Благодаря (уже в который раз!) вмешательству профессора Стерна его пригласили принять участие в конкурсе на проектирование здания в университетском городке Беркли. Он выиграл конкурс и получил контракт, пусть и скромный в финансовом отношении, но это только начало.
Голова у него пухла от творческих идей, ему не терпелось приступить к работе. У него даже возник план нанять чертежника к себе в помощники: пусть это будет первый компаньон в новой фирме «Макуэйд и компания».
Алекс сунул руку в карман и вытащил плоскую продолговатую коробочку.
– Счастливого Рождества, – сказал он, протягивая ее миссис Уиггз.
Нахмурившись еще глубже, она взяла коробочку с такой опаской, словно там могли быть пауки.
– Боже праведный, это еще что такое? Мне что же, прямо сейчас ее открывать?
– Ну вы же не хотите оскорбить меня в лучших чувствах!
– Гм.
Миссис Уиггз подняла крышку и уставилась на желтый и мягкий, как масло, кашемировый шарф, который он для нее выбрал. Она молчала так долго, что Алекс решил, будто подарок ей не понравился. Он твердо уверился в своем предположении, когда она наконец подняла глаза, вновь наполнившиеся слезами, и сказала:
– Ну все, это конец.
– Вы можете его вернуть. Я купил его в универмаге «Бакли». Я уверен, они…
– Да замолчите же!
Один из многочисленных столиков, загромождавших гостиную, был завален пакетиками в ярких обертках. Подойдя к нему, миссис Уиггз выбрала среди множества других подарков квадратную коробку в красной фольге и сунула ее Алексу прямо в руки.
– Вот. Счастливого Рождества вам тоже.
– Я должен открыть его прямо сейчас?
Миссис Уиггз была скупа на улыбки, и каждую из них следовало ценить на вес золота:
– А может, вы хотите получить хорошего пинка на прощание? – осведомилась она. Алекс открыл свой подарок.
– Ну и ну, – присвистнул он. – Вот что значит «Великие умы мыслят одинаково».
– Вам нравится?
Он вытащил из коробки желтый вязаный шарф и обмотал его вокруг шеи.
– Я в восторге.
– Я его уже почти связала, когда до меня дошло, что в Калифорнии он вам не понадобится. Там слишком жарко.
– Нет, вы ошибаетесь. В Сан-Франциско как раз подходящая погода для ношения шарфов. Нет, ей-богу, – добавил Алекс, перехватив ее скептический взгляд, – там по полгода холода стоят, как у ведьмы под левой сиськой.
– Негодный мальчишка!
Домохозяйка стукнула его кулаком по плечу, сделав вид, что шокирована его словами. Это была их традиционная игра, ритуал, отработанный годами.
– Большое вам спасибо. Я буду вспоминать вас всякий раз, как его надену.
– Так я вам и поверила!
Алекс обхватил обеими руками ее грузное, расплывшееся тело и крепко обнял.
– Никто, кроме вас, никогда не называл меня «негодным мальчишкой», – признался он, вдыхая вечно витавший вокруг нее запах ванили. – Мне это нравится. Звучит очень по-домашнему.
Миссис Уиггз оттолкнула его, нащупывая в кармане фартука носовой платок.
– Ну что ж, поезжайте. Вы же сказали, в шесть тридцать с чем-то, разве не так? Вам лучше поспешить, если вы хотите сесть в поезд с кучей чужих людей накануне Рождества.
Она высморкалась и бросила на него сердитый взгляд:
– Берегите себя.
– Да уж конечно.
Алекс попятился к двери, чувствуя, что сейчас заплачет вместе с ней.
– Я вам напишу.
Миссис Уиггз отмахнулась. Нос у нее стал рубиново-красным.
– Прощайте, миссис Уиггз.
– Ну идите же!
Алекс послал ей прощальную улыбку. Он был уже в прихожей, на полпути к входной двери, когда она снова его окликнула.
– Мэм?
– Смотрите, Александр, постройте там побольше красивых домов, вы меня слышите?
Он в ответ торжественно поклонился, хотя и не удержался от улыбки.
– Да, мэм. Именно этим я и собираюсь заняться вплотную.
Миссис Уиггз снова помахала на прощание и скрылась за своей дверью, как всегда, оставив ее полуоткрытой.
Снаружи, в уже сгущающихся ледяных сумерках опять повалил снег. Алекс прошел по Десятой улице до Шестой авеню в поисках кэба. Он и без того чувствовал себя подавленным, а возбужденная толпа пешеходов в теплых пальто, запрудившая в этот рождественский вечер засыпанные снегом тротуары, заставила его еще больше помрачнеть. Каждый спешил к какой-то радостной, желанной цели, каждому не терпелось добраться до места назначения поскорее.
