– Элеонора, спускайтесь, – спокойно произнес Ахилл. – У вас нет выбора.
Она взбежала наверх. Прислонилась к каменной стене, ловя ртом воздух, ноги ее дрожали. Узкий каменный выступ опоясывал верхнюю часть башни и спускался вниз – к ступеням, по которым она только что поднялась.
До нее донесся голос Д'Ажене:
– Это не настоящая башня, Элеонора. У вас нет иного выхода, кроме как спуститься.
– Вижу, Д'Ажене, – откликнулась она, тяжело дыша. Ее жакет и рубашка были распахнуты.
Башня, на которую она взобралась, была одной из двух, окружавших внутренний дворик. Сзади, там, где развалины примыкали к скале, в стене были видны три сводчатые арки, лишь в одной из которых, по-видимому, действительно была башня. Ее пальцы впились в камень. Фальшивая башня, ненастоящие двери, неискренние манеры – фальшь… везде. Неужели здесь нет ничего настоящего?
Ахилл смотрел на нее, его фигура выделялась темным пятном на фоне светло-желтой стены. Тень кентавра, которую он отбрасывал, сменилась тенью коня, нетерпеливо перебирающего ногами, которого он и не думал успокаивать. Или это было его нетерпение?
– Мой гнев, Элеонора, неподделен. – Тень кентавра замерла. – Если вы в сговоре с Рашанами…
– Нет, говорю я вам. – Она сквозь зубы бормотала одно из ругательств своего брата. Посмотрела вниз на Д'Ажене. – Я подслушала их, да! Как и говорила вам. Случайно! Но я не знала о Жане-Батисте. Клянусь, не знала.
– Я слышу ваши слова, Элеонора. Но я хочу увидеть в ваших глазах, что они искренни. Спускайтесь. – Его голос был бархатным и легко доходил до нее.
У нее пересохло в горле. Его тон был ласкающим, но она чувствовала сталь под бархатом. Элеонора открыла глаза и посмотрела на фигуру в темноте внизу. Его намерения были абсолютно ясны: если он поверит, то не причинит ей вреда.
Но если он не увидит правды в ее глазах…
– И я слышу ваши слова, Д'Ажене. И вашу угрозу. Но у меня нет выбора, так ведь? Но вы меня не свяжете. Вы слышите меня? Вы меня не свяжете.
– Согласен.
Она сглотнула, ее язык прилип к небу, будто запрещая сказать больше.
Она подошла к краю башни, где начиналась лестница.
– Тогда я спускаюсь, Д'Ажене.
– Я буду ждать.
Спускаясь по бесконечной спирали, Элеонора держалась рукой за песчаный камень стены. Повороты и ступени казались бесконечными. Она шла медленно – сначала ставя одну дрожащую ногу на ступень, потом приставляя к ней другую.
Светило яркое солнце, и ей приходилось жмуриться от его лучей. Было ощущение, что она уже шла по этим ступеням месяцы и годы, шла к ожидавшему ее графу Д'Ажене, но тени говорили ей, что день еще даже не перевалил за вторую половину.
Она сделала последний поворот. Он ждал, по-прежнему сидя на коне, порванные куртка и рубашка открывали рельефную мускулатуру его груди и живота. Элеонора остановилась, не дойдя нескольких шагов до выхода.
Стараясь глядеть прямо на Ахилла, она сказала:
– Смотрите внимательно, Д'Ажене, и вы увидите искренность моих слов. Я не была и не являюсь частью заговора Рашанов. Я не виновна в их преступлениях.
Он спокойно спросил:
– Тогда в чем виновны вы?
Элеонора сделала шаг, затем другой, пока не подошла к выходу во двор.
– В одном – в глупости.
– А в другом?
Она задумалась. «Спокойнее, спокойнее», – сказала она себе. Она чувствовала внутри слабость, которая могла отразиться в ее глазах, поэтому выдавила улыбку.
– Глупость занимает много места, месье.
– Это ваше предложение, мадам. – Перекинув ногу через круп лошади, Д'Ажене спешился одним ловким движением. Он приблизился к ней, его лицо находилось в нескольких дюймах от Элеоноры, но он не прикоснулся к ней.
– Ваши глаза двусмысленны, – произнес он низким голосом. – И, как у древних оракулов, они прячут столько же, сколько и открывают. Я вижу в них многое, мадам, но многого не вижу. Я вижу правду, но какую? И нигде… – он провел пальцем по ее подбородку, – совсем нигде я не вижу глупости.
– Посмотрите, Д'Ажене, я была глупой. Маркиза сказала, что у нее есть lettre de cachet. Я подумала…
Элеонора потерла лоб. Почему он стоял так близко? Разумеется, чтобы напугать ее, смутить, не дать ей скрыть свои чувства. И это ему удалось. Она покачала головой, стараясь разобраться в своих чувствах. «Святой Стефан, как я дошла до такого».
– Вы знаете, что я подумала.
Она услышала, как Ахилл отошел назад, и посмотрела с облегчением, но оно оказалось кратковременным. Он отвязал от седла винный бурдюк.
– И поэтому вы поехали посмотреть, как самонадеянный французский аристократ понесет заслуженное наказание, – сказал он, протягивая ей бурдюк.
Жажда Элеоноры была слишком велика, чтобы отказаться от предложения.
– Не совсем так, месье. – Она слабо улыбнулась в знак благодарности и взяла бурдюк. Через секунду, закинув назад голову, Элеонора позволила струе холодного темного вина смочить ей горло.
– И почему же вы хотели увидеть меня наказанным, мадам? – спросил Д'Ажене голосом, тональность которого стала глубже и сложнее. – На основании того, что я хочу вас?
Она большим глотком проглотила вино, находившееся у нее во рту.
– А тогда кто бы был самонадеянным?
– И правда, кто? – задал вопрос Ахилл, не отрывая глаз от Элеоноры.
Ей стало не по себе от его темного взгляда. Солнце сильно жарило ее неприкрытую до корсета грудь. Элеонора сжала пальцы в кулак, отчаянно стараясь запахнуть жакет.
Она опустила глаза на обнаженную грудь и талию Ахилла. Дорожка шелковистых черных волос провоцирующе исчезала за поясом его бриджей. Она снова потерла лоб и оглядела двор.
– Можно ли здесь где-нибудь найти прохладу?
– Есть тут одно место в тени.
– Да, да, благодарю вас. Я уверена, что это было бы более удобно.
– Бесконечно более удобно, – ответил Д'Ажене, забирая у нее бурдюк с вином.
Он подвел своего коня к затененному месту возле лужи и привязал поводья за кольцо в стене. Потом они направились в конец двора к единственной настоящей двери в сводчатой арке. Когда они подошли к ней, Ахилл взялся за задвижку, но Элеонора остановила его. Он замер.
– Я совершила ошибку, не предупредив вас, – сказала она. – Но, пожалуйста, поверьте мне, мое участие в этом заговоре ограничивалось тем, что я подслушала о нем.
– Убедите меня, Элеонора.
Он открыл дверь, и струя прохладного, благоухающего воздуха окутала ее. Ахилл слегка поклонился и изящным жестом пригласил Элеонору пройти впереди себя.
Она кивнула, принимая его официальность, и вошла внутрь. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к неожиданному мраку. За ней вошел Ахилл и закрыл дверь. После чего она смогла все увидеть. Очень отчетливо.
Это оказалась пещера. Раньше была пещера. Теперь повсюду горели восковые свечи в искусно сделанных серебряных канделябрах, установленных на грубо обтесанных стенах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100