Я и тебя сколько раз видела голым, и Вилли с Иэном. Но он… — тут на губах у Дженни появилась лукавая улыбка, как она ни старалась подавить ее. — Он выглядел так забавно, лицо краснущее, и так отчаянно себя тер, и все равно только наполовину…
Тут Иэн издал странный сдавленный звук, Дженни прикусила губу, но храбро продолжила.
— В общем, ему не понравилось, что я смеюсь, я это заметила, и поэтому стала смеяться еще громче. Вот тут он на меня набросился и разорвал платье. А я дала ему пощечину, и тогда он врезал мне в челюсть, так, что искры из глаз посыпались. Потом он зарычал — по-моему, ему это понравилось, и полез ко мне на кровать. Ну, у меня все же хватило рассудка, чтобы снова засмеяться. И я ударила его коленом и… и стала над ним издеваться. Сказала, что он не мужчина и не может ничего с женщиной. Я…
Тут Дженни совсем низко наклонила голову, и темные кудри упали на пылающие щеки. Теперь она говорила очень тихо, почти шептала.
— Я… я распахнула разорванное платье и начала… дразнить его грудями. Я ему говорила, что он меня боится, потому что не может прикоснуться к женщине, и что он может только забавляться с животными и с мальчишками…
— Дженни… — произнес Джейми, беспомощно качая головой.
Она вскинула голову и посмотрела брату в лицо.
— Да, так я и сделала. Я больше ничего не смогла придумать, зато видела, что он от этого просто бесится и что он… ну, ничего не может. И я уставилась на его бриджи и опять стала смеяться. И тогда он схватил меня за горло и начал душить, а я дернулась и ударилась головой о спинку кровати, и… в общем, когда я очнулась, его уже не было, и тебя тоже.
В дивных синих глазах стояли слезы, когда Дженни схватила Джейми за руки.
— Джейми, ты простишь меня? Я знаю, если б я его не разозлила, он бы не поступил с тобой так, и отец.
— О, Дженни, любимая моя, то cridh, не надо. — Джейми упал перед ней на колени, прижав ее лицо к своему плечу. Иэн выглядел так, словно обратился в камень.
Джейми нежно покачивал всхлипывающую сестру.
— Ш-ш-ш, голубка моя. Ты все сделала правильно, Дженни. Это не твоя вина, а может, и не моя. — Он поглаживал ее по спине. — Послушай, то cridh. Он явился сюда по приказу, чтобы причинить нам вред. И неважно, кого он мог здесь застать, или что мы с тобой сделали. Он собирался устроить неприятности, чтобы поднять округу против англичан в своих собственных целях — и тех людей, кто его нанял.
Дженни перестала плакать и с изумлением уставилась на него.
— Поднять народ против англичан? Но зачем?
Джейми нетерпеливо взмахнул рукой.
— Чтобы выяснить, кто будет поддерживать принца Чарльза, если дело дойдет до Мятежа. Только я тогда не знал, на чьей стороне хозяин Рэндалла. То ли он хочет знать тех, кто пойдет за принцем, чтобы присматривать за ними и, может, забрать себе их собственность, то ли он — ну, наниматель Рэндалла — сам собирается уйти к принцу и хочет, чтобы горцы восстали и были готовы к войне, когда наступит время. Тогда я не знал — а теперь это неважно. — Он погладил сестру по голове.
— Важно только то, что тебе не причинили вреда, а я дома. Скоро я вернусь навсегда, то cridh. Обещаю.
Она поднесла его руку к губам и поцеловала ее с сияющим лицом Потом порылась в кармане, вытащила платок и высморкалась. И только потом посмотрела на Иэна, застывшего рядом. В его глазах были боль и гнев.
Она нежно прикоснулась к его плечу.
— Ты считаешь, что я должна была все тебе рассказать.
Иэн не шевельнулся и не отвел от нее глаз.
— Ага, — спокойно согласился он. — Так я и считаю.
Дженни бросила платок на колени и обняла его обеими руками.
— Иэн, муж мой, я не рассказывала тебе, потому что не хотела потерять еще и тебя. Брат покинул меня, и отец тоже. И я не хотела потерять свое сердце. Потому что ты мне дороже, чем даже дом и семья, любовь моя. — Она криво улыбнулась Джейми. — А это кое о чем говорит.
Дженни умоляюще заглянула в глаза Иэну, и я увидела, как на его лице борются любовь и уязвленная гордость.
Джейми встал и тронул меня за плечо. Мы тихо вышли из комнаты, оставив их вдвоем около умирающего огня.
Ночь стояла ясная, и лунный свет потоками вливался в высокое окно. Я не могла уснуть и думала, что и Джейми не спит из-за луны. Он лежал очень тихо, но по его дыханию я понимала, что он не спит. Джейми повернулся на бок, и я услышала его сдавленное хихиканье.
— Что смешного? — поинтересовалась я. Он повернул ко мне голову.