Алекс проводил взглядом не менее дюжины наемных экипажей: все они были заняты пассажирами. Потуже затянув на шее только что полученный в подарок шарф, он решительным шагом направился в обратную сторону от центра города в надежде найти свободный кэб на Четырнадцатой улице, но прошел мимо, невольно увлекшись мигающими огоньками ярмарочных киосков с сувенирами, растянувшихся на четыре квартала от модного магазина «Мэйси» до универмага «Зигель-Купер».
Даже самые безвкусные и бесполезные на первый взгляд предметы, умело расставленные среди присыпанных снегом еловых веток и освещенные керосиновыми лампами, в этот вечер выглядели привлекательно. Уличные торговцы объявляли скидки, торопясь в последний момент продать бронзовые пресс-папье, миниатюрные изображения статуи Свободы, носовые платки, дешевые браслеты и шоколадные наборы. В морозном воздухе витал запах остролиста и печеных каштанов. Двое членов Армии спасения били в барабан и в тамбурин на углу 20-й улицы, призывая прохожих пожертвовать что-нибудь в пользу неимущих.
– Игрушечный поезд для вашего малыша?
Алекс покачал головой в ответ на вопрос старика, стоявшего за прилавком, обтянутым зеленым сукном, но невольно остановился, чтобы полюбоваться искусно выполненной конструкцией из вагончиков, скользивших по рельсам, проложенным среди зеленых холмов из папье-маше, крошечных металлических деревьев и заборчиков, за которыми виднелись фигурки животных. Старик то и дело стряхивал с игрушки снег метелкой из петушиных перьев.
– Точно не хотите? Обрадовали бы малыша в рождественское утро.
– Нет, спасибо, у меня нет малыша.
– Бьюсь об заклад, что есть! Если не свой, так знакомый, – крикнул продавец ему вслед.
Алекс продолжил путь, но на следующем углу снова остановился, да так внезапно, что шедшая сзади женщина налетела на него всем весом.
– Извините, – пробормотал он, неотрывно глядя на крупные снежинки, кружащиеся серебристым нимбом вокруг уличного фонаря.
Справа от него находился защищенный навесом вход в отель «Каннингем». Внушительный швейцар, напоминавший в своей темно-синей униформе с эполетами адмирала в отставке, окинул его доброжелательным взглядом.
– В вестибюле есть телефон? – спросил Алекс.
– Да, конечно.
Багровая ирландская физиономия привратника расплылась в довольной ухмылке, когда Алекс протянул ему доллар. Он широко распахнул дверь перед щедрым клиентом и крикнул ему вслед:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Голова у него пухла от творческих идей, ему не терпелось приступить к работе. У него даже возник план нанять чертежника к себе в помощники: пусть это будет первый компаньон в новой фирме «Макуэйд и компания».
Алекс сунул руку в карман и вытащил плоскую продолговатую коробочку.
– Счастливого Рождества, – сказал он, протягивая ее миссис Уиггз.
Нахмурившись еще глубже, она взяла коробочку с такой опаской, словно там могли быть пауки.
– Боже праведный, это еще что такое? Мне что же, прямо сейчас ее открывать?
– Ну вы же не хотите оскорбить меня в лучших чувствах!
– Гм.
Миссис Уиггз подняла крышку и уставилась на желтый и мягкий, как масло, кашемировый шарф, который он для нее выбрал. Она молчала так долго, что Алекс решил, будто подарок ей не понравился. Он твердо уверился в своем предположении, когда она наконец подняла глаза, вновь наполнившиеся слезами, и сказала:
– Ну все, это конец.
– Вы можете его вернуть. Я купил его в универмаге «Бакли». Я уверен, они…
– Да замолчите же!
Один из многочисленных столиков, загромождавших гостиную, был завален пакетиками в ярких обертках. Подойдя к нему, миссис Уиггз выбрала среди множества других подарков квадратную коробку в красной фольге и сунула ее Алексу прямо в руки.
– Вот. Счастливого Рождества вам тоже.
– Я должен открыть его прямо сейчас?
Миссис Уиггз была скупа на улыбки, и каждую из них следовало ценить на вес золота:
– А может, вы хотите получить хорошего пинка на прощание? – осведомилась она. Алекс открыл свой подарок.
– Ну и ну, – присвистнул он. – Вот что значит «Великие умы мыслят одинаково».
– Вам нравится?
Он вытащил из коробки желтый вязаный шарф и обмотал его вокруг шеи.
– Я в восторге.
– Я его уже почти связала, когда до меня дошло, что в Калифорнии он вам не понадобится. Там слишком жарко.
– Нет, вы ошибаетесь. В Сан-Франциско как раз подходящая погода для ношения шарфов. Нет, ей-богу, – добавил Алекс, перехватив ее скептический взгляд, – там по полгода холода стоят, как у ведьмы под левой сиськой.
