Поэтому девушка была слишком занята. К тому же в округе было не много мужчин, проявлявших к ней интерес. А наблюдая за школьными подругами, которые повыходили замуж и теперь разводились, Рейсин абсолютно не сожалела о том, что оставалась одна.
Почему же она грезила о Дитоне Спунере, об этом перекати-поле? Да, бесспорно, он был необычайно симпатичным бродягой, но все же оставался бродягой. А может, именно поэтому ее и тянуло к нему? О браке она не думала. Очевидно, их взгляды на этот счет совпадали. Но знал ли об этом Дит? Когда он вошел, неся еще одну коробку консервов на широком плече, именно эта мысль занимала ее.
– Послушай, – сказал он, подходя ближе и снимая с плеча коробку. – Не возражаешь, если я все переставлю в кладовой? Тебе, конечно, не сложно там разобраться, но я ничего не могу найти. Буквально только что я принес не ту коробку и, чтобы найти нужную, мне пришлось обшарить все сверху донизу. Я уж было подумал, что мы не заказали товар.
– Ничего не имею против. Но когда ты это будешь делать?
– После закрытия.
Рейсин отрицательно покачала головой.
– Ты же знаешь, я не могу платить сверхурочные, Дит.
Он ухмыльнулся.
– Разве я просил?
– Этого я не могу позволить, но…
Ей пришла в голову идея, и она добавила:
– …если ты разрешишь тебе помочь…
Он засмеялся:
– А ты когда будешь это делать?
– Сейчас покупателей не очень много. Может, ты начнешь убираться, а я съезжу проведать отца? Тогда мы могли бы пару часов после закрытия поубирать кладовку.
– Хорошо, договорились, – просиял Дит.
Без малейших угрызений совести Рейсин забросила табак. Вообще она его терпеть не могла, но Тоби настаивал на его продаже. Может, ей удастся уговорить его отказаться от этого товара, конечно, если он когда-нибудь встанет. С этой мыслью она перешагнула через разбросанные табачные коробки и заспешила к выходу. Пора было отправляться к отцу.
Улица в середине дня показалась ей праздничной. В приподнятом настроении Рейсин ехала в клинику. Суматоха, царящая в приемной, вносила некоторое разнообразие в это удручающее место. В коридоре тоже было оживленно, встречные приветливо улыбались ей. Остаток пути она одолела чуть ли не вприпрыжку, но, приблизившись к двери, за которой лежал ее отец, она посерьезнела и вошла. Изголовье кровати было приподнято. Ушедший в себя Тоби полусидел с закрытыми глазами. Казалось, он, как в прежние времена, дремал перед телевизором. Рейсин подошла и поцеловала его в висок.
– Здравствуй, папа.
Он судорожно вздохнул и четко произнес:
– Рейси, это ты?
Рейси. Так ласкою звал он ее. Радостные слезы появились у нее на глазах.
– Папа, это я, я! – она обняла его.
– А, – только и произнес он, отворачиваясь и уходя в себя.
Она крепко обнимала его, не обращая внимания на ручьем текущие слезы. Тоби снова погружался в прежнее бесчувственное состояние. Но теперь была надежда, что однажды, совсем скоро, он откроет глаза и откинет одеяло, как прежде по утрам дома, когда она заходила, чтобы разбудить его. Рейсин не стала побуждать его к разговору, боясь разрушить иллюзии. Она села на край кровати и обняла его. В детстве отец часто успокаивал ее так, когда она просыпалась от ночных кошмаров.
Затем пришла сестра, чтобы проверить состояние пациента. Рейсин сразу сообщила о том, что произошло, и, к ее удовольствию, сестра не стала ни расспрашивать, ни разочаровывать. Похоже, за последние дни он уже несколько раз разговаривал и отвечал на вопросы врача, который проверял его рефлексы. Сестра не рискнула повторить выражений, вероятно, это был истинный тобизм, не подходящий для дамских уст. Рейсин переполняла радость, с ее лица не сходила широкая улыбка.
…Магазин был переполнен. Дит выбивал чеки и упаковывал со скоростью света. Она заметила, что проход был освобожден от табачных изделий, он успел убрать их. Остановившись у его обычного места за прилавком, девушка занялась упаковкой. К счастью, покупки были не громоздкие и покупатели сами выносили их из магазина. Когда за последним клиентом закрылась дверь, Дит повернулся к ней, смеясь.
– Девушка, вы спасли мне жизнь, – сказал он, опуская руку ей на плечо. – Похоже, вся округа ждала, пока я останусь один, а потом рванула сюда. Как же ты справлялась одна?
Ощутив вес и жар его руки, Рейсин потеряла дар речи. С трудом ей удалось вымучить улыбку.
– Я… я не знаю… – она пожала плечами.
