной поляны. Целая радуга из белых, красных и синих полос трепетала под порывами ветра, а дразнящие ароматы восточных благовоний курились в воздухе.
Взглянув на откинутый справа полог, Рон разглядел силуэт своей лесной феи, поджидавшей его у входа. Впрочем, ее было трудно узнать: девушка совершенно преобразилась. Не было ни прежней шерстяной накидки, ни грубого плаща. В ярком, как пламя, шелковом платье пурпурного цвета она была ослепительно хороша!
— Добрый вечер, благородный рыцарь. — Девушка приветливо улыбнулась ему, а потом ее взгляд остановился на его обнаженном мече. — Ты видишь какую-то опасность? — Она тревожно посмотрела на своего слугу, который лишь презрительно фыркнул на это. — Бьяджо, ты ранен? На вас напали?
— Да, синьорина. — Юноша метнул быстрый взгляд на Рона. — Разбойники! Их было десять человек. Я отбивался как мог, но получил в схватке небольшую царапину.
Удивленный такой явной ложью, Рон, однако постарался не показать этого. Если молодой итальянец предпочитает выдумки правде, это его дело. А что касается его самого, пожалуй, не особенно прилично являться в гости с обнаженным мечом. Рон с лязгом вложил свой меч в ножны и ждал.
После небольшой паузы девушка что-то прошептала Бьяджо по-итальянски и с улыбкой двинулась к Рону так же легко, как в тот день в чаще: словно не касаясь ногами земли. Но это была не сотканная из тумана фея, а реальная женщина из плоти и крови! Вполне реальная, ибо полупрозрачный шелк, покрывавший ее, не скрывал контуров стройного тела, а пояс на бедрах был украшен множеством крошечных бубенчиков, которые звенели при каждом шаге. Шелк был большой редкостью на Западе, а она не только носила его, но и спала под шелковым балдахином!
Шелк и жасмин… Какой-то восточный вариант тех фантастических хрустальных лодок, о которых рассказывал Брайен. Утонченный способ завлечь в страну вечного блаженства! Но он не столь суеверен, как ирландец, и в его распоряжении всего только одна ночь. Видеть ее так близко-с этими черными колдовскими глазами и дрязнящим ароматом жасмина — было больше чем достаточно, чтобы в Рональде снова пробудилась страсть. Ему не терпелось остаться с ней наедине. И он хотел обладать ею!
— Ты войдешь ко мне в шатер, сэр Рональд? — спросила она.
Услышав свое имя в ее устах, Рон вспомнил, что так до сих пор и не знает, как ее зовут.
— С удовольствием, — ответил он, шагнув вперед. — В особенности если ты скажешь мне наконец, как тебя зовут.
— Джина, — ответила она, и это имя тоже показалось Рону экзотическим. Он двинулся за ней и почувствовал, что тихое шуршание шелка резко контрастирует с металлическим лязганьем его оружия. Девушка невольно напряглась и метнула на него быстрый взгляд, но, взяв себя в руки, снова улыбнулась и указала на откинутый полог.
— Соблаговоли войти внутрь, благородный рыцарь.
Нагнувшись под свисающей над входом темно-красной бахромой, Рон вошел в шатер и не мог скрыть своего удивления. Роскошные восточные ковры покрывали пол, медные лампы-курильницы наполняли воздух светом и ароматом мускуса, здесь и там были разбросаны мягкие парчовые подушки. Задевая головой шелковый полог шатра, Рональд застыл на месте и в недоумении воззрился на все это восточное великолепие.
Вошедший вслед за ними Бьяджо резким коротким движением поднял с ковра поднос с расставленными на нем кубками. Он просто источал неприязнь, бросая мрачные и быстрые, как кинжалы, взгляды на пришельца. Один из кубков упал на ковер и подкатился к самым ногам Рональда. Удивленно подняв бровь, он взглянул на юношу.
— Твое счастье, что ты не мой оруженосец, щенок! А то бы тебя плетью обучили, как нужно прислуживать, — сквозь зубы процедил он.
Краска гнева залила лицо Бьяджо. Он сделал резкий шаг вперед, схватившись за рукоять своего кинжала, но девушка встала на его пути.
