Быстро и деловито она подвернула простыню со всех четырех углов и подоткнула под матрас.
— Я думала, тебе известно, что Дрю писал эти статьи. Непростительная ошибка с моей стороны. Из этого я заключила, что мое бегство будет безопасным. Теперь мы оба знаем, как жестоко я ошиблась. Тогда я была уверена, что ты пытаешься добиться моего доверия, объяснить единственным доступным способом, что я на тебя могу положиться. Думаешь, я легла бы в постель с тобой, если бы не верила, что ты не убивал Дрю?
— Говори потише!
— Не кричи на меня!
Этан с трудом взял себя в руки.
— Подай мне другой кусок мыла, пожалуйста. — Он показал Мишель обмылок, которым пользовалась она. — Этот уже ни на что не годится.
Мишель нашла мыло и бросила Этану. Тяжелый кусок выскользнул из его пальцев и ударился о грудь. Мишель поморщилась, зная, каким болезненным должен быть такой удар, и застыла, ожидая, что станет делать Этан. Она была почти уверена, что Этан выскочит из ванны и запихнет мыло ей в рот. Мишель было неприятно сознавать, что этот человек по-прежнему пугает ее.
Этан вгляделся в ее лицо, заметил промелькнувший на нем страх, и сдержался. Если бы он мог рассказать ей правду, общение с этой женщиной стало бы пусть не проще, но приятнее. Конечно, Этан вполне мог открыть правду, но тогда ему пришлось бы каждый день ждать, что Мишель чем-нибудь выдаст его. Он хотел доверять Мишель, и только черты собственного характера не позволяли ему это сделать, У Этана не было ни малейшего желания сейчас вспоминать о собственных просчетах, ему хватало сознания того, что эти просчеты более чем значительны.
— Перестань делать из меня героя, я обычный человек, — заявил Этан. — Только потому ты пришла к совершенно невозможным выводам и только потому прошлой ночью ты оказалась там, где и хотела быть, — в моей постели и в моей компании. Тебе до тошноты надоела девственность, тебя мучило любопытство, желание познать мужчину, и ты решила: «Почему бы и нет?» Почему бы не отдаться единственному человеку, который не награждает тебя щипками и шлепками, хотя и имеет такую возможность? Мишель, это еще не значит, что я джентльмен, это всего-навсего особенность характера. Такая же, как способность ночь за ночью проводить на полу возле твоей постели. Я грабитель, а не насильник. Никакой я не добрый, просто терпеливый. Ради тебя я мог бы потерпеть и подольше…
— Надменный ублюдок!
Этан не обратил внимания на этот возглас.
— …или удовлетворить свои желания с какой-нибудь другой женщиной — если бы у нас с тобой ничего не вышло. Все зависело только от тебя. Тебе пришлось отдаться, но согласно собственным представлениям о том, что считать правильным и приличным. Ты привязалась ко мне, следовательно, перестала клеймить как убийцу. Ты хотела спать со мной и потому перестала обвинять меня в жестокости.
Этан остановил на бледном лице Мишель суровый взгляд прищуренных глаз.
— А между тем я все равно убийца и могу быть жестоким. Лучше помнить об этом.
Мишель сжала простыню так, что суставы пальцев побелели.
— Я ничего не забуду, — уныло проговорила она. Внутри нее постепенно возникала пустота — глубокая, на полненная только болью.
— И потом, я откровеннее тебя, Мишель, — продолжал Этан, понизив голос до хриплого шепота. — Я представлял себе, какой ты была бы в постели, с тех пор как впервые увидел тебя. Я хотел того, что случилось прошлой ночью. И сейчас ни о чем не жалею. Будь ты смелее, ты тоже не стала бы жалеть. Ты пришла бы ко мне вновь, несмотря ни на что.
— Лучше уж я буду спать на полу.
Этан помедлил с ответом и пожал плечами:
— У тебя нет другого выхода. Больше я не уступлю тебе постель.
Через десять минут после того, как Мишель заправила постель и оделась, она вышла из комнаты, унося запачканные простыни. Этан смотрел ей вслед. Он улегся в ванне и положил голову на высокий борт. Почему-то Этан сразу понял, что Мишель так и не принесет ему завтрак.
— Что-то ты разошлась сегодня утром. Мишель обернулась к Хьюстону.
— Что вы имеете в виду? — фыркнула она.
Он рассмеялся, поднимая руки жестом раскаяния и невинности.
— Это всего лишь наблюдение, а не обвинение. Ты так бурно воюешь с тарелками! Успокойся. Не надо швырять их в меня.
Мишель поняла, что и впрямь отнеслась к замечанию Хьюстона как к обвинению. Хьюстон не мог знать, как она провела ночь и раннее утро в обществе Этана. С трудом улыбнувшись, Мишель надеялась, что ее улыбка выглядит искренней.
— Простите. Вы уже завтракали?
