Ничего, если я попрошу мисс Дав о содействии?
– Я могу остановить тебя? – невесело усмехнулся Гарри.
– Конечно. Если бы ты когда-нибудь сказал мне «нет», я подчинилась бы. Просто ты никогда ни в чем мне не отказываешь. Ты балуешь меня. Балуешь всех нас. По-твоему, никто и ничто на свете не достойно нас.
Он посмотрел на свою сестру. Ему захотелось объяснить ей, почему так происходит. Дело в том, что он любит их. Дело в том, что он глава семьи и обязан заботиться о них и скорее вырвет себе сердце, но не позволит ничему плохому случиться с ними. Да, никто и ничто на свете не достойно их, потому что они непоколебимо стояли рядом с ним пять долгих мучительных лет, пока он добивался развода. Общественный позор пал не только на него, но и на их головы, но они ни разу не пожаловались, не поставили под сомнение его решение, и он чувствовал, что ему никогда не вернуть им сполна свой долг.
Он смотрел в глаза сестре и хотел произнести все это.
– Диана, я… – Слова застряли у него в горле. Какая ирония! Несмотря на врожденный дар красноречия, ему всегда было трудно говорить о серьезных, важных вещах. Он откашлялся и отвел взгляд. – Да, но скоро ты станешь заботой Ратборна, – изрек он. – Бедняга! Хорошо, что у него горы денег. Баловать тебя – удовольствие не из дешевых.
Сестра состроила гримасу и шутливо ткнула его локтем в бок.
– Ваш экипаж, милорд, – объявил Джексон, отходя от окна и направляясь к парадной двери.
Гарри пошел к выходу, но сестра окликнула его:
– Гарри?
– Хм-м?.. – оглянулся он.
– Мы тоже тебя любим.
Гарри поправил галстук. В груди сладко заныло.
– Пользуйся всеми идеями миссис Бартлби, какими пожелаешь, – сказал он ей. – Просто будь осмотрительна.
Диана все поняла.
– Потому что у мисс Дав нет высокого происхождения и положения? – Он кивнул, и она продолжила: – Люди такие глупые, правда?
– Они будут не просто глупыми, – бросил он на ходу. – Они будут жестокими. Вот почему так важно сохранить тайну Эммы. Я не хочу, чтобы над ней потешались.
Эмма? Диана удивленно смотрела на дверь, которую Джексон закрыл за братом. Он назвал мисс Дав по имени.
Гарри, конечно, не сторонник условностей, но некоторые вещи человек впитывает с молоком матери, и обращаться к женщине по имени недопустимо даже для него. Если только…
– Боже правый! – прошептала Диана. Джексон бросил на нее вопросительный взгляд, но она молча покачала головой, пытаясь поймать за хвост невероятную мысль, пришедшую ей в голову. Мужчина не называет женщину по имени, если не состоит с ней в близких отношениях.
Диана вспомнила единственную встречу с бывшим секретарем Гарри и засомневалась. Слухи о Гарри и мисс Дав ходили постоянно, но Диана не принимала их всерьез. Если память не изменяет ей, мисс Дав обладала волосами неопределенного рыжевато-каштанового оттенка. Она не простушка, но и не экзотическая красавица. И явно не отличается взрывным темпераментом. Она не во вкусе Гарри, и брат мог бы возглавить ряды поддерживающих это утверждение.
Однако за последние пять лет, после развода с Консуэло, Диана представила брату немало темноволосых, горячих красоток, и все понапрасну. Что, если идеал Гарри совсем не таков, каким он представлялся им всем, включая самого Гарри?
Диана улыбнулась. Обратившись к мисс Дав, она может убить сразу двух зайцев.
Эмма решила во что бы то ни стало сосредоточиться на работе. Она не будет больше грезить наяву, выбиваясь из графика. Не будет разочаровываться всякий раз, когда Марлоу, вместо того чтобы встретиться с ней лично, посылает свои заметки с курьером. Не будет скучать по его шуткам, по его смеху, по его обществу. И уж тем более представлять, как он слизывает шоколад с ее пальцев.
Она много лет тому назад решила, что ни одна разумная женщина не станет мечтать о таком мужчине, как он. Здравомыслящая женщина сломя голову бросится вон от мужчины, который заканчивает отношения письмом, влюбляется часто, быстро и ненадолго, ради шутки подвергает риску ее репутацию, развелся и не собирается жениться вновь. А Эмма, невзирая на все попытки вести себя дерзко, в глубине души была все-таки разумной.
Нет, будет лучше, если они снова начнут соблюдать дистанцию. Видимо, Марлоу придерживается того же мнения. Недаром он избегает ее последние две недели.
Эмма посмотрела на чистый лист в пишущей машинке и спросила себя, почему так тяжело на сердце.
