белые летние блузки, зонтики с оборками и широкополые соломенные шляпы.
Шарлотта не могла сдержать изумления и вытаращила глаза на огромных матерчатых птичек, украшавших шляпку девицы потолще. Стеклянные глазки-бусинки смотрели на нее сквозь желтые перышки.
– Простите нас, мадам, – произнесла толстушка с насмешливой улыбкой.
Зачем она сюда пришла? Она не думала, что это так взволнует ее. Все эти два с половиной года она решительно отказывалась посещать лекции по археологии, запрещала себе даже ходить в египетскую галерею Британского музея. Она постоянно твердила себе, что Египет был причиной смерти Йена. Она наказывала себя за то, что когда-то оказалась в плену своей страсти. Расплатой за смерть Йена должен был стать добровольный отказ от любых воспоминаний и впечатлений, связанных с великолепием этой пронизанной солнцем земли.
Словно чтобы возразить ей, ее любимица снова запрыгнула к ней на колени и стала устраиваться поудобнее, вертясь и переступая лапками, прежде чем окончательно улечься. Ее длинный полосатый хвост задел Шарлотту по лицу. Видно, у нее все-таки не хватило силы воли отказаться от всего, что связывало ее с Египтом. Пустынная кошечка, которую она вырвала из рук Йена, когда тот уже собирался ее утопить, стала ее самой любимой спутницей. Она была той ниточкой, которая связывала Шарлотту с тем, что она когда-то любила и от чего приказала себе отказаться. Шарлотта могла пожертвовать воспоминаниями о песчаных долинах пустыни и запахе нильского ила, но ни за какие блага на свете не согласилась бы расстаться с Нефер.
Ей удалось снова сосредоточиться на докладе мистера Пирса. Сейчас он говорил о погребальных урнах, найденных в Набеше… Но тут за ее спиной опять послышалось хихиканье.
– Не понимаю, зачем ты уговорила меня пойти на эту лекцию, – прошептала Шарлотта молодой женщине, сидящей рядом с ней. – Сюда надо было послать нашу матушку. Ведь Общество собирается отметить посмертные заслуги ее покойного мужа. Наверное, это все-таки важнее, чем ее собрания по защите прав женщин? Ей не ответили. Она взглянула на свою соседку и увидела, что ее сестра почти заснула.
– Проснись, Кэтрин, не то свалишься со стула.
– А?.. Что? Лекция уже закончилась? – Кэтрин выпрямилась в кресле. Ее шляпка немного съехала набок. – Что, уже начинают чествовать отца?
– Нет, нет еще. Но будет обидно, если ты окажешься совсем в бессознательном состоянии, когда нас попросят выйти на сцену.
– А это было бы смешно, правда? Я храплю, а ты маршируешь на сцену в своей чадре.
Шарлотта дотронулась до черной вуали, украшавшей ее шляпку.
– Не понимаю, почему кому-то может не нравиться, что вдова носит траур.
Сестра посмотрела на нее осуждающе.
– Ты ведь не королева, моя милочка, – прошептала она. – Да и королева вряд ли всю оставшуюся жизнь ходила бы в трауре.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой мой гардероб. Кэтрин чихнула три раза подряд.
– Если ты уперлась и хочешь до смертного часа ходить черной вороной, дело твое. Но я требую, чтобы ты перестала таскать с собой повсюду эту ужасную кошку. – Она снова чихнула. – Ты же знаешь, у меня на кошек аллергия.
Шарлотта сгребла Нефер в охапку.
– Кошки в этом не виноваты. – Кивнув в сторону окна, за которым хлестал дождь, она заметила: – Ты всегда чихаешь, когда идет дождь.
Тут Шарлотта почувствовала, что кто-то слегка постучал ее по плечу. Это была пухлая молодая женщина, сидевшая позади нее.
– Извините, но нельзя ли потише? Мы находим, что ваше постоянное бормотание совершенно невыносимо.
Ее приятельница прикрыла усмешку рукой в шелковой перчатке.
Шарлотта снова устремила взгляд на сцену. Она чувствовала, что сегодня не выдержала борьбы с обстоятельствами. Она признала свое поражение и теперь сидит на лекции, посвященной тому самому предмету, о котором она поклялась в своей жизни никогда не вспоминать. И что самое ужасное, докладчик, который с таким знанием дела рассказывает сейчас о фараонах, – это тот самый человек, который, сам того не зная, сыграл роковую роль в гибели ее мужа. Нет, ей не следовало появляться здесь, даже если Общество и решило оказать честь ее покойному отцу. Кэтрин наверняка снова задремлет, а две болтушки в перьях в заднем ряду опять обсуждают внешность Дилана Пирса, в которой теперь находят признаки одновременно страсти и вырождения.
