— Значит, он опять напился… — печально сказала девушка.
— Фу, что за вульгарное выражение! На мой взгляд, лучше сказать, что он пребывает в объятиях Бахуса!
Кэт обошла его и двинулась в гостиную, машинально расправляя мокрые прядки надо лбом.
— Вам лучше уехать, милорд, — бросила она на ходу. — Я не могу оставаться с вами наедине, это неприлично.
Она уже вошла в гостиную, когда Саппертон догнал ее, схватил за руку и резко развернул лицом к себе.
— Вот как? — рявкнул он. — А наедине с Баклендом вам оставаться прилично? О, он славится своим искусством по части совращения молоденьких девушек! Его жизнь — сплошная погоня за сомнительными радостями, он играет женскими сердцами, как фокусник мячиками! Интересно, он вас уже целовал?
Кэт не ответила на его вопрос, но румянец, окрасивший ее щеки, был красноречивее слов.
— Значит, этот развратник уже успел насладиться вкусом ваших восхитительных губ! — вскричал граф. — И что же, вам его поцелуи пришлись по нраву? Он был с вами груб или нежен? Наверное, все-таки груб, ведь он такой мужлан!
Кэт вырвала свою руку.
— Пожалуйста, уезжайте, — попросила она, — я очень устала.
— Ну разумеется, вас утомили любовные ласки! — не унимался Саппертон. — Неужели его поцелуи вам понравились больше, чем мои? Вы помните, как я поцеловал вас в первый раз?
Кэт отвернулась, подошла к камину и помешала кочергой раскаленные добела угли.
— Зачем вы мучаете меня, Саппертон? — тихо спросила она.
Тот день, когда этот мерзавец поцеловал ее в первый раз, так и стоял у нее перед глазами. Ей было всего пятнадцать, незадолго до того умерла ее мать, и, предоставленная самой себе, Кэт с беззаботностью ребенка плескалась в лесном ручье неподалеку от Куининга, наслаждаясь солнцем и пением птиц. Внезапно она услышала хриплый смех и подняла голову — на берегу, держа в руках ее выцветшее синее платье, стоял граф, который тогда еще не казался таким хилым и болезненным. Ужасно смущенная, Кэт попросила его немедленно удалиться, но он ответил, что не уйдет, пока она его не поцелует.
Неподалеку послышались голоса Кита и Стивена, Кэт показалось, что если они застанут эту сцену, то будут презирать ее до конца дней. Ей не оставалось ничего другого, как выскочить из воды. На ней была только нижняя рубашка, и, метнувшись к своей одежде, девушка заметила, что граф пожирает глазами ее уже вполне сформировавшуюся фигуру, облепленную мокрой тканью. Кэт вырвала платье у него из рук, но в этот момент он схватил ее за талию, притянул к себе и впился пропахшими табаком губами в ее пухлый розовый рот. Содрогнувшись от его зловонного дыхания, она забилась, стараясь освободиться, а Саппертон начал лихорадочно покрывать поцелуями ее лицо и шею. Наконец он все же разжал руки и со смехом смотрел ей вслед, когда она со всех ног понеслась к дому с платьем в руках. Ах, этот смех до сих пор звенит у нее в ушах.
Но что это, кажется, Саппертон снова смеется?
— По выражению вашего лица я вижу, что вам пришла на память наша встреча у ручья. Надо сказать, что вы были необычайно хороши, когда выскочили из воды, — такая юная, свежая, непосредственная!
Кэт резко повернулась к нему, угрожающе подняв кочергу.
— И вы смеете мне напоминать о том постыдном случае?! — вскричала она. — Лорд Саппертон, вы — грязный развратник, чудовище, лишенное совести и чести! Я вас ненавижу!
Он спокойно вынул из кармана табакерку и не спеша открыл ее:
— И все же рано или поздно вы выйдете за меня замуж, дорогая.
— Никогда! — воскликнула Кэт.
— Глупое, бессмысленное упрямство, потому что я все равно добьюсь своего, — заметил граф, по-прежнему не повышая голоса. — И, судя по тому, что поведал мне ваш драгоценный папочка, я уже близок к цели. Ну-ка скажите, почему вы больше не надеваете драгоценности своей матери? — Он хищно улыбнулся.
Кэт вдруг почувствовала, что валится с ног от усталости.
— Довольно, Саппертон, уйдите. У меня был трудный день, мне нужно отдохнуть, — сказала она и отвернулась к камину, чтобы поставить на место кочергу.
В следующее мгновение Кэт поняла, что недооценила его наглости. Саппертон подскочил к ней, обнял своими костлявыми, но сильными руками и начал покрывать поцелуями ее губы, щеки, шею.
— Прекратите сейчас же! — закричала Кэт, отталкивая его. В дверях появилась встревоженная Мэгги, и граф поспешно отступил, прижав руку к груди.
— Вы правы, — заметил он, — мое время еще не настало. Я вас покидаю!
Кэт проводила его взглядом, сознавая, что Саппертон так легко не сдастся.
— Извините, мисс, — робко сказала Мэгги, — я не хочу вас обидеть, но, надеюсь, вы не собираетесь замуж за эти ходячие мощи?
На следующий день Кэт опять корпела над бухгалтерской книгой, пытаясь найти способ хоть как-то урезать расходы. Она как раз переворачивала очередную страницу, когда дверь распахнулась, и в комнату ввалился Джаспер.
— Я уезжаю! — бросил он беспечно.
Кэт подняла голову и посмотрела на отца, с которым в последние два дня практически не виделась. Сквайр, помятый, но очень оживленный, был в новеньком серо-коричневом дорожном сюртуке.
— Куда же, позволь узнать, ты собрался? — спросила Кэт и сразу поняла, что этого делать не стоило. Сквайр тут же помрачнел и набычился.
— Ты мне дочь, Кэт, а не мать, не забывай! — заявил он, упрямо выпятив подбородок. — Я волен ехать куда пожелаю, тебя это не касается! Но раз уж ты спросила, то, так и быть, отвечу: я еду в Челтенхем перекинуться в картишки — у лорда Тервелла собирается подходящая компания. И пожалуйста, оставь свои укоризненные взгляды при себе!
Кэт молчала. Что тут скажешь? В доме нет ни одного лишнего гроша, ей пришлось даже продать драгоценности, память о матери, а он едет играть в карты! На что же он собирается играть, какие ставки делать? Она чувствовала, как в груди закипает ярость. Если бы он не заложил все земли и не проиграл ее приданое… О, Джаспер это сделал не сразу — он время от времени отщипывал от приданого дочери то пятьдесят, то двести фунтов, уверяя себя, что это в последний раз. Приданое стремительно таяло, и меньше чем за три года от него ничего не осталось. И теперь Кэт, преодолевая гордость и отвращение к подобного рода затеям, вынуждена искать расположения лорда Эшвелла, чтобы выбраться из нищеты, а виновник ее бедственного положения, как ни в чем не бывало, едет играть!
— Джаспер, останься! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, попросила она. — Пожалуйста! Мы на грани разорения! Еще немного, и нас уже ничто не спасет, ты это понимаешь? Останься, и мы вместе подумаем, как нам быть с этим. — Она махнула рукой в сторону бухгалтерской книги. — Может быть, нам повезет, и мы найдем способ урезать расходы или…
— Что я слышу?! — оборвал дочь Джаспер, сердито выкатив глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100