Да что с ней такое, Господи помилуй? Ее давняя мечта осуществилась, она процветает. Две первые расширенные рубрики миссис Бартлби имели колоссальный успех. У нее милый, уютный дом, милый, уютный круг друзей, милая, уютная жизнь. Чего еще ей нужно?
Резкий стук прервал размышления Эммы. Она встала из-за стола, пересекла комнату и открыла дверь. В коридоре стояла миссис Моррис с визитной карточкой в руке.
– К вам леди Эверсли, Эмма, – проинформировала ее ошеломленная домовладелица. Леди Эверсли приходилась Гарри сестрой, а, несмотря на померкшую репутацию семейства Марлоу в высших кругах общества, титулованные дамы неизменно производят неизгладимое впечатление на Средний класс.
Хозяйка с важным видом передала Эмме карточку:
– Она ожидает вас в общей гостиной.
Эмма озадаченно уставилась на карточку, не в силах найти объяснение визиту баронессы.
– Передайте ей, пожалуйста, что я сейчас буду.
Миссис Моррис удалилась, а Эмма попыталась собраться с мыслями. Какова бы ни была причина неожиданного появления баронессы, мечтать о поцелуях лорда Марлоу в присутствии его сестры никуда не годится.
Через минуту Эмма спустилась вниз и застала баронессу зa дружеской беседой с миссис Моррис.
Эмма видела сестру Марлоу только один раз, четыре года назад, и вновь поразилась ее удивительному сходству с братом. У нее были те же черные волосы и яркие синие глаза.
Леди Эверсли направилась к Эмме, протянув навстречу руки:
– Как поживаете, мисс Дав? Мы с вами встречались несколько лет назад, но вы, должно быть, этого не помните.
– Что вы, помню. Я заходила в дом вашего брата на Ганновер-сквер, приносила на подпись контракты. Я ждала в холле, а вы как раз проходили мимо. Вы спросили меня, кто я такая, а потом настояли на том, чтобы я не стояла в прихожей. Вы провели меня в гостиную. Разве можно забыть такой добрый жест?
– Добрый? Чепуха. Это элементарная вежливость. Джексон не должен был оставлять вас в холле, это непростительно.
Эмма прекрасно понимала, что секретарей не провожают в гостиные лордов. Дворецкий Марлоу прекрасно знал свое дело. Секретарь, конечно, не торговка, которая пользуется черным ходом, но и не заглянувшая поболтать приятельница. Похоже, леди Эверсли была так же равнодушна к правилам, как и ее брат.
– Кроме того, – продолжила гостья, присаживаясь на диван, – мною двигало чувство величайшей благодарности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Я могу остановить тебя? – невесело усмехнулся Гарри.
– Конечно. Если бы ты когда-нибудь сказал мне «нет», я подчинилась бы. Просто ты никогда ни в чем мне не отказываешь. Ты балуешь меня. Балуешь всех нас. По-твоему, никто и ничто на свете не достойно нас.
Он посмотрел на свою сестру. Ему захотелось объяснить ей, почему так происходит. Дело в том, что он любит их. Дело в том, что он глава семьи и обязан заботиться о них и скорее вырвет себе сердце, но не позволит ничему плохому случиться с ними. Да, никто и ничто на свете не достойно их, потому что они непоколебимо стояли рядом с ним пять долгих мучительных лет, пока он добивался развода. Общественный позор пал не только на него, но и на их головы, но они ни разу не пожаловались, не поставили под сомнение его решение, и он чувствовал, что ему никогда не вернуть им сполна свой долг.
Он смотрел в глаза сестре и хотел произнести все это.
– Диана, я… – Слова застряли у него в горле. Какая ирония! Несмотря на врожденный дар красноречия, ему всегда было трудно говорить о серьезных, важных вещах. Он откашлялся и отвел взгляд. – Да, но скоро ты станешь заботой Ратборна, – изрек он. – Бедняга! Хорошо, что у него горы денег. Баловать тебя – удовольствие не из дешевых.
Сестра состроила гримасу и шутливо ткнула его локтем в бок.
– Ваш экипаж, милорд, – объявил Джексон, отходя от окна и направляясь к парадной двери.
Гарри пошел к выходу, но сестра окликнула его:
– Гарри?
– Хм-м?.. – оглянулся он.
– Мы тоже тебя любим.
Гарри поправил галстук. В груди сладко заныло.
– Пользуйся всеми идеями миссис Бартлби, какими пожелаешь, – сказал он ей. – Просто будь осмотрительна.
Диана все поняла.
– Потому что у мисс Дав нет высокого происхождения и положения? – Он кивнул, и она продолжила: – Люди такие глупые, правда?
– Они будут не просто глупыми, – бросил он на ходу. – Они будут жестокими. Вот почему так важно сохранить тайну Эммы. Я не хочу, чтобы над ней потешались.
Эмма? Диана удивленно смотрела на дверь, которую Джексон закрыл за братом. Он назвал мисс Дав по имени.
