– Тебе нельзя оставаться. От этой лихорадки… погибли в госпитале мать… и ребенок.
– Но кто же позаботится о тебе, если не я, мой ягненочек? Я нянчила тебя с самого рождения.
– Теперь это буду делать я, – сказал Джеймс, преграждая Джарите дорогу к постели. – Это моя жена.
– Но вы не только муж, вы еще и капитан нашего судна, господин, – возразила служанка. – Если вы заболеете, кто приведет его в Англию?
Джеймс понял нежелание Джариты уступать свои обязанности кому-то другому и спокойно ответил:
– В случае чего это сделает мой первый помощник. Кроме того, я не думаю, что мне грозит эта лихорадка. Ведь я был в госпитале вместе с Рэнди как раз в тот день, когда от нее умерли та женщина и ее ребенок. Кроме того, у меня на борту есть врач, возможно, он сумеет помочь нам.
– Не нужно врача, господин, – покачала головой Джарита. – Мой Абу учился у лучших лекарей в Мисоре, и, когда он проснется, я спрошу его, чем лечится эта болезнь.
– Если вы с Абу скажете, что я должен делать, я обещаю выполнить все, что нужно. Вот увидишь, Джарита, я сумею поднять твою госпожу на ноги.
Служанка посмотрела на лежащую в постели Рэнди, смахнула с глаз слезу и протянула Джеймсу кувшин и полотенца.
– Сначала ее нужно обмыть, это может сбить жар. Сделайте это, господин, а я тем временем разбужу Абу и заварю те травы, которые он укажет. Будем вместе сражаться за жизнь нашей девочки.
Дверь каюты закрылась за Джаритой, и Джеймс, намочив полотенце, снова подошел к постели. Рэнди казалась спящей. Он присел на край кровати и принялся осторожно вытирать лоб девушки мокрым полотенцем. Рэнди тут же раскрыла глаза и сказала свистящим шепотом:
– Это опасно. И для тебя тоже. Уходи. Спасайся.
Джеймс улыбнулся в ответ и быстро поцеловал Рэнди в щеку.
– Я никуда не уйду, милая. Ты моя жена, и я останусь с тобой, что бы ни случилось.
Рэнди покачала головой, борясь с желанием опустить отяжелевшие веки.
– Не настоящая жена. Не та, из-за которой нужно рисковать жизнью.
– Несмотря ни на что, ты моя жена. И я с радостью позабочусь о тебе.
Внезапно Рэнди обмякла, вздохнула и прошептала, закрывая глаза:
– Какой прекрасный сон… это, наверное, от жара.
Джеймс поцеловал ее в лоб и принялся протирать щеки Рэнди мокрым полотенцем.
– Это не сон, любимая, – негромко сказал он. – Поправляйся скорей, и ты увидишь, что явь иногда бывает прекрасней любого сна.
Целую неделю Рэнди провела в лихорадке, то приходя в себя, то вновь теряя сознание. Ее тело то вспыхивало от жара, то покрывалось холодным потом, то вдруг начинало сотрясаться от приступов сильного кашля. В бреду она часто кричала от боли, а иногда даже молила бога, чтобы он прекратил ее страдания – раз и навсегда.
И все это время Джеймс не отходил от ее постели.
Всем остальным вход в каюту был строго-настрого запрещен, а свежую воду, белье и еду несколько раз в день приносил юнга Гарри и оставлял все это под дверью. Джеймс поил Рэнди травами, которые прислал Абу, и ухаживал за ней, не отходя от больной ни на шаг.
В душе он был даже рад тому, что Рэнди не приходит в сознание полностью, – он понимал, как стесненно чувствовала бы она себя, зная о том, что Джеймс не только видит обнаженным все ее тело, но и следит за его естественными отправлениями.
Кроме того, день за днем Джеймсу открывались все новые и новые стороны характера Рэнди, скрытые ранее от него. Впадая в беспамятство, Рэнди зачастую начинала говорить вслух. В это время Джеймс мог задавать ей вопросы, и она отвечала на них. Правда, точнее будет сказать, что говорила в эти минуты с Джеймсом не сама Рэнди, а ее подсознание. Он много узнал о своей жене, понял, как переживает она потерю отца и матери, как опасается того, что ждет ее в Англии. Но самым неожиданным для Джеймса оказалось то, что Рэнди ужасно ревнует его к Диане.
Вечером на седьмой день болезни он поил Рэнди отваром, придерживая ее голову, когда глаза девушки раскрылись и она уставилась на портрет, висевший прямо перед ней на противоположной стене.
– Надо сказать Ксавьеру, чтобы он выбросил отсюда этот проклятый портрет, – сказала она неожиданно.
Голос у нее был слабым, едва слышным, но Джеймс все разобрал и спросил, сгорая от любопытства:
– Почему Ксавьер должен выбросить этот портрет? И что он должен с ним сделать?
– Повесить в клетке Зидры.
– Зидра хочет, чтобы у нее в клетке висела картина?
– Не Зидра, а Джеймс, – слабо покачала головой Рэнди и вновь закрыла глаза. – Пусть спит в ее клетке и любуется на этот портрет. А я не хочу видеть перед собой лицо этой женщины.