— Час назад. Я появился здесь еще до рассвета. Братья Грант решили закончить двухдневную попойку стрельбой на окраине города. Разве ты ничего не слышала?
Мишель покачала головой и снова уставилась на посуду.
— Кто-нибудь ранен?
— Джейк всадил пулю себе в ногу. Даже братья Грант не сумели бы так ранить его, будь они в состоянии метко стрелять. Беда в том, что никто не знает, что им взбрело в голову и почему они начали перестрелку. С такими делами мне приходится разбираться не реже раза в месяц.
— И что же вы с ними сделали?
— Обвинил в нарушении порядка в ночное время и отправил в тюрьму, предварительно избавив от оружия. К полудню они протрезвеют, но в тюрьме пробудут по крайней мере до вторника, а затем вернутся на рудники. Несколько дней отдыха пойдут им только на пользу.
Мишель вопросительно взглянула на Хьюстона:
— Вы могли бы стать хорошим шерифом…
— Я и есть хороший шериф.
— Нет, я имела в виду…
— Я понял, что ты имела в виду. Но одно другому не мешает.
— Как вы можете так говорить?
— Значит, вот о чем ты спорила с Этаном? — спросил Хьюстон, неожиданно меняя тему.
— И об этом тоже. — Мишель подлила горячей воды из кастрюли в раковину.
Хьюстон отодвинул стул от стола и оседлал его.
— А как насчет прошлой ночи?
— Все ясно, вы и об этом уже знаете, — с деланной беспечностью отозвалась Мишель. Она лихорадочно орудовала руками в раковине, чтобы их дрожь не так бросалась в глаза.
— Мне рассказал Хэппи. По его словам, ты направлялась к конюшне.
— Возможно, я действительно шла в том направлении, но вовсе не в конюшню. Мне было все равно куда идти, лишь бы подальше от Этана.
— И ты прихватила револьвер.
Мишель кивнула;
— Но патроны остались у него. Это была необходимая мера предосторожности. Прошлой ночью мне ничего не стоило пристрелить его.
— Тебе еще повезло, что Хэппи не пристрелил тебя, как ему приказывали.
— Вы хотите сказать, что вы ему приказали?
Хьюстон пожал плечами:
— Я не мог допустить, чтобы ты подвергала нас опасности.
— Итак, я буду пленницей здесь, в Мэдисоне, до конца жизни?
Хьюстон предпочел ограничиться неопределенным ответом:
— Посмотрим.
Мишель действительно испытала желание швырнуть тарелку ему в голову и, стремясь успокоиться, начала свирепо скрести посуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Я думала, тебе известно, что Дрю писал эти статьи. Непростительная ошибка с моей стороны. Из этого я заключила, что мое бегство будет безопасным. Теперь мы оба знаем, как жестоко я ошиблась. Тогда я была уверена, что ты пытаешься добиться моего доверия, объяснить единственным доступным способом, что я на тебя могу положиться. Думаешь, я легла бы в постель с тобой, если бы не верила, что ты не убивал Дрю?
— Говори потише!
— Не кричи на меня!
Этан с трудом взял себя в руки.
— Подай мне другой кусок мыла, пожалуйста. — Он показал Мишель обмылок, которым пользовалась она. — Этот уже ни на что не годится.
Мишель нашла мыло и бросила Этану. Тяжелый кусок выскользнул из его пальцев и ударился о грудь. Мишель поморщилась, зная, каким болезненным должен быть такой удар, и застыла, ожидая, что станет делать Этан. Она была почти уверена, что Этан выскочит из ванны и запихнет мыло ей в рот. Мишель было неприятно сознавать, что этот человек по-прежнему пугает ее.
Этан вгляделся в ее лицо, заметил промелькнувший на нем страх, и сдержался. Если бы он мог рассказать ей правду, общение с этой женщиной стало бы пусть не проще, но приятнее. Конечно, Этан вполне мог открыть правду, но тогда ему пришлось бы каждый день ждать, что Мишель чем-нибудь выдаст его. Он хотел доверять Мишель, и только черты собственного характера не позволяли ему это сделать, У Этана не было ни малейшего желания сейчас вспоминать о собственных просчетах, ему хватало сознания того, что эти просчеты более чем значительны.
— Перестань делать из меня героя, я обычный человек, — заявил Этан. — Только потому ты пришла к совершенно невозможным выводам и только потому прошлой ночью ты оказалась там, где и хотела быть, — в моей постели и в моей компании. Тебе до тошноты надоела девственность, тебя мучило любопытство, желание познать мужчину, и ты решила: «Почему бы и нет?» Почему бы не отдаться единственному человеку, который не награждает тебя щипками и шлепками, хотя и имеет такую возможность? Мишель, это еще не значит, что я джентльмен, это всего-навсего особенность характера. Такая же, как способность ночь за ночью проводить на полу возле твоей постели. Я грабитель, а не насильник. Никакой я не добрый, просто терпеливый. Ради тебя я мог бы потерпеть и подольше…
— Надменный ублюдок!
