– А придется, поскольку я не дам благословения на столь неравный союз.
Он ответил столь же высокомерным взглядом.
– Одобрите. Иначе завтра же утром переберетесь во вдовий дом.
– Вы не посмеете.
– Разумеется, посмею. Прежде чем вернуться в Лондон, я прикажу перенести туда ваши личные вещи и запрещу вам входить в замок. Вы прекрасно знаете, что слуги исполнят любой мой приказ.
Герцогиня, побледнев, в бессильной ярости уставилась на него.
Все это время Розлин продолжала молчать, но сейчас сочла нужным вмешаться.
– Дру, – тихо сказала она, – все это не имеет значения. Я никогда не стремилась подняться выше в обществе. И вполне согласна сохранять прежнее положение.
– А вот для меня все это имеет значение, черт побери!
Почти сотрясаясь от бешенства, герцогиня поднялась с кресла.
– Не смейте ругаться в моем присутствии, сэр. Я ясно выражаюсь?
Дру, так же резко вскочив, протянул руку Розлин:
– Пойдем, милая. Я не могу оставаться здесь ни секунды из страха, что поддамся желанию совершить убийство.
Мать возмущенно ахнула, но Дру, не обращая на нее внимания, потащил Розлин из комнаты и не остановился, пока не втолкнул ее в библиотеку.
Розлин не издала ни слова протеста, хотя к тому времени, когда он открыл высокие стеклянные двери и вывел ее на террасу, немного задыхалась. Только тогда Дру осознал, что позволил гневу взять верх над собой. Обычно он умел держать себя в руках, но только потому, что намеренно игнорировал высказывания матери.
Пробормотав извинение, он уронил руку Розлин, подошел к каменным перилам и всмотрелся в сад. Только что взошла полная луна, и мирный пейзаж разительно контрастировал с бушующей в душе бурей.
Он скорее почувствовал, чем увидел, как рядом встала Розлин.
– Я… я не хочу становиться между вами и вашей матерью – нерешительно выговорила она.
– Ты не встала между нами, – процедил он. – Мы воюем уже давно. Обычно я уступаю ей… но не на этот раз.
– Думаю, вы придаете слишком большое значение случившемуся. Мне не нужно ее одобрение. И я считала, что вам оно тоже ни к чему.
– Я хотел получить ее благословение не ради себя. Ради тебя. Если она пожелает, в обществе примут тебя с распростертыми объятиями.
– Но мне действительно все равно. И я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня. Это слишком угнетает.
Дру почувствовал, как сжалось сердце. Ярость кипела в нем все сильнее. Почему матери необходимо тиранить всех, кто попадает в поле ее зрения?! Но он не имеет права срывать гнев на Розлин. Повернувшись, он взял ее руку и поднес к губам:
– Прости, милая. Не следовало так выходить из себя. Розлин нерешительно улыбнулась.
– Но… у вас были для этого все причины. Сомневаюсь, правда, что местный судья благосклонно посмотрит на убийство герцогини, особенно вашей близкой родственницы.
Он слегка улыбнулся ее вымученной шутке, но все мысли вылетели из головы при виде поднятого к нему лица Розлин. В лунном свете ее красота сияла так, что он едва не задохнулся. Сердце сильно заколотилось. В душу вдруг хлынули желание, потребность, страсть…
Сам того не сознавая, Дру подался ближе, хотя не должен был касаться Розлин. Он обещал себе, что будет ухаживать за ней, как истинный романтик. Что даже не попытается вновь соблазнить ее.
Но больше не мог вынести и секунды. Они должны быть вместе.
Не в силах совладать с собой, он наклонил голову и стал целовать ее, медленно, неспешно, скользнув языком в ее рот. Наслаждаясь ее сладостью, ее теплом. Розлин, вначале растерявшаяся, пошатнулась и прижалась к нему, стискивая его плечи, словно пытаясь притянуть его еще ближе.
Дру жаждал схватить ее в объятия, унести на диван, но, собрав всю силу воли, отстранился и с тихим стоном отступил на безопасное расстояние.
Поцелуй пробудил в нем нестерпимое желание, чресла заныли знакомой болью, а голос мгновенно охрип.
– Я не хотел поддаваться искушению. Поклялся держаться подальше от тебя. Показать, что сумею ухаживать за тобой, как того диктуют правила приличия.
Розлин долго смотрела ему в лицо, прежде чем ответить:
– Но я хочу, чтобы за мной ухаживали именно так. С нежностью.
– Боюсь, что одной нежностью тут не обойдешься, – с трудом усмехнулся он. – И уверен, что не смогу ограничиться одним поцелуем.
– Не желаю, чтобы ты останавливался, – неожиданно прошептала она.
– Ты понимаешь, о чем говоришь? – ахнул он.
– Да. Понимаю. И хочу, чтобы ты любил меня.
Дру оглянулся на двери, ведущие в библиотеку.
– Только не здесь, под одной крышей с матерью.
– Тогда где? – спросила она.
– Коттедж, – решил он, немного подумав. – Коттедж егеря, который я показал тебе сегодня. Ты поедешь туда со мной?
– Да, – кивнула Розлин.
Сердце Дру перевернулось, а мужское достоинство мгновенно затвердело при одной мысли, что они снова окажутся в постели. Это его шанс. Сегодня он заставит Розлин ощутить к нему настоящую страсть. Ту неподдельную страсть, которую он начинает испытывать к ней.
Ступив ближе, он припал поцелуем к ее руке.
– Дай мне десять минут. Нужно оседлать лошадь и… и кое-что захватить из моей комнаты. Подожди меня здесь, хорошо?
Розлин снова кивнула.
– Ты уверена, милая? – повторил Дру.
– Совершенно.
Не услышав колебаний в ее голосе, он снова прижался губами к ее пальцам.
– Значит, десять минут.
К тому времени как Дру вернулся, она уже была охвачена предвкушением его ласк. Он молча переплел ее пальцы со своими и повел по коридору к боковой двери, где уже ждала оседланная лошадь. Поднял в седло, а сам сел сзади и прижал Розлин к себе.
Всю дорогу оба молчали. Летняя ночь была прекрасной и безмятежной, тропинку освещал лунный свет, но поездка, казалось, длилась вечно. Нетерпение пело в Розлин, выбивая настойчивую дробь в одном ритме с сердцем. Спиной она чувствовала тепло, исходившее от Дру, а руки, обнимавшие ее, с каждой минутой все больше возбуждали желание.
Когда Дру, наконец, остановил лошадь, Розлин робко спросила:
– Твой егерь не будет возражать, если мы воспользуемся его коттеджем?
– Он уже не живет здесь. Я отдал ему просторный дом, а этот сохранил для себя, потому что он мне нравился. Одно из преимуществ богатства – возможность удовлетворять все мои сентиментальные капризы.
Розлин сомневалась в том, что у Дру много сентиментальных капризов, но втайне радовалась, что он смог исполнить именно этот.
Он спешился, снял ее с седла и повел в дом. Не позаботившись зажечь свечу, он раздвинул занавеси, и по полу комнаты пролегли серебристые полосы.
Коттедж был значительно больше того, где они впервые познали друг друга. И к тому же был гораздо лучше обставлен.
– Спальни наверху, – пояснил он, снова сжав ее руку. Они вместе поднялись по лестнице и вошли в комнату с высокой, широкой кроватью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79