Магнус восхищался красотой поросших пихтой крутых холмов, возвышающихся на противоположной стороне фьорда. Зелень леса ярко выделялась на фоне кристально голубой воды. Здесь был его дом, и никакого другого он не хотел. Магнус всегда искренне радовался, когда возвращался в долину, где провел детство. Эта земля принадлежала его далеким предкам, но теперь здесь появилось и много новых людей. Норвежцам с кровью викингов передавалось стремление захватывать землю, ибо только она могла прокормить человека. И грядущие поколения, возможно, уже его сын, оставят эту плодородную долину ради того, чтобы отвоевать новые земли, обосноваться на них и установить там свои порядки.
С того момента как Магнус вернулся домой, его капитал сильно вырос, но это не приносило викингу радости. Гнетущая пустота и бешеная ярость попеременно овладевали его душой. Не находя покоя, он бродил вдоль обрыва, который отделял ферму от долины. Магнус чувствовал, что не может избавиться от боли и гнева, захлестнувших его.
Что же оттолкнуло от него Зарабет? Неужели она сочла его слишком высокомерным и самонадеянным? Или он не настолько красив, что ей была отвратительна сама мысль о близости с ним? Возможно, девушка побоялась оставить родной дом и уехать с ним в чужую далекую страну. Возможно, она недостаточно доверяла ему для этого, А возможно, просто лгала, играя его чувствами.
Магнус со всей силы ударил себя по колену и поморщился от боли. Черт бы ее побрал! Надо было попросту взять Зарабет и увезти с собой. Он дал ей шанс полюбить себя, а огненноволосая бестия оттолкнула его. Никогда нельзя предоставлять женщине свободу выбора. Он повел себя не как мужчина и совершил непростительную глупость. Его отец и братья никогда бы так не поступили. Да они просто рассмеялись бы женщине в лицо, если бы та посмела отвергнуть их. Дурак! Надо было взвалить гордячку на плечо, отнести на корабль и немедленно уплыть из Йорка навсегда.
И все же, чем он ей не понравился? Никогда прежде Магнус не встречал женщины, которая не хотела его. Почему же Зарабет отказалась выйти замуж за сильного и богатого викинга?
Голос сестры вывел его из глубокой задумчивости.
– О чем ты, Ингун?
– Тебя что-то тяготит, Магнус. Это внушает беспокойство не только мне, но даже твоим слугам. Ты все время молчишь, потом вдруг набрасываешься на людей ни за что ни про что, кричишь на рабов. Даже перестал спать с Сирой.
– Ха! Да она не вылезает из моей постели! В тот день, когда я вернулся, она даже ходила с трудом.
– Но потом ты забыл ее. Она места себе не находит, думает, что чем-то огорчила тебя.
Магнус пожал плечами, взгляд его снова устремился вдаль. Почему Ингун так волнуют чувства рабыни и его отношения с ней?
– Ты встретил женщину, которая лишила тебя покоя, да?
– Ты сейчас похожа на собаку, которая играет с костью, прежде чем разгрызть ее, – рассмеялся Магнус.
– Нет, братец, мне не до смеха, – ответила она, ласково касаясь его руки. – Отец тоже беспокоится за тебя. Он заметил, что ты больше не пьешь и не веселишься с друзьями, и говорит, будто ты ведешь себя, как глупый влюбленный мальчишка, что в крови твоей сейчас кипит ярость, которая в конце концов обратится против тебя самого.
Магнус равнодушно пожал плечами. Сестра говорила правду, но ему не хотелось ни с кем обсуждать свои переживания. Он надеялся, что его матросы, которые знают о существовании Зарабет, будут держать язык за зубами. Это не касается никого – ни отца, ни братьев, ни сестры.
Внезапно лицо Магнуса озарила мрачная улыбка. Он принял решение и почувствовал, как с его души свалился камень.
– Завтра я отплываю. Приготовь провиант на тридцать дней пути для двенадцати человек. Я отправляюсь торговать в Бирку. Поторопись, Ингун.
Сестра и хотела бы возразить, но не подчиниться не могла. Она не верила Магнусу. Что ему делать в Бирке? Тем не менее задавать вопросы не стала, а молча отправилась выполнять приказание. Через несколько минут Ингун обернулась и увидела, что суровый Магнус все еще смотрит на холодную водную гладь фьорда.
Что он видит?
Глава 9
Олав умер на рассвете в страшных муках. Всю ночь Зарабет провела у его постели. Девушка была испугана и, хотя понимала, что ничем не может облегчить страдания отчима, считала своим долгом находиться рядом с ним. Перед самым концом Олав перестал узнавать Зарабет и все время вспоминал ее мать, со слезами на глазах признаваясь ей в любви и упрекая за давнее предательство.
Зарабет долго держала его худую остывающую руку в своих ладонях.
Это случилось неожиданно. Накануне вечером Олав прекрасно себя чувствовал и даже весело насвистывал, подсчитывая прибыль от дневной торговли. И вот спустя двенадцать часов он мертв.
Зарабет помогла Имаре и Ланнии, пожилым вдовам, без которых не обходились ни одни похороны в городе, обмыть и обрядить покойника. Она молча и неторопливо выполняла распоряжения Ланнии, когда в комнату вошла Токи.
– Ну и вонища здесь! – поморщилась она. – Зарабет, сделай что-нибудь! Здесь невозможно находиться!
– Придержи язык, – осадила ее Имара, сурово хмурясь. – Здесь сейчас живет смерть, и так будет до завтрашнего утра.
Зарабет очень устала после бессонной ночи и мечтала только о том, как бы поскорее добраться до постели и выспаться. Но пока это невозможно. Еще нужно все подготовить для похорон, ведь как-никак этот человек считался ее мужем.
– Скажи, Токи, за что ты так ненавидишь Олава? – спросила Зарабет просто из любопытства. – Ведь он простил тебя и снова принял в своем доме. Вы с Кейтом, как и прежде, ужинали с нами каждый вечер. Так почему ты так жестока к Олаву?
– У меня нет к нему ненависти, – пожала плечами Токи. – Просто я не хотела выходить за Кейта, а родители заставили меня сделать это. Мой муж не такой удачливый торговец, как его отец. Олав требовал от нас подчинения собственной воле, полной покорности, а платил за это не так уж щедро. Он прямо-таки голову потерял от тебя. И только потому, что ты окрутила его, отвернулся от Кейта.
У Имары лопнуло терпение. Она выпрямилась во весь свой внушительный рост, расправила широкие плечи и, сжав кулаки, так что под широкими рукавами платья стали видны напрягшиеся мускулы, подошла к невестке покойного, которая тут же сжалась в комок от страха.
– Убирайся вон, Токи. Чтобы духу твоего здесь не было до тех пор, пока не научишься держать язык за зубами.
Ланния, сгорбленная старуха с жидкими седыми волосами, тихо заметила, не отрываясь от своего занятия:
– Мать у нее ведьма, и Токи вся в нее. Не обращай внимания, Зарабет.
И Зарабет тут же забыла о Токи. Молодую вдову больше волновала Лотти, которая сидела в углу и играла. Девочка вела себя на удивление тихо, даже слишком тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85