Вернулся в центральный холл и задумался. Потом быстро пошел в сторону библиотеки. Он остановился, заметив полоску света под дверью.
Очень тихо он приоткрыл дверь и стал смотреть.
Александра сидела за столом, слева от нее стояла свеча, перед ней лежала книга. Она напряженно думала над чем-то, наморщив лоб.
Он уже хотел войти и спросить, что она здесь делает, как вдруг услышал ее тихий голос:
— Так вот что значит merde. Ну что ж, это вполне подходящее слово, Дуглас был прав. Оно дает выход гневу, и очень быстро.
Она повторила слово несколько раз, потом громко добавила:
— Конечно, от многократного повторения его воздействие не усиливается. Ну, давай, девочка, приступай.
Дуглас с усилием сдержал смех, стоя за дверью, потому что сейчас она начала громко повторять на очень плохом, но тем не менее узнаваемом французском:
— Я не уйду. Je ne vais pas. Он не уйдет. II пе va pas. Они не уйдут. Us ne vont pas.
Она смотрела перед собой. Что за черт?
Она пытается самостоятельно выучить французский. И все для того, чтобы помочь ему.
Дуглас стоял и смотрел на свою жену, медленно покачивая головой, пытаясь осмыслить то, что он увидел. Какая-то теплота и нежность разливались у него внутри — чувства, которых он раньше не испытывал. Это ощущение было новым для него и очень сильным, он и не подозревал о его существовании просто потому, что никогда не чувствовал ничего подобного и не догадывался, что ему чего-то не хватает.
Он продолжал смотреть на нее. Она сидела в своей девичьей белой рубашке, закрывающей ее от шеи до пят; рыжая коса была переброшена через правое плечо. Повторяя французские слова, она постукивала в такт руками. Свет от свечи отбрасывал тени на ее лицо, глаза ее светились, на волосах играли блики. Она повторяла одни и те же фразы снова и снова.
Он хорошо понимал по-французски, если хотел.
— Я помогаю ему. Je 1'aide. Ax, что это? Она замолчала, потом очень нежно произнесла:
— Я люблю его. Je 1'aime. Я люблю Дугласа. J'aime Douglas. Я люблю моего мужа. J'aime mon man.
Он продолжал стоять, потрясенный нахлынувшими на него чувствами. На губах его засветилась нежная улыбка, он чувствовал себя невероятно счастливым, счастливым оттого, что именно она — его жена, счастливым от осознания того, что она значит для него и будет значить всегда.
Очень тихо он закрыл дверь и в задумчивости вернулся в спальню. Там он долго лежал без сна, весь во власти нового для него чувства, и ждал ее.
Когда она проскользнула в комнату, примерно через час, и легла рядом с ним, он притворился спящим. Его хватило на десять минут. Потом он повернулся к ней, обнял и начал целовать.
Александра вздрогнула от неожиданности, потом с энтузиазмом ответила ему. Но на этот раз в их поцелуях не было обычного безумия и нетерпеливости.
Когда Дуглас убедился в том, что она заснула, он осторожно поцеловал ее в висок и тихонько сказал:
— Je t'aime aussi.
Семь часов спустя, за завтраком, Дуглас так стукнул кулаком по столу, что ломтик бекона на его тарелке подпрыгнул и упал на белоснежную скатерть.
— Я сказал — нет, Александра. Если Синджен попросила тебя принести ей книгу от Хукэма, тем хуже. У меня нет времени, чтобы сопровождать тебя, а без меня ты никуда не пойдешь. Ты поняла?
Она молчала.
— Скажи мне, что ты поняла.
— Поняла.
— Ладно. Надеюсь, ты проследишь за сборами. К сожалению, уехать сегодня утром не получится, так как у меня еще осталось одно дело. Я вернусь позже.
В дверях он на секунду остановился, услышав, как она сказала: “Merde!"
Он сделал вид, что ничего не слышал, и ушел. Александра смотрела на яйца и удивлялась, как она могла возомнить, что те высокие слова, которые он сказал ей ночью, могли означать больше, чем просто страстный порыв.
Все оставшееся утро она была очень занята, хотя миссис Гудгейм видела мало пользы от хозяйки, которая была рассеянна, и, похоже, ей было все равно, будут ли ее платья тщательно проложены оберточной бумагой или их просто покидают в чемодан.
К ленчу Дугласа все еще не было. Александра сходила с ума от тревоги и страха за него. Почему она не заставила его пообещать, что он никуда не пойдет без нее? Она попыталась заняться французским, но была так рассержена на него, что большую часть времени занималась тем, что искала в словаре различные ругательства.
— По-моему, вы засиделись в комнатах, — не выдержала наконец миссис Гудгейм, устав от ее беспорядочной суеты. — Почему бы вам не прокатиться в экипаже? Я прекрасно управлюсь одна, уверяю вас.
