Дом казался богатым поместьем в миниатюре.
Александра посмотрела на темные окна. Конечно, в это время он уже спит.
— Мне бы не хотелось, чтобы он застрелил нас, — тихо сказал Дуглас и начал постукивать в дверь, приговаривая:
— Том, Том О'Мэлли. — Затем постучал сильнее. — Это лорд Нортклифф! Выходи, приятель, и впусти нас к себе.
Александра и сама не знала, кого она ожидала увидеть, но, во всяком случае, совсем не того, кого увидела. Перед ними стоял очень высокий представительный мужчина, полностью одетый и ничуть не удивленный появлением в своем доме среди ночи хозяина. У него был длинный тонкий нос и низкий мягкий голос.
— О, милорд, и правда это вы. А это, надо понимать, наша новая графиня. Ну, конечно же, это она. Вилли из ваших конюшен рассказывал мне о ней, какая она приветливая и милая и как она прекрасно ездит на лошади. — Его простая речь сразу выдала его происхождение, несмотря на респектабельный вид. — Прошу вас, миледи. Сейчас я разведу огонь, и вы сможете согреться. Не беспокойтесь, что с вас льет вода. Полы высохнут, ведь это всего лишь дерево. Входите, входите. Не стойте под этим дождем.
Когда они вошли, Дуглас повернулся к Александре:
— Ну вот это и есть Том О'Мэлли. Двадцать пять лет назад его мать переехала сюда из Каунти Корка и привезла с собой в Нортклифф его, за что я ей очень благодарен.
— Я и сам рад этому, милорд. Только это случилось двадцать шесть лет назад. Ой, да у вас кровь на лице, милорд. Похоже, вы поранили где-то голову.
Том освободил Александру от ее ноши и сам усадил Дугласа в большое кресло с высокой спинкой и пододвинул его к огню.
— Пусть ваши косточки отдохнут и согреются, милорд. Миледи, — он повернулся к Александре, которая разглядывала пестрый коврик ручной работы.
— Он прелестен, мистер О'Мэлли, — восхитилась Александра.
— Да, миледи, моя мать выткала его своими руками. Она была самой замечательной женщиной на свете. Подходите ближе, миледи, вам тоже необходимо согреться. Особого комфорта я не предлагаю, но могу высушить вашу одежду.
— Это чудесно, мистер О'Мэлли. Его милость и я очень благодарны вам за все.
Она посмотрела на Дугласа, который застывшим взглядом уставился на горящие поленья, и спросила:
— У вас все еще болит голова? Он отвел глаза от огня:
— Добавьте еще поленьев. Она выполнила его распоряжение и вытерла руки о мокрый подол платья.
Дуглас безразлично наблюдал за ней.
— Я все пытаюсь понять, как меня угораздило очутиться с вами вдвоем посреди ночи в домике моего лесника. Это превосходит всякое воображение. Мне и в кошмарном сне не могло такое привидеться.
Александра тут же вскинула голову и сузила глаза:
— Вас не угораздило бы здесь очутиться, не будь вы так упрямы. Или умей вы хотя бы управляться со своей лошадью.
Неплохой контрудар. Дугласу хотелось ответить чем-нибудь не менее колким, но он слишком устал. Поэтому сказал только:
— Давайте на время прекратим словесные баталии. Двигайтесь поближе к огню. И не смотрите на меня так, словно я нахожусь при последнем издыхании, только потому, что не ответил вам грубостью.
Вошел Том с сухой одеждой.
Александра продолжала сидеть, и Дуглас первым отправился в спальню, чтобы переодеться. Когда он снова появился, она улыбнулась. Ему очень шел этот наряд — простые домашние брюки и белая льняная рубаха. Узкие брюки красиво обтягивали его стройные ноги, и Алике почувствовала, что недостаточно быстро для воспитанной леди отвела от них взгляд. Широкий ворот рубахи открывал его шею, но Дуглас не стал застегивать его, видно решив, что в подобных обстоятельствах это необязательно. На несколько секунд Алике даже забыла, как выглядит она сама — мокрая, трясущаяся от холода, со спутанными волосами.
— Теперь ваша очередь, Александра. Думаю, нет нужды говорить, что у Тома нет платьев. Так что вам придется стать моим близнецом.
Через десять минут хозяин и хозяйка Нортклифф-холла сидели на грубо сколоченной лавке в доме своего лесника одетые в его одежду и пили его же чай, который казался им сейчас просто божественным напитком. Их собственная одежда сушилась, развешанная на чем только можно. Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь теплом, потом граф сказал:
— Спасибо тебе. Том, что приютил нас. Если бы у тебя нашлись два лишних одеяла, то мы с леди прилегли бы здесь, у камина.
Том О'Мэлли в ужасе отшатнулся.
— Нет, ни за что милорд, ни за что! Как вы можете такое говорить? Да моя бедная мать спустится с небес и задаст мне хорошенькую взбучку, если я соглашусь на такое.