Его рука скользнула к шее, и снова слова застряли у нее в горле. Дит убрал руку, и только тогда она увидела его ошеломленный взгляд, в котором отражались ее чувства. Он спиной прислонился к кассе и, случайно нажав на кнопку, пробил цифру.
– Оп-па!
Парень резко повернулся и задел маленький металлический поднос с антибиотиками. Они оба попытались подхватить его. Но в результате Рейсин схватила Дита за пальцы, а он ее – за предплечье. Оба остолбенели. Затем отскочили друг от друга, как ошпаренные.
Одновременно заговорив, они одновременно замолчали и расхохотались. Дит взглянул на нее виновато.
– Сегодня я как бык в китайской лавке. Я… э… если ты займешься кассой, я подберу все с пола.
Рейсин с облегчением кивнула. Он сделал шаг в сторону, втянув и без того плоский живот, и протиснулся позади нее. Она обрадовалась появившемуся между ними пространству и все же, исправляя ошибку в кассе, не могла сдержать улыбку. Дитон Спунер не был к ней безразличен, хотя и делал такой вид. Сильное физическое притяжение было взаимным. Но ей хотелось подтверждения. Рейсин придумала план. Она решила переставить ящик с машинным маслом, располагавшийся на верхней полке с сувенирными безделушками.
Дождавшись, когда Дит, собрав и положив лекарства на место, ушел в дальний конец магазина, она выкатила тележку для перевозки тяжелых предметов. Затем взяла стремянку, стоявшую в углу между кассой и мясным прилавком, и поставила ее прямо под ящиком с маслом. Взобравшись на верхнюю из трех ступенек, девушка осторожно пододвинула ящик на край полки, самонадеянно подумав, что она и впрямь могла бы справиться с ним сама.
Конечно, Рейсин думала, что эксперимент может оказаться слишком опасным.
Потерев ладони о джинсы, она вздохнула и двинула ящик, быстро подставив под него руки. Затем переместила большую часть веса на них. Ящик оказался гораздо тяжелее, чем она предполагала. Ей пришлось нелегко. Когда Рейсин позвала на помощь, Дит, похоже, услышал в ее голосе неподдельное отчаяние, потому что помчался на зов со всех ног.
– О Боже! – воскликнул он, перепрыгивая через прилавок.
Через мгновение он стоял уже на второй ступеньке короткой стремянки, грудью прижавшись к ее спине и протянув сильные руки, чтобы переместить вес ящика на них.
– Я держу, – сказал Дит прямо ей в ухо, немного оглушив девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Почему же она грезила о Дитоне Спунере, об этом перекати-поле? Да, бесспорно, он был необычайно симпатичным бродягой, но все же оставался бродягой. А может, именно поэтому ее и тянуло к нему? О браке она не думала. Очевидно, их взгляды на этот счет совпадали. Но знал ли об этом Дит? Когда он вошел, неся еще одну коробку консервов на широком плече, именно эта мысль занимала ее.
– Послушай, – сказал он, подходя ближе и снимая с плеча коробку. – Не возражаешь, если я все переставлю в кладовой? Тебе, конечно, не сложно там разобраться, но я ничего не могу найти. Буквально только что я принес не ту коробку и, чтобы найти нужную, мне пришлось обшарить все сверху донизу. Я уж было подумал, что мы не заказали товар.
– Ничего не имею против. Но когда ты это будешь делать?
– После закрытия.
Рейсин отрицательно покачала головой.
– Ты же знаешь, я не могу платить сверхурочные, Дит.
Он ухмыльнулся.
– Разве я просил?
– Этого я не могу позволить, но…
Ей пришла в голову идея, и она добавила:
– …если ты разрешишь тебе помочь…
Он засмеялся:
– А ты когда будешь это делать?
– Сейчас покупателей не очень много. Может, ты начнешь убираться, а я съезжу проведать отца? Тогда мы могли бы пару часов после закрытия поубирать кладовку.
– Хорошо, договорились, – просиял Дит.
Без малейших угрызений совести Рейсин забросила табак. Вообще она его терпеть не могла, но Тоби настаивал на его продаже. Может, ей удастся уговорить его отказаться от этого товара, конечно, если он когда-нибудь встанет. С этой мыслью она перешагнула через разбросанные табачные коробки и заспешила к выходу. Пора было отправляться к отцу.
Улица в середине дня показалась ей праздничной. В приподнятом настроении Рейсин ехала в клинику. Суматоха, царящая в приемной, вносила некоторое разнообразие в это удручающее место. В коридоре тоже было оживленно, встречные приветливо улыбались ей. Остаток пути она одолела чуть ли не вприпрыжку, но, приблизившись к двери, за которой лежал ее отец, она посерьезнела и вошла. Изголовье кровати было приподнято. Ушедший в себя Тоби полусидел с закрытыми глазами. Казалось, он, как в прежние времена, дремал перед телевизором. Рейсин подошла и поцеловала его в висок.
