— Черт возьми, — сказал он тихо сам себе, размышляя, стоит ли заходить к ней. Но необходимость определиться со сроками его вынужденного заключения заставляла сделать это. Трей не хотел никаких задержек с разводом. — Хорошо. — Все, что он сказал в ответ и повесил, трубку.
Трей быстро прошел два квартала, чтобы добраться до нового дома Валерии, построенного из розового песчаника в самом фешенебельном районе города.
Сказав на входе, что хочет видеть Валерию в кабинете, Трей, не раздеваясь, прошел прямо туда. Ожидая ее, он налил себе виски.
После третьего стакана двойные двери распахнулись, и Валерия предстала, вся залитая светом от хрустальной люстры. Ее платье было расшито золотом и переливалось, в ушах сверкали бриллианты, и он с горечью подумал, что вся эта красота прикрывает обыкновенное бесстыдство.
— Как любезно с твоей стороны, Трей, что ты зашел, — проворковала она.
— В этом нет никакой любезности, Валерия. — Его лицо было холодно и непроницаемо, — Я пришел кое-что узнать. Войдя в комнату, она прикрыла за собой дверь и теперь стояла, сияя золотым платьем, не обращая внимания на его хмурый вид.
— Я слышала, что эта женщина и ее семья, которые гостили у тебя, — она томно подчеркнула это слово, — уехали на поезде на Восток. Она, вероятно, устала от зимы или, может быть, от изоляции на ранчо.
В комнате повисла напряженная тишина.
— Ты первосортная мерзавка, Валерия, — коротко ответил Трей, теперь уверенный, что у нее были люди, которые следили за ним и за ранчо. Слухи в городе распространялись не настолько быстро, чтобы информация об отъезде Импрес могла уже достигнуть ее.
— У тебя всегда был яростный темперамент, дорогой — промурлыкала она, намекая на их постельный роман. Валерии нравилось в прошлом провоцировать Трея, получая убедительный эротический отзыв.
— Думаю, что мой темперамент с тобой исчерпан. Я был бы очень признателен тебе, Валерия, если бы ты воздержалась от посещения моих друзей.
— Боюсь, что это просто невозможно. Но если ты имеешь в виду эту маленькую блондинку, то теперь я не смогу посетить ее, не так ли?
Бриллианты на ее шее блеснули. Они были неправдоподобно велики. Вряд ли, подумал Трей, она достойна, чтобы он убил ее, но, тем не менее, нитка с драгоценностями хорошо подчеркивает место, взявшись за которое, можно было бы разом решить все проблемы.
— Валерия, — сказал он негромко, — ты не знаешь, как близка к тому, чтобы я задушил тебя.
— Она не в твоем вкусе, Трей, — ответила Валерия, чувствуя преимущества своей позиции теперь, когда реальная соперница отправилась на поезде на Восток. — Слишком она была послушна. Она бы надоела тебе к весне.
— Если бы мне пришло в голову обсуждать с тобой, что в моем вкусе, а что нет, я бы непременно поставил тебя об этом в известность. — Его слова прозвучали жестко и непримиримо. — А теперь, если ты соизволишь сказать мне то, о чем я просил по телефону, то я немедленно уйду.
— У меня здесь Джуд Паркер и Бой Тэлмэдж. Почему бы тебе не снять пальто и не выпить с нами рюмку-другую? — Валерия была так спокойна, словно они обсуждали меню завтрашнего обеда. Ей удалось лишить Трея его последней подруги, единственной, которая у него была. Валерия чувствовала себя триумфатором. Она носила фамилию Трея, имела значительную часть его денег и была уверена в будущем.
— Ты добилась брачной церемонии, Валерия, но тебе не удастся заполучить меня целиком. Существуют пределы моих обязанностей перед кланом. У меня нет намерения присоединяться к твоим гостям. Сообщи время рождения ребенка, и я не буду больше задерживать тебя.
— Зачем, — резко спросила она, — тебе это необходимо знать?
Она по своей натуре была очень подозрительна и опасалась попасть в зависимое положение.
— Я составляю календарь моей светской жизни на лето, дорогуша, и хочу быть дома, чтобы приветствовать появление наследника семьи Брэддок-Блэка. — Его сарказм был очевиден.
— Не знаю, следует ли мне все рассказывать тебе, — ответила она, раздраженная враждебностью человека, который был ее мужем.
Трей глубоко вздохнул, схватившись за воротник своего мехового пальто, словно подавляя в себе желание убить Валерию.
— Послушай, Валерия, — сказал он с трудно дающимся ему спокойствием, — твоя беременность ровно ничего для меня не значит, поэтому, если ты назовешь куда более позднюю дату, считая от нашей последней встречи, можешь не стесняться. Меня не беспокоят три или тринадцать месяцев твоей беременности, и кто настоящий отец — меня тоже не интересует, мне нужно знать, когда появится на свет ребенок. Я хочу знать дату. — Последнее предложение было откровенно угрожающе в своей прямоте.
Теперь Валерия поняла границы своей независимости.
— В десятых числах сентября, — ответила она с необычной для себя прямотой.
— Благодарю. Теперь я уйду.
Когда она не двинулась с места от двери, Трей недолго поколебался, пытаясь подавить неотвязное желание разорвать ее на мелкие кусочки.
— Черт возьми, Валерия, — взорвался он, — убирайся с моего пути.
Подойдя к ней, он взял ее за талию и отодвинул в сторону. Рывком толкнув дверь кабинета, он вышел в отделанную мрамором прихожую, прошел по черному полированному полу быстрыми шагами и, пожелав доброй ночи дворецкому, прикрыл за собой дверь.
В десятых числах сентября, думал Трей с усталым облегчением, расслабив пальцы, которые все еще были сжаты в кулаки. Снег пошел сильнее, большие снежные хлопья медленно порхали в воздухе, блестя в свете уличных фонарей. Мир казался благопристойным и неиспорченным.
— Не на всю жизнь, только до десятого сентября, — выдохнул он и попытался поймать языком падающие снежинки, чувствуя внезапное облегчение.
Когда он вновь вернулся в свою комнату, то перелистал странички календаря до сентября и обвел кружком десятое число.
— Свобода и… Импрес, — пробормотал Трей.
Глава 16
За окнами железнодорожного вагона простирался зимний ландшафт, но непрошеные слезы в глазах Импрес мешали любоваться открывающимся видом. Расстроенная, несчастная, обиженная, она хотела бы остаться одна, чтобы в одиночестве разобраться с переполнявшей ее обидой за измену, спокойно взвесить все аргументы «за» и «против», обосновать принятое ею решение с отъезде. Но Импрес была не одна, настойчивые расспросы детей требовали ответов, нужно было удерживаться от рыданий.
Зачем уехали, спрашивали они, зачем нужно Гаю предпринимать что-то для восстановления титула, зачем нужен сам титул, почему уехали, не попрощавшись с Треем? И Импрес объясняла опять и опять, а они спрашивали; когда точно приедет Трей и как он разыщет их во Франции? Уверена ли Импрес, что он сможет их найти? Огромным усилием воли, удерживая себя от слез, она повторяла то, что уже говорила о письмах и почте, деловом расписании Трея, особых обстоятельствах, требовавших присутствия Трея на сессии, которые не позволили ему попрощаться с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98