Гарри, конечно, не сторонник условностей, но некоторые вещи человек впитывает с молоком матери, и обращаться к женщине по имени недопустимо даже для него. Если только…
– Боже правый! – прошептала Диана. Джексон бросил на нее вопросительный взгляд, но она молча покачала головой, пытаясь поймать за хвост невероятную мысль, пришедшую ей в голову. Мужчина не называет женщину по имени, если не состоит с ней в близких отношениях.
Диана вспомнила единственную встречу с бывшим секретарем Гарри и засомневалась. Слухи о Гарри и мисс Дав ходили постоянно, но Диана не принимала их всерьез. Если память не изменяет ей, мисс Дав обладала волосами неопределенного рыжевато-каштанового оттенка. Она не простушка, но и не экзотическая красавица. И явно не отличается взрывным темпераментом. Она не во вкусе Гарри, и брат мог бы возглавить ряды поддерживающих это утверждение.
Однако за последние пять лет, после развода с Консуэло, Диана представила брату немало темноволосых, горячих красоток, и все понапрасну. Что, если идеал Гарри совсем не таков, каким он представлялся им всем, включая самого Гарри?
Диана улыбнулась. Обратившись к мисс Дав, она может убить сразу двух зайцев.
Эмма решила во что бы то ни стало сосредоточиться на работе. Она не будет больше грезить наяву, выбиваясь из графика. Не будет разочаровываться всякий раз, когда Марлоу, вместо того чтобы встретиться с ней лично, посылает свои заметки с курьером. Не будет скучать по его шуткам, по его смеху, по его обществу. И уж тем более представлять, как он слизывает шоколад с ее пальцев.
Она много лет тому назад решила, что ни одна разумная женщина не станет мечтать о таком мужчине, как он. Здравомыслящая женщина сломя голову бросится вон от мужчины, который заканчивает отношения письмом, влюбляется часто, быстро и ненадолго, ради шутки подвергает риску ее репутацию, развелся и не собирается жениться вновь. А Эмма, невзирая на все попытки вести себя дерзко, в глубине души была все-таки разумной.
Нет, будет лучше, если они снова начнут соблюдать дистанцию. Видимо, Марлоу придерживается того же мнения. Недаром он избегает ее последние две недели.
Эмма посмотрела на чистый лист в пишущей машинке и спросила себя, почему так тяжело на сердце.
Да что с ней такое, Господи помилуй? Ее давняя мечта осуществилась, она процветает. Две первые расширенные рубрики миссис Бартлби имели колоссальный успех. У нее милый, уютный дом, милый, уютный круг друзей, милая, уютная жизнь. Чего еще ей нужно?
Резкий стук прервал размышления Эммы. Она встала из-за стола, пересекла комнату и открыла дверь. В коридоре стояла миссис Моррис с визитной карточкой в руке.
– К вам леди Эверсли, Эмма, – проинформировала ее ошеломленная домовладелица. Леди Эверсли приходилась Гарри сестрой, а, несмотря на померкшую репутацию семейства Марлоу в высших кругах общества, титулованные дамы неизменно производят неизгладимое впечатление на Средний класс.
Хозяйка с важным видом передала Эмме карточку:
– Она ожидает вас в общей гостиной.
Эмма озадаченно уставилась на карточку, не в силах найти объяснение визиту баронессы.
– Передайте ей, пожалуйста, что я сейчас буду.
Миссис Моррис удалилась, а Эмма попыталась собраться с мыслями. Какова бы ни была причина неожиданного появления баронессы, мечтать о поцелуях лорда Марлоу в присутствии его сестры никуда не годится.
Через минуту Эмма спустилась вниз и застала баронессу зa дружеской беседой с миссис Моррис.
Эмма видела сестру Марлоу только один раз, четыре года назад, и вновь поразилась ее удивительному сходству с братом. У нее были те же черные волосы и яркие синие глаза.
Леди Эверсли направилась к Эмме, протянув навстречу руки:
– Как поживаете, мисс Дав? Мы с вами встречались несколько лет назад, но вы, должно быть, этого не помните.
– Что вы, помню. Я заходила в дом вашего брата на Ганновер-сквер, приносила на подпись контракты. Я ждала в холле, а вы как раз проходили мимо. Вы спросили меня, кто я такая, а потом настояли на том, чтобы я не стояла в прихожей. Вы провели меня в гостиную. Разве можно забыть такой добрый жест?
– Добрый? Чепуха. Это элементарная вежливость. Джексон не должен был оставлять вас в холле, это непростительно.
Эмма прекрасно понимала, что секретарей не провожают в гостиные лордов. Дворецкий Марлоу прекрасно знал свое дело. Секретарь, конечно, не торговка, которая пользуется черным ходом, но и не заглянувшая поболтать приятельница. Похоже, леди Эверсли была так же равнодушна к правилам, как и ее брат.
– Кроме того, – продолжила гостья, присаживаясь на диван, – мною двигало чувство величайшей благодарности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70