– Понятно, почему Джорджина так настаивала, чтобы мы обязательно пришли на эту лекцию. Из всех новых лиц, появившихся в Лондоне в этом сезоне, он производит самое сильное впечатление.
Шарлотта громко застонала.
– Ты абсолютно права. Любой женщине, у которой в жилах течет кровь, а не вода, придется крепко держать себя в руках, чтобы не броситься ему на шею. Конечно, старым каргам, какие здесь собрались, и в голову не может прийти, что мистер Пирс – настоящий мужчина, даже если не обращать внимания на его привлекательную внешность. – Дама откашлялась, видимо, собираясь изречь нечто важное. – Не понимаю, как их еще терпят мужья.
– У некоторых этих дам такой хмурый вид, что нечего удивляться, если их мужья предпочли загробную жизнь существованию рядом со своими благоверными.
Шарлотта откинула с лица черную вуаль. Нефер подняла к ней умную мордочку. Молодая женщина наклонилась к своей любимице и стала что-то нашептывать ей в пушистое ушко.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась Кэтрин.
– Неужели эти две карги так никогда и не замолкнут? – раздался мелодичный голос позади них. – Еще немного, и я попрошу вывести их из зала. Вместе с их отвратительной блохастой кошкой.
Резко обернувшись назад, Шарлотта снова оказалась лицом к лицу со сплетничающими кумушками. Она взяла Нефер на руки, так что кошачья мордочка оказалась на одном уровне с ее лицом.
Молодые дамы, в свою очередь, вызывающе посмотрели на нее, демонстративно подняв брови.
– Вы что-то хотите сказать? – спросила одна из них, с треском раскрывая свой веер, украшенный пышными цветами.
Шарлотта указала пальцем на матерчатую птичку, приколотую к шляпке толстушки.
– Убей эту птицу! – произнесла она по-арабски. Глаза дикой пустынной кошки сузились. Она выгнула спину. Затем с грозным рычанием, как лев, ринулась на свою жертву.
От этих дам было шума не меньше, чем от толпы продавцов воды в Каире. Дилан оторвал глаза от своих записок. Кто бы мог подумать, что сухая лекция в лондонском Обществе любителей древностей привлечет так много женщин? Наверное, виной тому экзотическая тема его доклада. Египетские пирамиды, легенды о проклятии мумий и рассказы о золотых сокровищах, спрятанных в песках, – вот о чем хотели узнать эти дамы. Они явно не ожидали, что вместо этого услышат скучное сообщение об особенностях погребальных монументов Набеши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Шарлотта не могла сдержать изумления и вытаращила глаза на огромных матерчатых птичек, украшавших шляпку девицы потолще. Стеклянные глазки-бусинки смотрели на нее сквозь желтые перышки.
– Простите нас, мадам, – произнесла толстушка с насмешливой улыбкой.
Зачем она сюда пришла? Она не думала, что это так взволнует ее. Все эти два с половиной года она решительно отказывалась посещать лекции по археологии, запрещала себе даже ходить в египетскую галерею Британского музея. Она постоянно твердила себе, что Египет был причиной смерти Йена. Она наказывала себя за то, что когда-то оказалась в плену своей страсти. Расплатой за смерть Йена должен был стать добровольный отказ от любых воспоминаний и впечатлений, связанных с великолепием этой пронизанной солнцем земли.
Словно чтобы возразить ей, ее любимица снова запрыгнула к ней на колени и стала устраиваться поудобнее, вертясь и переступая лапками, прежде чем окончательно улечься. Ее длинный полосатый хвост задел Шарлотту по лицу. Видно, у нее все-таки не хватило силы воли отказаться от всего, что связывало ее с Египтом. Пустынная кошечка, которую она вырвала из рук Йена, когда тот уже собирался ее утопить, стала ее самой любимой спутницей. Она была той ниточкой, которая связывала Шарлотту с тем, что она когда-то любила и от чего приказала себе отказаться. Шарлотта могла пожертвовать воспоминаниями о песчаных долинах пустыни и запахе нильского ила, но ни за какие блага на свете не согласилась бы расстаться с Нефер.
Ей удалось снова сосредоточиться на докладе мистера Пирса. Сейчас он говорил о погребальных урнах, найденных в Набеше… Но тут за ее спиной опять послышалось хихиканье.
– Не понимаю, зачем ты уговорила меня пойти на эту лекцию, – прошептала Шарлотта молодой женщине, сидящей рядом с ней. – Сюда надо было послать нашу матушку. Ведь Общество собирается отметить посмертные заслуги ее покойного мужа. Наверное, это все-таки важнее, чем ее собрания по защите прав женщин? Ей не ответили. Она взглянула на свою соседку и увидела, что ее сестра почти заснула.
– Проснись, Кэтрин, не то свалишься со стула.
– А?.. Что? Лекция уже закончилась? – Кэтрин выпрямилась в кресле. Ее шляпка немного съехала набок. – Что, уже начинают чествовать отца?