— Бьяджо, — быстро сказала она, приложив руку к его груди. — Помоги, пожалуйста, Элспет принести для нас угощение. А потом принеси свою лютню, мы будем наслаждаться музыкой за едой.
Рон открыл было рот, чтобы сказать, что еда его сейчас совсем не волнует, но ему не хотелось показаться слишком нетерпеливым. Поэтому он постарался смирить себя до поры: ведь все это было только прелюдией. Он надеялся, что неизбежная кульминация этой ночи вознаградит его за терпение.
— Пожалуйста, благородный рыцарь, — пригласила Джина с любезной улыбкой. — Располагайся. Сейчас подадут вино.
Рон оглянулся вокруг. Стульев тут не было, только мягкие подушки разнообразных цветов и форм. Он представил себя сидящим у ее ног, словно паж, и покачал головой.
— Нет, я постою.
Она удивленно посмотрела на него.
— Всю ночь?
Выразительная усмешка скривила губы Рона. Он взглянул на ее обескураженное лицо и многозначительно проговорил:
— Нет, конечно, не всю…
Румянец залил щеки девушки, и она рассмеялась, хотя и несколько натянуто.
— Конечно, нет, но… но надо же сесть, чтобы поесть. Я велю Бьяджо принести стул.
Стул был тут же принесен — легкий, складной, скрепленный крошечными медными шарнирами и очень непрочный на вид. Рон с сомнением взглянул на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Немного углубившись в лес, Рональд остановился.
— Твоя госпожа что, живет на дереве, щенок?
— Нет, синьор, — негромко ответил тот. — Но в Англии мало хороших постоялых дворов, а моя госпожа привыкла к большим удобствам, чем жесткий соломенный тюфяк.
Он обернулся и взглянул на Рона. Качающийся свет фонаря колебался на его лице; на губах играла еле заметная насмешливая улыбка.
— Если рыцарь опасается подвоха, он может вернуться на постоялый двор. А я передам моей госпоже извинения.
— Соблазнительно. Но твоя госпожа соблазняет меня еще больше! — Рон улыбнулся, заметив, как помрачнело при этих словах лицо юноши. — Веди меня, птенец, и помни, что если тут какая-то западня, твое горло я перережу первым.
Молчаливый и рассерженный, юноша быстро зашагал вперед. Под деревьями, куда почти не достигал лунный свет, стало еще темнее. Листья шуршали под ногами, где-то вдалеке завыл волк, и этот вой прозвучал в ночи словно какое-то зловещее предупреждение. Глухая чернота зияла впереди, не освещаемая ничем, кроме тусклого света фонаря. Крохотный проблеск мелькнул за деревьями, но тут же погас — и так быстро, что Рональд не был уверен, что в самом деле видел его. Когда же они подошли ближе, свет стал ярче, и Рон с удивлением увидел стоящий под деревьями сарацинский шатер.
Его колеблющиеся шелковые стены и остроконечная крыша мерцали в приглушенном свете словно редкая драгоценность посреди лесной поляны. Целая радуга из белых, красных и синих полос трепетала под порывами ветра, а дразнящие ароматы восточных благовоний курились в воздухе.
Взглянув на откинутый справа полог, Рон разглядел силуэт своей лесной феи, поджидавшей его у входа. Впрочем, ее было трудно узнать: девушка совершенно преобразилась. Не было ни прежней шерстяной накидки, ни грубого плаща. В ярком, как пламя, шелковом платье пурпурного цвета она была ослепительно хороша!
— Добрый вечер, благородный рыцарь. — Девушка приветливо улыбнулась ему, а потом ее взгляд остановился на его обнаженном мече. — Ты видишь какую-то опасность? — Она тревожно посмотрела на своего слугу, который лишь презрительно фыркнул на это. — Бьяджо, ты ранен? На вас напали?
— Да, синьорина. — Юноша метнул быстрый взгляд на Рона. — Разбойники! Их было десять человек. Я отбивался как мог, но получил в схватке небольшую царапину.
Удивленный такой явной ложью, Рон, однако постарался не показать этого. Если молодой итальянец предпочитает выдумки правде, это его дело. А что касается его самого, пожалуй, не особенно прилично являться в гости с обнаженным мечом. Рон с лязгом вложил свой меч в ножны и ждал.