– А ты знаешь, кто эта женщина?
– Диана, – прошептала Рэнди, приваливаясь к плечу Джеймса. – Женщина, которую Джеймс любит по-настоящему.
Джеймс отставил чашку в сторону и поправил прядь волос, упавшую на лоб Рэнди.
– Дорогая, ты говоришь об этом с такой грустью. А почему, собственно, Джеймс не должен любить Диану?
– Он мой муж. Джеймс должен любить меня, а не ее.
– Ты хочешь, чтобы твой муж любил тебя, Рэнди?
– Конечно, хочу, – вздохнула Рэнди, – но куда мне состязаться с Дианой? В ее честь он даже назвал свое судно.
Джеймс удивленно покачал головой. Он не мог понять, почему Рэнди ревнует его к его сестре. И только тут он сообразил, что до сих пор ничего не рассказал ей о Диане. И не только о ней. Он вдруг с удивлением обнаружил, что за все это время так и не удосужился рассказать своей жене о себе, о семье, о планах на будущее. Это было большим упущением, и Джеймс поклялся исправить его в самом ближайшем будущем.
И он, не чувствуя за собой вины за то, что вторгается в мысли Рэнди, затуманенные болезнью, спросил:
– Ты любишь Джеймса, Рэнди?
Она коротко закашлялась и ответила:
– Я люблю его всем сердцем, но он никогда не должен об этом узнать. Это должно остаться тайной.
– А почему это должно остаться тайной? Ведь Джеймс твой муж. Может быть, ему нужно доказать, что он тоже тебя любит?
– Он женился на мне не по любви, а из чувства долга. В прошлом Джеймс был сильно ранен женщиной, и с тех пор он не хочет жениться. Но я не стану завлекать его в ловушку и ловить на слове, как она.
Джеймсу стоило большого труда не дать своему гневу прорваться наружу. Единственным, кто мог рассказать Рэнди о Кэролайн Сатклифф, был Стивен.
«Ну, погоди, дай мне только добраться до тебя, дружок!» – подумал Джеймс.
Рэнди притронулась ладонью к груди Джеймса и сказала:
– Не переживай. Я не знаю ее имени, но ненавижу ее не меньше, чем ты. За то, что она сотворила с Джеймсом, ее убить мало!
Слова Рэнди чудесным образом успокоили Джеймса, и он спросил с улыбкой:
– Кто тебе рассказал про ту женщину?
– Никто. Когда Джеймс возбужден, мне передаются его чувства. Такую сердечную боль может вызвать только предательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Но кто же позаботится о тебе, если не я, мой ягненочек? Я нянчила тебя с самого рождения.
– Теперь это буду делать я, – сказал Джеймс, преграждая Джарите дорогу к постели. – Это моя жена.
– Но вы не только муж, вы еще и капитан нашего судна, господин, – возразила служанка. – Если вы заболеете, кто приведет его в Англию?
Джеймс понял нежелание Джариты уступать свои обязанности кому-то другому и спокойно ответил:
– В случае чего это сделает мой первый помощник. Кроме того, я не думаю, что мне грозит эта лихорадка. Ведь я был в госпитале вместе с Рэнди как раз в тот день, когда от нее умерли та женщина и ее ребенок. Кроме того, у меня на борту есть врач, возможно, он сумеет помочь нам.
– Не нужно врача, господин, – покачала головой Джарита. – Мой Абу учился у лучших лекарей в Мисоре, и, когда он проснется, я спрошу его, чем лечится эта болезнь.
– Если вы с Абу скажете, что я должен делать, я обещаю выполнить все, что нужно. Вот увидишь, Джарита, я сумею поднять твою госпожу на ноги.
Служанка посмотрела на лежащую в постели Рэнди, смахнула с глаз слезу и протянула Джеймсу кувшин и полотенца.
– Сначала ее нужно обмыть, это может сбить жар. Сделайте это, господин, а я тем временем разбужу Абу и заварю те травы, которые он укажет. Будем вместе сражаться за жизнь нашей девочки.
Дверь каюты закрылась за Джаритой, и Джеймс, намочив полотенце, снова подошел к постели. Рэнди казалась спящей. Он присел на край кровати и принялся осторожно вытирать лоб девушки мокрым полотенцем. Рэнди тут же раскрыла глаза и сказала свистящим шепотом:
– Это опасно. И для тебя тоже. Уходи. Спасайся.
Джеймс улыбнулся в ответ и быстро поцеловал Рэнди в щеку.
– Я никуда не уйду, милая. Ты моя жена, и я останусь с тобой, что бы ни случилось.
Рэнди покачала головой, борясь с желанием опустить отяжелевшие веки.
– Не настоящая жена. Не та, из-за которой нужно рисковать жизнью.
– Несмотря ни на что, ты моя жена. И я с радостью позабочусь о тебе.
Внезапно Рэнди обмякла, вздохнула и прошептала, закрывая глаза:
– Какой прекрасный сон… это, наверное, от жара.