– Нет, нет еще. Но будет обидно, если ты окажешься совсем в бессознательном состоянии, когда нас попросят выйти на сцену.
– А это было бы смешно, правда? Я храплю, а ты маршируешь на сцену в своей чадре.
Шарлотта дотронулась до черной вуали, украшавшей ее шляпку.
– Не понимаю, почему кому-то может не нравиться, что вдова носит траур.
Сестра посмотрела на нее осуждающе.
– Ты ведь не королева, моя милочка, – прошептала она. – Да и королева вряд ли всю оставшуюся жизнь ходила бы в трауре.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой мой гардероб. Кэтрин чихнула три раза подряд.
– Если ты уперлась и хочешь до смертного часа ходить черной вороной, дело твое. Но я требую, чтобы ты перестала таскать с собой повсюду эту ужасную кошку. – Она снова чихнула. – Ты же знаешь, у меня на кошек аллергия.
Шарлотта сгребла Нефер в охапку.
– Кошки в этом не виноваты. – Кивнув в сторону окна, за которым хлестал дождь, она заметила: – Ты всегда чихаешь, когда идет дождь.
Тут Шарлотта почувствовала, что кто-то слегка постучал ее по плечу. Это была пухлая молодая женщина, сидевшая позади нее.
– Извините, но нельзя ли потише? Мы находим, что ваше постоянное бормотание совершенно невыносимо.
Ее приятельница прикрыла усмешку рукой в шелковой перчатке.
Шарлотта снова устремила взгляд на сцену. Она чувствовала, что сегодня не выдержала борьбы с обстоятельствами. Она признала свое поражение и теперь сидит на лекции, посвященной тому самому предмету, о котором она поклялась в своей жизни никогда не вспоминать. И что самое ужасное, докладчик, который с таким знанием дела рассказывает сейчас о фараонах, – это тот самый человек, который, сам того не зная, сыграл роковую роль в гибели ее мужа. Нет, ей не следовало появляться здесь, даже если Общество и решило оказать честь ее покойному отцу. Кэтрин наверняка снова задремлет, а две болтушки в перьях в заднем ряду опять обсуждают внешность Дилана Пирса, в которой теперь находят признаки одновременно страсти и вырождения.
– Понятно, почему Джорджина так настаивала, чтобы мы обязательно пришли на эту лекцию. Из всех новых лиц, появившихся в Лондоне в этом сезоне, он производит самое сильное впечатление.
Шарлотта громко застонала.
– Ты абсолютно права. Любой женщине, у которой в жилах течет кровь, а не вода, придется крепко держать себя в руках, чтобы не броситься ему на шею. Конечно, старым каргам, какие здесь собрались, и в голову не может прийти, что мистер Пирс – настоящий мужчина, даже если не обращать внимания на его привлекательную внешность. – Дама откашлялась, видимо, собираясь изречь нечто важное. – Не понимаю, как их еще терпят мужья.
– У некоторых этих дам такой хмурый вид, что нечего удивляться, если их мужья предпочли загробную жизнь существованию рядом со своими благоверными.
Шарлотта откинула с лица черную вуаль. Нефер подняла к ней умную мордочку. Молодая женщина наклонилась к своей любимице и стала что-то нашептывать ей в пушистое ушко.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась Кэтрин.
– Неужели эти две карги так никогда и не замолкнут? – раздался мелодичный голос позади них. – Еще немного, и я попрошу вывести их из зала. Вместе с их отвратительной блохастой кошкой.
Резко обернувшись назад, Шарлотта снова оказалась лицом к лицу со сплетничающими кумушками. Она взяла Нефер на руки, так что кошачья мордочка оказалась на одном уровне с ее лицом.
Молодые дамы, в свою очередь, вызывающе посмотрели на нее, демонстративно подняв брови.
– Вы что-то хотите сказать? – спросила одна из них, с треском раскрывая свой веер, украшенный пышными цветами.
Шарлотта указала пальцем на матерчатую птичку, приколотую к шляпке толстушки.
– Убей эту птицу! – произнесла она по-арабски. Глаза дикой пустынной кошки сузились. Она выгнула спину. Затем с грозным рычанием, как лев, ринулась на свою жертву.
От этих дам было шума не меньше, чем от толпы продавцов воды в Каире. Дилан оторвал глаза от своих записок. Кто бы мог подумать, что сухая лекция в лондонском Обществе любителей древностей привлечет так много женщин? Наверное, виной тому экзотическая тема его доклада. Египетские пирамиды, легенды о проклятии мумий и рассказы о золотых сокровищах, спрятанных в песках, – вот о чем хотели узнать эти дамы. Они явно не ожидали, что вместо этого услышат скучное сообщение об особенностях погребальных монументов Набеши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83