— О, я разбудил тебя, Сасснек? Прости. Я тут кое-что вспоминал.
— Я не спала. — Я придвинулась ближе. Кровать наверняка делали в те времена, когда вся семья спала на одном матрасе: на громадную перину пошел пух с сотен уток, а передвижение по ней походило на переход через Альпы без компаса. — Так что ты вспоминал? — спросила я, добравшись, наконец, до него.
— А, в основном отца. То, что он говорил мне.
Джейми закинул руки за голову, рассеянно глядя на толстые балки потолка.
— Странно, — произнес он. — Когда отец был жив, я почти не обращал на него внимания. А вот после его смерти то, что он мне говорил, стало сильно на меня действовать. — Он снова хихикнул. — Сейчас я думал о том, как он в последний раз выпорол меня.
— Это было забавно? Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя весьма своеобразное чувство юмора, Джейми? — Я пыталась добраться сквозь одеяла до его руки, но вскоре сдалась. Джейми начал поглаживать меня по спине, я свернулась калачиком и тихонько замурлыкала от удовольствия.
— А твой дядюшка тебя не бил, что ли? — с любопытством спросил Джейми. Я с трудом подавила смех.
— Господи, нет! Он бы от одной мысли пришел в ужас! Дядя Лэмб не верил в порку — он считал, что детей надо убеждать, как взрослых. — Джейми издал горловой шотландский звук, означающий насмешку над такой смехотворной идеей.
— Теперь понятно, откуда столько недостатков в твоем характере, — сказал он, поглаживая мои ягодицы. — Недостаток дисциплины в детстве.
— Это что еще за недостатки в моем характере? — возмутилась я. Лунного света хватало, чтобы разглядеть его ухмылку.
— Хочешь, чтобы я все назвал?
— Нет. — Я ткнула его локтем под ребра. — Расскажи мне лучше про своего отца. Сколько тебе тогда было лет?
— О, тринадцать, может, четырнадцать. Высокий, костлявый, с веснушками. Я уж и не помню, за что он меня тогда выпорол — в то время это чаще случалось из-за того, что я сказал, а не сделал. Все, что я помню — это что мы оба кипели от ярости. Это как раз был один из тех случаев, когда он порол меня с удовольствием. — Джейми притянул меня поближе и обнял. Я гладила его плоский живот и играла с пупком.
— Эй, прекрати, щекотно. Ты хочешь слушать или нет?
— Конечно, хочу. А что мы будем делать, если у нас появятся дети — убеждать их или бить? — При этой мысли сердце у меня заколотилось, хотя не было никаких признаков того, что этот вопрос когда-нибудь перестанет быть чисто теоретическим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Тут Иэн издал странный сдавленный звук, Дженни прикусила губу, но храбро продолжила.
— В общем, ему не понравилось, что я смеюсь, я это заметила, и поэтому стала смеяться еще громче. Вот тут он на меня набросился и разорвал платье. А я дала ему пощечину, и тогда он врезал мне в челюсть, так, что искры из глаз посыпались. Потом он зарычал — по-моему, ему это понравилось, и полез ко мне на кровать. Ну, у меня все же хватило рассудка, чтобы снова засмеяться. И я ударила его коленом и… и стала над ним издеваться. Сказала, что он не мужчина и не может ничего с женщиной. Я…
Тут Дженни совсем низко наклонила голову, и темные кудри упали на пылающие щеки. Теперь она говорила очень тихо, почти шептала.
— Я… я распахнула разорванное платье и начала… дразнить его грудями. Я ему говорила, что он меня боится, потому что не может прикоснуться к женщине, и что он может только забавляться с животными и с мальчишками…
— Дженни… — произнес Джейми, беспомощно качая головой.
Она вскинула голову и посмотрела брату в лицо.
— Да, так я и сделала. Я больше ничего не смогла придумать, зато видела, что он от этого просто бесится и что он… ну, ничего не может. И я уставилась на его бриджи и опять стала смеяться. И тогда он схватил меня за горло и начал душить, а я дернулась и ударилась головой о спинку кровати, и… в общем, когда я очнулась, его уже не было, и тебя тоже.
В дивных синих глазах стояли слезы, когда Дженни схватила Джейми за руки.
— Джейми, ты простишь меня? Я знаю, если б я его не разозлила, он бы не поступил с тобой так, и отец.
— О, Дженни, любимая моя, то cridh, не надо. — Джейми упал перед ней на колени, прижав ее лицо к своему плечу. Иэн выглядел так, словно обратился в камень.
Джейми нежно покачивал всхлипывающую сестру.
— Ш-ш-ш, голубка моя. Ты все сделала правильно, Дженни. Это не твоя вина, а может, и не моя. — Он поглаживал ее по спине. — Послушай, то cridh. Он явился сюда по приказу, чтобы причинить нам вред. И неважно, кого он мог здесь застать, или что мы с тобой сделали. Он собирался устроить неприятности, чтобы поднять округу против англичан в своих собственных целях — и тех людей, кто его нанял.