Джеймс поцеловал ее в лоб и принялся протирать щеки Рэнди мокрым полотенцем.
– Это не сон, любимая, – негромко сказал он. – Поправляйся скорей, и ты увидишь, что явь иногда бывает прекрасней любого сна.
Целую неделю Рэнди провела в лихорадке, то приходя в себя, то вновь теряя сознание. Ее тело то вспыхивало от жара, то покрывалось холодным потом, то вдруг начинало сотрясаться от приступов сильного кашля. В бреду она часто кричала от боли, а иногда даже молила бога, чтобы он прекратил ее страдания – раз и навсегда.
И все это время Джеймс не отходил от ее постели.
Всем остальным вход в каюту был строго-настрого запрещен, а свежую воду, белье и еду несколько раз в день приносил юнга Гарри и оставлял все это под дверью. Джеймс поил Рэнди травами, которые прислал Абу, и ухаживал за ней, не отходя от больной ни на шаг.
В душе он был даже рад тому, что Рэнди не приходит в сознание полностью, – он понимал, как стесненно чувствовала бы она себя, зная о том, что Джеймс не только видит обнаженным все ее тело, но и следит за его естественными отправлениями.
Кроме того, день за днем Джеймсу открывались все новые и новые стороны характера Рэнди, скрытые ранее от него. Впадая в беспамятство, Рэнди зачастую начинала говорить вслух. В это время Джеймс мог задавать ей вопросы, и она отвечала на них. Правда, точнее будет сказать, что говорила в эти минуты с Джеймсом не сама Рэнди, а ее подсознание. Он много узнал о своей жене, понял, как переживает она потерю отца и матери, как опасается того, что ждет ее в Англии. Но самым неожиданным для Джеймса оказалось то, что Рэнди ужасно ревнует его к Диане.
Вечером на седьмой день болезни он поил Рэнди отваром, придерживая ее голову, когда глаза девушки раскрылись и она уставилась на портрет, висевший прямо перед ней на противоположной стене.
– Надо сказать Ксавьеру, чтобы он выбросил отсюда этот проклятый портрет, – сказала она неожиданно.
Голос у нее был слабым, едва слышным, но Джеймс все разобрал и спросил, сгорая от любопытства:
– Почему Ксавьер должен выбросить этот портрет? И что он должен с ним сделать?
– Повесить в клетке Зидры.
– Зидра хочет, чтобы у нее в клетке висела картина?
– Не Зидра, а Джеймс, – слабо покачала головой Рэнди и вновь закрыла глаза. – Пусть спит в ее клетке и любуется на этот портрет. А я не хочу видеть перед собой лицо этой женщины.
– А ты знаешь, кто эта женщина?
– Диана, – прошептала Рэнди, приваливаясь к плечу Джеймса. – Женщина, которую Джеймс любит по-настоящему.
Джеймс отставил чашку в сторону и поправил прядь волос, упавшую на лоб Рэнди.
– Дорогая, ты говоришь об этом с такой грустью. А почему, собственно, Джеймс не должен любить Диану?
– Он мой муж. Джеймс должен любить меня, а не ее.
– Ты хочешь, чтобы твой муж любил тебя, Рэнди?
– Конечно, хочу, – вздохнула Рэнди, – но куда мне состязаться с Дианой? В ее честь он даже назвал свое судно.
Джеймс удивленно покачал головой. Он не мог понять, почему Рэнди ревнует его к его сестре. И только тут он сообразил, что до сих пор ничего не рассказал ей о Диане. И не только о ней. Он вдруг с удивлением обнаружил, что за все это время так и не удосужился рассказать своей жене о себе, о семье, о планах на будущее. Это было большим упущением, и Джеймс поклялся исправить его в самом ближайшем будущем.
И он, не чувствуя за собой вины за то, что вторгается в мысли Рэнди, затуманенные болезнью, спросил:
– Ты любишь Джеймса, Рэнди?
Она коротко закашлялась и ответила:
– Я люблю его всем сердцем, но он никогда не должен об этом узнать. Это должно остаться тайной.
– А почему это должно остаться тайной? Ведь Джеймс твой муж. Может быть, ему нужно доказать, что он тоже тебя любит?
– Он женился на мне не по любви, а из чувства долга. В прошлом Джеймс был сильно ранен женщиной, и с тех пор он не хочет жениться. Но я не стану завлекать его в ловушку и ловить на слове, как она.
Джеймсу стоило большого труда не дать своему гневу прорваться наружу. Единственным, кто мог рассказать Рэнди о Кэролайн Сатклифф, был Стивен.
«Ну, погоди, дай мне только добраться до тебя, дружок!» – подумал Джеймс.
Рэнди притронулась ладонью к груди Джеймса и сказала:
– Не переживай. Я не знаю ее имени, но ненавижу ее не меньше, чем ты. За то, что она сотворила с Джеймсом, ее убить мало!
Слова Рэнди чудесным образом успокоили Джеймса, и он спросил с улыбкой:
– Кто тебе рассказал про ту женщину?
– Никто. Когда Джеймс возбужден, мне передаются его чувства. Такую сердечную боль может вызвать только предательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93