Так, значит, Дуглас ничего не сказал прислуге о том, что его жену нужно держать под замком. Она сжала губы. Она привезет Синджен ее роман, а Дуглас пусть идет к черту. Однако из соображений безопасности она сходила в библиотеку и вытащила из письменного стола Дугласа небольшой пистолет, который обнаружила ночью, когда занималась французским. Не имея представления, заряжен он или нет, она убрала его в ридикюль. На самом деле ей было страшно даже смотреть на него, и она молила Бога, чтобы в случае, если ей придется применить его, человек, на которого он будет направлен, также испугался бы одного его вида. Она попросила одного из лакеев сопровождать ее и отправила его на сиденье рядом с кучером. Дугласу этого должно быть достаточно. С ней едут двое слуг, а сама она вооружена пистолетом.
Боргесу было известно, что ее милость не должна покидать дома, но в тот момент, когда Александра прошмыгнула в дверь, прихватив лакея Джеймса, его не было на посту.
Их карета прокатилась по Пиккадилли и на углу Гайд-парка свернула на Сент-Эдвард-стрит. Кучер остался с, каретой, а Джеймс проследовал за Александрой в магазин к Хукэму. Магазин представлял собой довольно унылое помещение, все пространство от пола до потолка занимали полки, уставленные книгами. В воздухе пахло пылью, проходы между рядами полок были очень узкими; тем не менее приходить сюда считалось признаком хорошего тона, а потому недостатка в посетителях не было. По рядам ходили богато одетые джентльмены и леди, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть заинтересовавшую их книгу. Горничные И лакеи ожидали своих хозяев у дверей в магазин.
Александра тоже оставила Джеймса у дверей, предоставив ему возможность полюбоваться чьей-то хорошенькой горничной, а сама позволила назойливому служащему магазина проводить себя к полке, где лежал интересующий Синджен роман. Ах да, вон там, на третьей полке. Она потянулась за “Таинственным графом” и оцепенела, услышав мужской голос, зашептавший ей в правое ухо:
— Ах, маленькая голубка покинула свое гнездышко, да?
"Это не Хезерингтон, — подумала она. — Нет, тот бы выдал что-нибудь про пастуха и овечку”. Она вздохнула и, не оглядываясь, ответила:
— Ваше поведение мне неприятно, сэр. Ему не хватает оригинальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Очень тихо он приоткрыл дверь и стал смотреть.
Александра сидела за столом, слева от нее стояла свеча, перед ней лежала книга. Она напряженно думала над чем-то, наморщив лоб.
Он уже хотел войти и спросить, что она здесь делает, как вдруг услышал ее тихий голос:
— Так вот что значит merde. Ну что ж, это вполне подходящее слово, Дуглас был прав. Оно дает выход гневу, и очень быстро.
Она повторила слово несколько раз, потом громко добавила:
— Конечно, от многократного повторения его воздействие не усиливается. Ну, давай, девочка, приступай.
Дуглас с усилием сдержал смех, стоя за дверью, потому что сейчас она начала громко повторять на очень плохом, но тем не менее узнаваемом французском:
— Я не уйду. Je ne vais pas. Он не уйдет. II пе va pas. Они не уйдут. Us ne vont pas.
Она смотрела перед собой. Что за черт?
Она пытается самостоятельно выучить французский. И все для того, чтобы помочь ему.
Дуглас стоял и смотрел на свою жену, медленно покачивая головой, пытаясь осмыслить то, что он увидел. Какая-то теплота и нежность разливались у него внутри — чувства, которых он раньше не испытывал. Это ощущение было новым для него и очень сильным, он и не подозревал о его существовании просто потому, что никогда не чувствовал ничего подобного и не догадывался, что ему чего-то не хватает.
Он продолжал смотреть на нее. Она сидела в своей девичьей белой рубашке, закрывающей ее от шеи до пят; рыжая коса была переброшена через правое плечо. Повторяя французские слова, она постукивала в такт руками. Свет от свечи отбрасывал тени на ее лицо, глаза ее светились, на волосах играли блики. Она повторяла одни и те же фразы снова и снова.
Он хорошо понимал по-французски, если хотел.
— Я помогаю ему. Je 1'aide. Ax, что это? Она замолчала, потом очень нежно произнесла:
— Я люблю его. Je 1'aime. Я люблю Дугласа. J'aime Douglas. Я люблю моего мужа. J'aime mon man.
Он продолжал стоять, потрясенный нахлынувшими на него чувствами. На губах его засветилась нежная улыбка, он чувствовал себя невероятно счастливым, счастливым оттого, что именно она — его жена, счастливым от осознания того, что она значит для него и будет значить всегда.