– Здравствуй, папа.
Он судорожно вздохнул и четко произнес:
– Рейси, это ты?
Рейси. Так ласкою звал он ее. Радостные слезы появились у нее на глазах.
– Папа, это я, я! – она обняла его.
– А, – только и произнес он, отворачиваясь и уходя в себя.
Она крепко обнимала его, не обращая внимания на ручьем текущие слезы. Тоби снова погружался в прежнее бесчувственное состояние. Но теперь была надежда, что однажды, совсем скоро, он откроет глаза и откинет одеяло, как прежде по утрам дома, когда она заходила, чтобы разбудить его. Рейсин не стала побуждать его к разговору, боясь разрушить иллюзии. Она села на край кровати и обняла его. В детстве отец часто успокаивал ее так, когда она просыпалась от ночных кошмаров.
Затем пришла сестра, чтобы проверить состояние пациента. Рейсин сразу сообщила о том, что произошло, и, к ее удовольствию, сестра не стала ни расспрашивать, ни разочаровывать. Похоже, за последние дни он уже несколько раз разговаривал и отвечал на вопросы врача, который проверял его рефлексы. Сестра не рискнула повторить выражений, вероятно, это был истинный тобизм, не подходящий для дамских уст. Рейсин переполняла радость, с ее лица не сходила широкая улыбка.
…Магазин был переполнен. Дит выбивал чеки и упаковывал со скоростью света. Она заметила, что проход был освобожден от табачных изделий, он успел убрать их. Остановившись у его обычного места за прилавком, девушка занялась упаковкой. К счастью, покупки были не громоздкие и покупатели сами выносили их из магазина. Когда за последним клиентом закрылась дверь, Дит повернулся к ней, смеясь.
– Девушка, вы спасли мне жизнь, – сказал он, опуская руку ей на плечо. – Похоже, вся округа ждала, пока я останусь один, а потом рванула сюда. Как же ты справлялась одна?
Ощутив вес и жар его руки, Рейсин потеряла дар речи. С трудом ей удалось вымучить улыбку.
– Я… я не знаю… – она пожала плечами.
Его рука скользнула к шее, и снова слова застряли у нее в горле. Дит убрал руку, и только тогда она увидела его ошеломленный взгляд, в котором отражались ее чувства. Он спиной прислонился к кассе и, случайно нажав на кнопку, пробил цифру.
– Оп-па!
Парень резко повернулся и задел маленький металлический поднос с антибиотиками. Они оба попытались подхватить его. Но в результате Рейсин схватила Дита за пальцы, а он ее – за предплечье. Оба остолбенели. Затем отскочили друг от друга, как ошпаренные.
Одновременно заговорив, они одновременно замолчали и расхохотались. Дит взглянул на нее виновато.
– Сегодня я как бык в китайской лавке. Я… э… если ты займешься кассой, я подберу все с пола.
Рейсин с облегчением кивнула. Он сделал шаг в сторону, втянув и без того плоский живот, и протиснулся позади нее. Она обрадовалась появившемуся между ними пространству и все же, исправляя ошибку в кассе, не могла сдержать улыбку. Дитон Спунер не был к ней безразличен, хотя и делал такой вид. Сильное физическое притяжение было взаимным. Но ей хотелось подтверждения. Рейсин придумала план. Она решила переставить ящик с машинным маслом, располагавшийся на верхней полке с сувенирными безделушками.
Дождавшись, когда Дит, собрав и положив лекарства на место, ушел в дальний конец магазина, она выкатила тележку для перевозки тяжелых предметов. Затем взяла стремянку, стоявшую в углу между кассой и мясным прилавком, и поставила ее прямо под ящиком с маслом. Взобравшись на верхнюю из трех ступенек, девушка осторожно пододвинула ящик на край полки, самонадеянно подумав, что она и впрямь могла бы справиться с ним сама.
Конечно, Рейсин думала, что эксперимент может оказаться слишком опасным.
Потерев ладони о джинсы, она вздохнула и двинула ящик, быстро подставив под него руки. Затем переместила большую часть веса на них. Ящик оказался гораздо тяжелее, чем она предполагала. Ей пришлось нелегко. Когда Рейсин позвала на помощь, Дит, похоже, услышал в ее голосе неподдельное отчаяние, потому что помчался на зов со всех ног.
– О Боже! – воскликнул он, перепрыгивая через прилавок.
Через мгновение он стоял уже на второй ступеньке короткой стремянки, грудью прижавшись к ее спине и протянув сильные руки, чтобы переместить вес ящика на них.
– Я держу, – сказал Дит прямо ей в ухо, немного оглушив девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37