Граф запротестовал. Александра с интересом ждала, чем это кончится, не сомневаясь, что Дуглас в конце концов уступит.
Том мерил шагами комнату, твердя снова и снова:
— Нет, нет, милорд, прошу вас, милорд, не уговаривайте меня. Пожалуйста. Моя бедная умершая мать сейчас, в эту самую минуту, смотрит на нас, и я слышу в своих ушах ее голос. Она кричит мне, чтобы я не соглашался.
Дуглас сдался. Эта головная боль вконец измотала его, да и Александра, казалось, вот-вот свалится без сил. Они прошли в спальню Тома О'Мэлли.
— Эта рубаха доходит вам до колен, — сказал Дуглас Александре, стоя по другую строну узкой кровати. — Думаю, вы можете остаться в ней вместо ночной рубашки.
— Разумеется, я так и сделаю? Вы что, боитесь, что я сниму ее и опять начну вас соблазнять? Или, может быть, в прошлый раз мне все-таки удалось вас заинтересовать?
Дуглас с сомнением покачал головой:
— Не думаю, что сейчас вы способны на подобные действия. — Не глядя на нее, он пожал плечами. — Хотя все может быть, никогда не знаешь, чего от вас ожидать.
— Не беспокойтесь, милорд, на этот раз я не преподнесу вам никаких сюрпризов. Я постараюсь избавить вас от моего присутствия как можно скорее. И больше никогда не буду пытаться привлечь ваше внимание таким неприятным для вас способом.
— Мне не было неприятно.
Она фыркнула в ответ, что прозвучало довольно странно в этих стенах. Дуглас засмеялся.
— Так что можете не переживать, — продолжала бушевать Александра. — В случае необходимости я буду ходить в рубашке Тома до тех пор, пока она не сгниет на мне.
— Надеюсь, такая жертва не понадобится.
— Я тоже надеюсь на это.
Она тряхнула головой и оглядела комнату. Здесь казалось даже чище, чем в ее спальне в Клейборн-холле; обстановка была небогатой, но все было прочным и удобным. Мягкое бледно-голубое покрывало, наброшенное на кровать, украшала очаровательная вышивка.
Она развязала пояс на талии и начала откатывать брючины штанов.
— Если бы Том не был такого высокого роста, они были бы мне как раз, — сказала она, искоса поглядывая на Дугласа. Он стянул через голову рубаху и собрался расстегивать брюки. Алике помимо воли ахнула.
— Ради Бога, только без сцен, а — с раздражением сказал он и задул единственную свечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Александра посмотрела на темные окна. Конечно, в это время он уже спит.
— Мне бы не хотелось, чтобы он застрелил нас, — тихо сказал Дуглас и начал постукивать в дверь, приговаривая:
— Том, Том О'Мэлли. — Затем постучал сильнее. — Это лорд Нортклифф! Выходи, приятель, и впусти нас к себе.
Александра и сама не знала, кого она ожидала увидеть, но, во всяком случае, совсем не того, кого увидела. Перед ними стоял очень высокий представительный мужчина, полностью одетый и ничуть не удивленный появлением в своем доме среди ночи хозяина. У него был длинный тонкий нос и низкий мягкий голос.
— О, милорд, и правда это вы. А это, надо понимать, наша новая графиня. Ну, конечно же, это она. Вилли из ваших конюшен рассказывал мне о ней, какая она приветливая и милая и как она прекрасно ездит на лошади. — Его простая речь сразу выдала его происхождение, несмотря на респектабельный вид. — Прошу вас, миледи. Сейчас я разведу огонь, и вы сможете согреться. Не беспокойтесь, что с вас льет вода. Полы высохнут, ведь это всего лишь дерево. Входите, входите. Не стойте под этим дождем.
Когда они вошли, Дуглас повернулся к Александре:
— Ну вот это и есть Том О'Мэлли. Двадцать пять лет назад его мать переехала сюда из Каунти Корка и привезла с собой в Нортклифф его, за что я ей очень благодарен.
— Я и сам рад этому, милорд. Только это случилось двадцать шесть лет назад. Ой, да у вас кровь на лице, милорд. Похоже, вы поранили где-то голову.
Том освободил Александру от ее ноши и сам усадил Дугласа в большое кресло с высокой спинкой и пододвинул его к огню.
— Пусть ваши косточки отдохнут и согреются, милорд. Миледи, — он повернулся к Александре, которая разглядывала пестрый коврик ручной работы.
— Он прелестен, мистер О'Мэлли, — восхитилась Александра.
— Да, миледи, моя мать выткала его своими руками. Она была самой замечательной женщиной на свете. Подходите ближе, миледи, вам тоже необходимо согреться. Особого комфорта я не предлагаю, но могу высушить вашу одежду.
— Это чудесно, мистер О'Мэлли. Его милость и я очень благодарны вам за все.
