Но она так устала. Так измучена. Приступ боли пронзил ее, а следом накатила волна головокружения и тошноты. Элизабет старалась не терять сознания, собраться с мыслями, но темнота со всех сторон наступала на нее, постепенно погружая в забытье. Беспощадная боль терзала ее тело. Веки становились невероятно тяжелыми, и она поняла, что не сможет рассказать ему то, что хотела. Но одно он должен был обязательно узнать.
Глядя на него, Элизабет попыталась улыбнуться, но не знала, удалось ли ей это.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Ее глаза закрылись. Она слышала, как он зовет ее, снова и снова с мольбой повторяя ее имя, но она уже больше не могла преодолевать слабость и боль. Ее уносило туда, где никогда не бывает боли.
Остин сидел на ступенях дома, в душе его была пустота, а сердце наполняла невыносимая боль.
Обхватив голову руками, он старался не думать о самом страшном, но это было невозможно, свыше его сил.
— Господи, пожалуйста, — шептал он, — не говори мне, что я убил ее тем, что привез сюда!
Прошел уже час, а доктор все не выходил, и каждая следующая минута усиливала душившее Остина отчаяние.
Приезжал судья со своими людьми, и они увезли тело Гаспара. Остин, Уильям и Клодина ответили на вопросы судьи. С помощью Клодины, которая послужила переводчицей, Остин объяснил, что Гаспар посылал ему письма с угрозами, и он нанял сыщика с Боу-стрит, чтобы найти его. Он не стал возражать судье, полагавшему, что именно сыщик сообщил ему о местонахождении Гаспара. После отъезда судьи Уильям снова отправился в город, чтобы купить еду и необходимые вещи.
А Элизабет все еще не приходила в сознание.
Проклятие, если доктор сейчас не выйдет, то он ворвется в дом, схватит его за горло и заставит пообещать, что Элизабет поправится!
Дверь открылась, и Остин вскочил на ноги. Вышел доктор, и с ним Клодина.
— Как она? — потребовал ответа Остин, переводя взгляд с одного на другую. Он понимал, что они видят его страх, который он не мог скрыть.
— Спокойно отдыхает, — с сильным акцентом по-английски ответил доктор.
Остин сжал вместе колени, чтобы устоять на ногах.
— Она не… умрет?
— Напротив, я считаю, что ваша супруга полностью выздоровеет, хотя сейчас она слаба и очень страдает от боли. Я сделал ей перевязку и дал дозу настойки опия.
Полное выздоровление. Она будет жить! Остин ухватился рукой за стену, чтобы не упасть.
— Она пришла в сознание?
— Да. Она спрашивала о вас, и я заверил ее, что вы здесь, рядом. Я рекомендую не трогать ее по крайней мере неделю, но как только она будет в состоянии, она сможет вернуться в Англию. — Доктор снял пенсне и протер его о рукав. — Удивительная женщина. Очень крепкий организм.
Остин чуть не расхохотался, хотя думал, что уже не способен на это.
— Да, действительно, моя жена отличается крепким здоровьем. Слава Богу.
— Вы можете пойти к ней прямо сейчас, — сказал доктор, и Остин, не медля ни минуты, воспользовался его разрешением.
Он вошел в дом, ноги плохо его слушались. Элизабет лежала на узкой постели в углу комнаты, заботливо укрытая одеялами.
Остин опустился около нее на колени и с тревогой вглядывался в ее лицо. Она была все еще бледна, но ее кожа уже утратила восковой оттенок, и дышала она ровно. Он отвел каштановый локон с ее лба. Радость и любовь, которые он испытывал, были так сильны, что у него перехватывало дыхание.
Элизабет, его чудесная непредсказуемая Элизабет, возвращалась к жизни. Она сказала, что любит его, и даже если это было сказано в бреду, он верил, что у них остается надежда. Он добьется ее любви. Чего бы это ни стоило. Каким-то чудом они получили еще один шанс, и, видит Бог, он сделает все, что в его силах, чтобы убедить ее не возвращаться в прошлое и остаться с ним. Он слишком сильно любит ее и не в силах даже подумать, что сможет жить без нее. Она принадлежит ему, и всю оставшуюся жизнь он будет стараться доказать это ей.
Опустив голову, он прижался лбом к одеялу и прошептал только два слова, на которые у него хватило сил:
— Люблю тебя.
В тот же вечер Остин сидел за старым деревянным столом, грея руки о щербатую кружку с горячим чаем. Слабый огонь теплился в камине, и его отблески чуть освещали комнату.
Элизабет не просыпалась, но ее дыхание оставалось ровным, и не появилось никаких признаков лихорадки. Жозетта спала на маленькой кровати в углу комнаты, а рядом с ней сидели Уильям и Клодина и вели семейный разговор.
Сидя за кружкой чая, Остин приглядывался к Клодине. Очень хорошенькая женщина, небольшого роста, с черными волосами и большими светло-карими глазами. Очень спокойная и, кажется, деловитая. Он заметил на ее руках мозоли, и она хлопотала по дому с ловкостью человека, привыкшего к домашней работе. Женщина явно невысокого происхождения и не из богатых.
Он видел, как брат осторожно провел пальцем по синяку, обезобразившему щеку Клодины, и его губы плотно сжались в твердую узкую линию. Клодина взяла руку Уильяма и пылко поцеловала его ладонь. Любовь, соединившая их, бросалась в глаза. Уильям помог Клодине устроиться возле Жозетгы и, как только она легла, сел за стол напротив Остина.
Остин смотрел на брата, на его заметную хромоту и изменившееся лицо. Уильям похудел, глубокие складки пролегли по обе стороны рта, на лбу появились морщины. В этом суровом человеке трудно было узнать того шаловливого мальчишку, которого Остин знал раньше, и его сердце сжималось при мысли о страданиях, перенесенных Уильямом. Так много надо было сказать, спросить. Остин не знал, с чего начать. Кашлянув, он наконец произнес:
— Жозетта так на тебя похожа.
— Да, очень.
— Сколько ей?
— Два. — Уильям посмотрел в глаза Остину. — Твоя жена спасла ей жизнь. Я никогда не смогу вернуть такой долг.
— Твоя жена помогла спасти жизнь Элизабет, и я никогда не смогу вернуть такой долг. — Перегнувшись через стол, Остин обнял Уильяма и обрадовался, когда тот ответил ему тем же. — Не могу поверить, что сижу здесь с тобой, говорю с тобой. Что ты жив. Бог мой, матушка, Роберт и Каролина — они будут…
— Как они?
— Прекрасно. Они будут потрясены… и страшно обрадуются, когда увидят тебя. — Остин собрался с духом. — Я слышал, как Гаспар говорил с Элизабет, и я сам говорил с ним, поэтому я знаю почти все о том, что произошло, но почему ты заставил нас все это время думать, что тебя нет в живых?
— У меня не было выбора. Я не мог рисковать, Гаспар мог найти Клодину и Жозетту. Если бы я сообщил вам, что жив, я бы подверг опасности и себя, и их. Это могло также оказаться опасным для тебя и всей семьи.
— Нашлись солдаты из твоего полка, видевшие тебя перед боем.
— Так и было. Мою лошадь убили, но, к счастью, она не раздавила меня, когда упала. После сражения у Ватерлоо была страшная неразбериха, повсюду лежали сотни убитых и раненых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77