Очень тихо он закрыл дверь и в задумчивости вернулся в спальню. Там он долго лежал без сна, весь во власти нового для него чувства, и ждал ее.
Когда она проскользнула в комнату, примерно через час, и легла рядом с ним, он притворился спящим. Его хватило на десять минут. Потом он повернулся к ней, обнял и начал целовать.
Александра вздрогнула от неожиданности, потом с энтузиазмом ответила ему. Но на этот раз в их поцелуях не было обычного безумия и нетерпеливости.
Когда Дуглас убедился в том, что она заснула, он осторожно поцеловал ее в висок и тихонько сказал:
— Je t'aime aussi.
Семь часов спустя, за завтраком, Дуглас так стукнул кулаком по столу, что ломтик бекона на его тарелке подпрыгнул и упал на белоснежную скатерть.
— Я сказал — нет, Александра. Если Синджен попросила тебя принести ей книгу от Хукэма, тем хуже. У меня нет времени, чтобы сопровождать тебя, а без меня ты никуда не пойдешь. Ты поняла?
Она молчала.
— Скажи мне, что ты поняла.
— Поняла.
— Ладно. Надеюсь, ты проследишь за сборами. К сожалению, уехать сегодня утром не получится, так как у меня еще осталось одно дело. Я вернусь позже.
В дверях он на секунду остановился, услышав, как она сказала: “Merde!"
Он сделал вид, что ничего не слышал, и ушел. Александра смотрела на яйца и удивлялась, как она могла возомнить, что те высокие слова, которые он сказал ей ночью, могли означать больше, чем просто страстный порыв.
Все оставшееся утро она была очень занята, хотя миссис Гудгейм видела мало пользы от хозяйки, которая была рассеянна, и, похоже, ей было все равно, будут ли ее платья тщательно проложены оберточной бумагой или их просто покидают в чемодан.
К ленчу Дугласа все еще не было. Александра сходила с ума от тревоги и страха за него. Почему она не заставила его пообещать, что он никуда не пойдет без нее? Она попыталась заняться французским, но была так рассержена на него, что большую часть времени занималась тем, что искала в словаре различные ругательства.
— По-моему, вы засиделись в комнатах, — не выдержала наконец миссис Гудгейм, устав от ее беспорядочной суеты. — Почему бы вам не прокатиться в экипаже? Я прекрасно управлюсь одна, уверяю вас.
Так, значит, Дуглас ничего не сказал прислуге о том, что его жену нужно держать под замком. Она сжала губы. Она привезет Синджен ее роман, а Дуглас пусть идет к черту. Однако из соображений безопасности она сходила в библиотеку и вытащила из письменного стола Дугласа небольшой пистолет, который обнаружила ночью, когда занималась французским. Не имея представления, заряжен он или нет, она убрала его в ридикюль. На самом деле ей было страшно даже смотреть на него, и она молила Бога, чтобы в случае, если ей придется применить его, человек, на которого он будет направлен, также испугался бы одного его вида. Она попросила одного из лакеев сопровождать ее и отправила его на сиденье рядом с кучером. Дугласу этого должно быть достаточно. С ней едут двое слуг, а сама она вооружена пистолетом.
Боргесу было известно, что ее милость не должна покидать дома, но в тот момент, когда Александра прошмыгнула в дверь, прихватив лакея Джеймса, его не было на посту.
Их карета прокатилась по Пиккадилли и на углу Гайд-парка свернула на Сент-Эдвард-стрит. Кучер остался с, каретой, а Джеймс проследовал за Александрой в магазин к Хукэму. Магазин представлял собой довольно унылое помещение, все пространство от пола до потолка занимали полки, уставленные книгами. В воздухе пахло пылью, проходы между рядами полок были очень узкими; тем не менее приходить сюда считалось признаком хорошего тона, а потому недостатка в посетителях не было. По рядам ходили богато одетые джентльмены и леди, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть заинтересовавшую их книгу. Горничные И лакеи ожидали своих хозяев у дверей в магазин.
Александра тоже оставила Джеймса у дверей, предоставив ему возможность полюбоваться чьей-то хорошенькой горничной, а сама позволила назойливому служащему магазина проводить себя к полке, где лежал интересующий Синджен роман. Ах да, вон там, на третьей полке. Она потянулась за “Таинственным графом” и оцепенела, услышав мужской голос, зашептавший ей в правое ухо:
— Ах, маленькая голубка покинула свое гнездышко, да?
"Это не Хезерингтон, — подумала она. — Нет, тот бы выдал что-нибудь про пастуха и овечку”. Она вздохнула и, не оглядываясь, ответила:
— Ваше поведение мне неприятно, сэр. Ему не хватает оригинальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89