Этан не обратил внимания на этот возглас.
— …или удовлетворить свои желания с какой-нибудь другой женщиной — если бы у нас с тобой ничего не вышло. Все зависело только от тебя. Тебе пришлось отдаться, но согласно собственным представлениям о том, что считать правильным и приличным. Ты привязалась ко мне, следовательно, перестала клеймить как убийцу. Ты хотела спать со мной и потому перестала обвинять меня в жестокости.
Этан остановил на бледном лице Мишель суровый взгляд прищуренных глаз.
— А между тем я все равно убийца и могу быть жестоким. Лучше помнить об этом.
Мишель сжала простыню так, что суставы пальцев побелели.
— Я ничего не забуду, — уныло проговорила она. Внутри нее постепенно возникала пустота — глубокая, на полненная только болью.
— И потом, я откровеннее тебя, Мишель, — продолжал Этан, понизив голос до хриплого шепота. — Я представлял себе, какой ты была бы в постели, с тех пор как впервые увидел тебя. Я хотел того, что случилось прошлой ночью. И сейчас ни о чем не жалею. Будь ты смелее, ты тоже не стала бы жалеть. Ты пришла бы ко мне вновь, несмотря ни на что.
— Лучше уж я буду спать на полу.
Этан помедлил с ответом и пожал плечами:
— У тебя нет другого выхода. Больше я не уступлю тебе постель.
Через десять минут после того, как Мишель заправила постель и оделась, она вышла из комнаты, унося запачканные простыни. Этан смотрел ей вслед. Он улегся в ванне и положил голову на высокий борт. Почему-то Этан сразу понял, что Мишель так и не принесет ему завтрак.
— Что-то ты разошлась сегодня утром. Мишель обернулась к Хьюстону.
— Что вы имеете в виду? — фыркнула она.
Он рассмеялся, поднимая руки жестом раскаяния и невинности.
— Это всего лишь наблюдение, а не обвинение. Ты так бурно воюешь с тарелками! Успокойся. Не надо швырять их в меня.
Мишель поняла, что и впрямь отнеслась к замечанию Хьюстона как к обвинению. Хьюстон не мог знать, как она провела ночь и раннее утро в обществе Этана. С трудом улыбнувшись, Мишель надеялась, что ее улыбка выглядит искренней.
— Простите. Вы уже завтракали?
— Час назад. Я появился здесь еще до рассвета. Братья Грант решили закончить двухдневную попойку стрельбой на окраине города. Разве ты ничего не слышала?
Мишель покачала головой и снова уставилась на посуду.
— Кто-нибудь ранен?
— Джейк всадил пулю себе в ногу. Даже братья Грант не сумели бы так ранить его, будь они в состоянии метко стрелять. Беда в том, что никто не знает, что им взбрело в голову и почему они начали перестрелку. С такими делами мне приходится разбираться не реже раза в месяц.
— И что же вы с ними сделали?
— Обвинил в нарушении порядка в ночное время и отправил в тюрьму, предварительно избавив от оружия. К полудню они протрезвеют, но в тюрьме пробудут по крайней мере до вторника, а затем вернутся на рудники. Несколько дней отдыха пойдут им только на пользу.
Мишель вопросительно взглянула на Хьюстона:
— Вы могли бы стать хорошим шерифом…
— Я и есть хороший шериф.
— Нет, я имела в виду…
— Я понял, что ты имела в виду. Но одно другому не мешает.
— Как вы можете так говорить?
— Значит, вот о чем ты спорила с Этаном? — спросил Хьюстон, неожиданно меняя тему.
— И об этом тоже. — Мишель подлила горячей воды из кастрюли в раковину.
Хьюстон отодвинул стул от стола и оседлал его.
— А как насчет прошлой ночи?
— Все ясно, вы и об этом уже знаете, — с деланной беспечностью отозвалась Мишель. Она лихорадочно орудовала руками в раковине, чтобы их дрожь не так бросалась в глаза.
— Мне рассказал Хэппи. По его словам, ты направлялась к конюшне.
— Возможно, я действительно шла в том направлении, но вовсе не в конюшню. Мне было все равно куда идти, лишь бы подальше от Этана.
— И ты прихватила револьвер.
Мишель кивнула;
— Но патроны остались у него. Это была необходимая мера предосторожности. Прошлой ночью мне ничего не стоило пристрелить его.
— Тебе еще повезло, что Хэппи не пристрелил тебя, как ему приказывали.
— Вы хотите сказать, что вы ему приказали?
Хьюстон пожал плечами:
— Я не мог допустить, чтобы ты подвергала нас опасности.
— Итак, я буду пленницей здесь, в Мэдисоне, до конца жизни?
Хьюстон предпочел ограничиться неопределенным ответом:
— Посмотрим.
Мишель действительно испытала желание швырнуть тарелку ему в голову и, стремясь успокоиться, начала свирепо скрести посуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106