Она посмотрела на Дугласа, который застывшим взглядом уставился на горящие поленья, и спросила:
— У вас все еще болит голова? Он отвел глаза от огня:
— Добавьте еще поленьев. Она выполнила его распоряжение и вытерла руки о мокрый подол платья.
Дуглас безразлично наблюдал за ней.
— Я все пытаюсь понять, как меня угораздило очутиться с вами вдвоем посреди ночи в домике моего лесника. Это превосходит всякое воображение. Мне и в кошмарном сне не могло такое привидеться.
Александра тут же вскинула голову и сузила глаза:
— Вас не угораздило бы здесь очутиться, не будь вы так упрямы. Или умей вы хотя бы управляться со своей лошадью.
Неплохой контрудар. Дугласу хотелось ответить чем-нибудь не менее колким, но он слишком устал. Поэтому сказал только:
— Давайте на время прекратим словесные баталии. Двигайтесь поближе к огню. И не смотрите на меня так, словно я нахожусь при последнем издыхании, только потому, что не ответил вам грубостью.
Вошел Том с сухой одеждой.
Александра продолжала сидеть, и Дуглас первым отправился в спальню, чтобы переодеться. Когда он снова появился, она улыбнулась. Ему очень шел этот наряд — простые домашние брюки и белая льняная рубаха. Узкие брюки красиво обтягивали его стройные ноги, и Алике почувствовала, что недостаточно быстро для воспитанной леди отвела от них взгляд. Широкий ворот рубахи открывал его шею, но Дуглас не стал застегивать его, видно решив, что в подобных обстоятельствах это необязательно. На несколько секунд Алике даже забыла, как выглядит она сама — мокрая, трясущаяся от холода, со спутанными волосами.
— Теперь ваша очередь, Александра. Думаю, нет нужды говорить, что у Тома нет платьев. Так что вам придется стать моим близнецом.
Через десять минут хозяин и хозяйка Нортклифф-холла сидели на грубо сколоченной лавке в доме своего лесника одетые в его одежду и пили его же чай, который казался им сейчас просто божественным напитком. Их собственная одежда сушилась, развешанная на чем только можно. Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь теплом, потом граф сказал:
— Спасибо тебе. Том, что приютил нас. Если бы у тебя нашлись два лишних одеяла, то мы с леди прилегли бы здесь, у камина.
Том О'Мэлли в ужасе отшатнулся.
— Нет, ни за что милорд, ни за что! Как вы можете такое говорить? Да моя бедная мать спустится с небес и задаст мне хорошенькую взбучку, если я соглашусь на такое.
Граф запротестовал. Александра с интересом ждала, чем это кончится, не сомневаясь, что Дуглас в конце концов уступит.
Том мерил шагами комнату, твердя снова и снова:
— Нет, нет, милорд, прошу вас, милорд, не уговаривайте меня. Пожалуйста. Моя бедная умершая мать сейчас, в эту самую минуту, смотрит на нас, и я слышу в своих ушах ее голос. Она кричит мне, чтобы я не соглашался.
Дуглас сдался. Эта головная боль вконец измотала его, да и Александра, казалось, вот-вот свалится без сил. Они прошли в спальню Тома О'Мэлли.
— Эта рубаха доходит вам до колен, — сказал Дуглас Александре, стоя по другую строну узкой кровати. — Думаю, вы можете остаться в ней вместо ночной рубашки.
— Разумеется, я так и сделаю? Вы что, боитесь, что я сниму ее и опять начну вас соблазнять? Или, может быть, в прошлый раз мне все-таки удалось вас заинтересовать?
Дуглас с сомнением покачал головой:
— Не думаю, что сейчас вы способны на подобные действия. — Не глядя на нее, он пожал плечами. — Хотя все может быть, никогда не знаешь, чего от вас ожидать.
— Не беспокойтесь, милорд, на этот раз я не преподнесу вам никаких сюрпризов. Я постараюсь избавить вас от моего присутствия как можно скорее. И больше никогда не буду пытаться привлечь ваше внимание таким неприятным для вас способом.
— Мне не было неприятно.
Она фыркнула в ответ, что прозвучало довольно странно в этих стенах. Дуглас засмеялся.
— Так что можете не переживать, — продолжала бушевать Александра. — В случае необходимости я буду ходить в рубашке Тома до тех пор, пока она не сгниет на мне.
— Надеюсь, такая жертва не понадобится.
— Я тоже надеюсь на это.
Она тряхнула головой и оглядела комнату. Здесь казалось даже чище, чем в ее спальне в Клейборн-холле; обстановка была небогатой, но все было прочным и удобным. Мягкое бледно-голубое покрывало, наброшенное на кровать, украшала очаровательная вышивка.
Она развязала пояс на талии и начала откатывать брючины штанов.
— Если бы Том не был такого высокого роста, они были бы мне как раз, — сказала она, искоса поглядывая на Дугласа. Он стянул через голову рубаху и собрался расстегивать брюки. Алике помимо воли ахнула.
— Ради Бога, только без сцен, а — с раздражением сказал он и задул единственную свечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89