Дженни перестала плакать и с изумлением уставилась на него.
— Поднять народ против англичан? Но зачем?
Джейми нетерпеливо взмахнул рукой.
— Чтобы выяснить, кто будет поддерживать принца Чарльза, если дело дойдет до Мятежа. Только я тогда не знал, на чьей стороне хозяин Рэндалла. То ли он хочет знать тех, кто пойдет за принцем, чтобы присматривать за ними и, может, забрать себе их собственность, то ли он — ну, наниматель Рэндалла — сам собирается уйти к принцу и хочет, чтобы горцы восстали и были готовы к войне, когда наступит время. Тогда я не знал — а теперь это неважно. — Он погладил сестру по голове.
— Важно только то, что тебе не причинили вреда, а я дома. Скоро я вернусь навсегда, то cridh. Обещаю.
Она поднесла его руку к губам и поцеловала ее с сияющим лицом Потом порылась в кармане, вытащила платок и высморкалась. И только потом посмотрела на Иэна, застывшего рядом. В его глазах были боль и гнев.
Она нежно прикоснулась к его плечу.
— Ты считаешь, что я должна была все тебе рассказать.
Иэн не шевельнулся и не отвел от нее глаз.
— Ага, — спокойно согласился он. — Так я и считаю.
Дженни бросила платок на колени и обняла его обеими руками.
— Иэн, муж мой, я не рассказывала тебе, потому что не хотела потерять еще и тебя. Брат покинул меня, и отец тоже. И я не хотела потерять свое сердце. Потому что ты мне дороже, чем даже дом и семья, любовь моя. — Она криво улыбнулась Джейми. — А это кое о чем говорит.
Дженни умоляюще заглянула в глаза Иэну, и я увидела, как на его лице борются любовь и уязвленная гордость.
Джейми встал и тронул меня за плечо. Мы тихо вышли из комнаты, оставив их вдвоем около умирающего огня.
Ночь стояла ясная, и лунный свет потоками вливался в высокое окно. Я не могла уснуть и думала, что и Джейми не спит из-за луны. Он лежал очень тихо, но по его дыханию я понимала, что он не спит. Джейми повернулся на бок, и я услышала его сдавленное хихиканье.
— Что смешного? — поинтересовалась я. Он повернул ко мне голову.
— О, я разбудил тебя, Сасснек? Прости. Я тут кое-что вспоминал.
— Я не спала. — Я придвинулась ближе. Кровать наверняка делали в те времена, когда вся семья спала на одном матрасе: на громадную перину пошел пух с сотен уток, а передвижение по ней походило на переход через Альпы без компаса. — Так что ты вспоминал? — спросила я, добравшись, наконец, до него.
— А, в основном отца. То, что он говорил мне.
Джейми закинул руки за голову, рассеянно глядя на толстые балки потолка.
— Странно, — произнес он. — Когда отец был жив, я почти не обращал на него внимания. А вот после его смерти то, что он мне говорил, стало сильно на меня действовать. — Он снова хихикнул. — Сейчас я думал о том, как он в последний раз выпорол меня.
— Это было забавно? Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя весьма своеобразное чувство юмора, Джейми? — Я пыталась добраться сквозь одеяла до его руки, но вскоре сдалась. Джейми начал поглаживать меня по спине, я свернулась калачиком и тихонько замурлыкала от удовольствия.
— А твой дядюшка тебя не бил, что ли? — с любопытством спросил Джейми. Я с трудом подавила смех.
— Господи, нет! Он бы от одной мысли пришел в ужас! Дядя Лэмб не верил в порку — он считал, что детей надо убеждать, как взрослых. — Джейми издал горловой шотландский звук, означающий насмешку над такой смехотворной идеей.
— Теперь понятно, откуда столько недостатков в твоем характере, — сказал он, поглаживая мои ягодицы. — Недостаток дисциплины в детстве.
— Это что еще за недостатки в моем характере? — возмутилась я. Лунного света хватало, чтобы разглядеть его ухмылку.
— Хочешь, чтобы я все назвал?
— Нет. — Я ткнула его локтем под ребра. — Расскажи мне лучше про своего отца. Сколько тебе тогда было лет?
— О, тринадцать, может, четырнадцать. Высокий, костлявый, с веснушками. Я уж и не помню, за что он меня тогда выпорол — в то время это чаще случалось из-за того, что я сказал, а не сделал. Все, что я помню — это что мы оба кипели от ярости. Это как раз был один из тех случаев, когда он порол меня с удовольствием. — Джейми притянул меня поближе и обнял. Я гладила его плоский живот и играла с пупком.
— Эй, прекрати, щекотно. Ты хочешь слушать или нет?
— Конечно, хочу. А что мы будем делать, если у нас появятся дети — убеждать их или бить? — При этой мысли сердце у меня заколотилось, хотя не было никаких признаков того, что этот вопрос когда-нибудь перестанет быть чисто теоретическим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113