– Негодный мальчишка!
Домохозяйка стукнула его кулаком по плечу, сделав вид, что шокирована его словами. Это была их традиционная игра, ритуал, отработанный годами.
– Большое вам спасибо. Я буду вспоминать вас всякий раз, как его надену.
– Так я вам и поверила!
Алекс обхватил обеими руками ее грузное, расплывшееся тело и крепко обнял.
– Никто, кроме вас, никогда не называл меня «негодным мальчишкой», – признался он, вдыхая вечно витавший вокруг нее запах ванили. – Мне это нравится. Звучит очень по-домашнему.
Миссис Уиггз оттолкнула его, нащупывая в кармане фартука носовой платок.
– Ну что ж, поезжайте. Вы же сказали, в шесть тридцать с чем-то, разве не так? Вам лучше поспешить, если вы хотите сесть в поезд с кучей чужих людей накануне Рождества.
Она высморкалась и бросила на него сердитый взгляд:
– Берегите себя.
– Да уж конечно.
Алекс попятился к двери, чувствуя, что сейчас заплачет вместе с ней.
– Я вам напишу.
Миссис Уиггз отмахнулась. Нос у нее стал рубиново-красным.
– Прощайте, миссис Уиггз.
– Ну идите же!
Алекс послал ей прощальную улыбку. Он был уже в прихожей, на полпути к входной двери, когда она снова его окликнула.
– Мэм?
– Смотрите, Александр, постройте там побольше красивых домов, вы меня слышите?
Он в ответ торжественно поклонился, хотя и не удержался от улыбки.
– Да, мэм. Именно этим я и собираюсь заняться вплотную.
Миссис Уиггз снова помахала на прощание и скрылась за своей дверью, как всегда, оставив ее полуоткрытой.
Снаружи, в уже сгущающихся ледяных сумерках опять повалил снег. Алекс прошел по Десятой улице до Шестой авеню в поисках кэба. Он и без того чувствовал себя подавленным, а возбужденная толпа пешеходов в теплых пальто, запрудившая в этот рождественский вечер засыпанные снегом тротуары, заставила его еще больше помрачнеть. Каждый спешил к какой-то радостной, желанной цели, каждому не терпелось добраться до места назначения поскорее.
Алекс проводил взглядом не менее дюжины наемных экипажей: все они были заняты пассажирами. Потуже затянув на шее только что полученный в подарок шарф, он решительным шагом направился в обратную сторону от центра города в надежде найти свободный кэб на Четырнадцатой улице, но прошел мимо, невольно увлекшись мигающими огоньками ярмарочных киосков с сувенирами, растянувшихся на четыре квартала от модного магазина «Мэйси» до универмага «Зигель-Купер».
Даже самые безвкусные и бесполезные на первый взгляд предметы, умело расставленные среди присыпанных снегом еловых веток и освещенные керосиновыми лампами, в этот вечер выглядели привлекательно. Уличные торговцы объявляли скидки, торопясь в последний момент продать бронзовые пресс-папье, миниатюрные изображения статуи Свободы, носовые платки, дешевые браслеты и шоколадные наборы. В морозном воздухе витал запах остролиста и печеных каштанов. Двое членов Армии спасения били в барабан и в тамбурин на углу 20-й улицы, призывая прохожих пожертвовать что-нибудь в пользу неимущих.
– Игрушечный поезд для вашего малыша?
Алекс покачал головой в ответ на вопрос старика, стоявшего за прилавком, обтянутым зеленым сукном, но невольно остановился, чтобы полюбоваться искусно выполненной конструкцией из вагончиков, скользивших по рельсам, проложенным среди зеленых холмов из папье-маше, крошечных металлических деревьев и заборчиков, за которыми виднелись фигурки животных. Старик то и дело стряхивал с игрушки снег метелкой из петушиных перьев.
– Точно не хотите? Обрадовали бы малыша в рождественское утро.
– Нет, спасибо, у меня нет малыша.
– Бьюсь об заклад, что есть! Если не свой, так знакомый, – крикнул продавец ему вслед.
Алекс продолжил путь, но на следующем углу снова остановился, да так внезапно, что шедшая сзади женщина налетела на него всем весом.
– Извините, – пробормотал он, неотрывно глядя на крупные снежинки, кружащиеся серебристым нимбом вокруг уличного фонаря.
Справа от него находился защищенный навесом вход в отель «Каннингем». Внушительный швейцар, напоминавший в своей темно-синей униформе с эполетами адмирала в отставке, окинул его доброжелательным взглядом.
– В вестибюле есть телефон? – спросил Алекс.
– Да, конечно.
Багровая ирландская физиономия привратника расплылась в довольной ухмылке, когда Алекс протянул ему доллар. Он широко распахнул дверь перед щедрым клиентом и крикнул ему вслед:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95