После небольшой паузы девушка что-то прошептала Бьяджо по-итальянски и с улыбкой двинулась к Рону так же легко, как в тот день в чаще: словно не касаясь ногами земли. Но это была не сотканная из тумана фея, а реальная женщина из плоти и крови! Вполне реальная, ибо полупрозрачный шелк, покрывавший ее, не скрывал контуров стройного тела, а пояс на бедрах был украшен множеством крошечных бубенчиков, которые звенели при каждом шаге. Шелк был большой редкостью на Западе, а она не только носила его, но и спала под шелковым балдахином!
Шелк и жасмин… Какой-то восточный вариант тех фантастических хрустальных лодок, о которых рассказывал Брайен. Утонченный способ завлечь в страну вечного блаженства! Но он не столь суеверен, как ирландец, и в его распоряжении всего только одна ночь. Видеть ее так близко-с этими черными колдовскими глазами и дрязнящим ароматом жасмина — было больше чем достаточно, чтобы в Рональде снова пробудилась страсть. Ему не терпелось остаться с ней наедине. И он хотел обладать ею!
— Ты войдешь ко мне в шатер, сэр Рональд? — спросила она.
Услышав свое имя в ее устах, Рон вспомнил, что так до сих пор и не знает, как ее зовут.
— С удовольствием, — ответил он, шагнув вперед. — В особенности если ты скажешь мне наконец, как тебя зовут.
— Джина, — ответила она, и это имя тоже показалось Рону экзотическим. Он двинулся за ней и почувствовал, что тихое шуршание шелка резко контрастирует с металлическим лязганьем его оружия. Девушка невольно напряглась и метнула на него быстрый взгляд, но, взяв себя в руки, снова улыбнулась и указала на откинутый полог.
— Соблаговоли войти внутрь, благородный рыцарь.
Нагнувшись под свисающей над входом темно-красной бахромой, Рон вошел в шатер и не мог скрыть своего удивления. Роскошные восточные ковры покрывали пол, медные лампы-курильницы наполняли воздух светом и ароматом мускуса, здесь и там были разбросаны мягкие парчовые подушки. Задевая головой шелковый полог шатра, Рональд застыл на месте и в недоумении воззрился на все это восточное великолепие.
Вошедший вслед за ними Бьяджо резким коротким движением поднял с ковра поднос с расставленными на нем кубками. Он просто источал неприязнь, бросая мрачные и быстрые, как кинжалы, взгляды на пришельца. Один из кубков упал на ковер и подкатился к самым ногам Рональда. Удивленно подняв бровь, он взглянул на юношу.
— Твое счастье, что ты не мой оруженосец, щенок! А то бы тебя плетью обучили, как нужно прислуживать, — сквозь зубы процедил он.
Краска гнева залила лицо Бьяджо. Он сделал резкий шаг вперед, схватившись за рукоять своего кинжала, но девушка встала на его пути.
— Бьяджо, — быстро сказала она, приложив руку к его груди. — Помоги, пожалуйста, Элспет принести для нас угощение. А потом принеси свою лютню, мы будем наслаждаться музыкой за едой.
Рон открыл было рот, чтобы сказать, что еда его сейчас совсем не волнует, но ему не хотелось показаться слишком нетерпеливым. Поэтому он постарался смирить себя до поры: ведь все это было только прелюдией. Он надеялся, что неизбежная кульминация этой ночи вознаградит его за терпение.
— Пожалуйста, благородный рыцарь, — пригласила Джина с любезной улыбкой. — Располагайся. Сейчас подадут вино.
Рон оглянулся вокруг. Стульев тут не было, только мягкие подушки разнообразных цветов и форм. Он представил себя сидящим у ее ног, словно паж, и покачал головой.
— Нет, я постою.
Она удивленно посмотрела на него.
— Всю ночь?
Выразительная усмешка скривила губы Рона. Он взглянул на ее обескураженное лицо и многозначительно проговорил:
— Нет, конечно, не всю…
Румянец залил щеки девушки, и она рассмеялась, хотя и несколько натянуто.
— Конечно, нет, но… но надо же сесть, чтобы поесть. Я велю Бьяджо принести стул.
Стул был тут же принесен — легкий, складной, скрепленный крошечными медными шарнирами и очень непрочный на вид. Рон с сомнением взглянул на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87