Еще сильнее, чем этот удар, Брейдена подавлял тот факт, что он оказался совершенно неподготовленным и позволил захватить себя врасплох. Ему с трудом верилось, что он в эту минуту торчал на кухне и готовил завтрак. Да, завтрак, черт бы его побрал!
Они оба были на кухне. Кэролайн все утро терзалась от сознания своей вины перед всем светом. Брейден отлично знал симптомы этой болезни, но в качестве лекарства мог предложить лишь нежные поцелуи, с помощью которых пытался разгладить тревожную морщинку, так нелепо смотревшуюся на ее милом гладком лбу. В минуты их близости все было по-другому. Тревоги и заботы покидали ее, как по волшебству. Но стоило им выбраться из постели — и она вновь погружалась в свои переживания.
И хотя Брейден не мог равнодушно смотреть на ее терзания, он знал, что никогда не влюбился бы в холодную, бессердечную бабу, ни в грош не ставящую мнение родных и близких. Да, леди Бартлетт была взбалмошной дурой, которой при желании мог манипулировать кто угодно, Томас — беспечным сопляком, а ее жених — безмозглой скотиной, но Кэролайн любила их всех, каждого по-своему, и мысль о том, чтобы причинить кому-то из них боль, была для нее нестерпима.
И Брейден изо всех сил старался подбодрить ее, корча из себя клоуна. Он разбивал яйца прямо на сковородку — незадолго до смерти его научила этому фокусу его мать — и переворачивал их, подбрасывая к самому потолку и вслух рассуждая о том, что подумает кухарка лорда Вудсона, когда вернется на свою кухню и обнаружит, что все балки увешаны кусками яичницы.
Вот почему, когда во время всего этого веселья кто-то громко постучал в дверь заднего крыльца, его охватило тоскливое предчувствие беды. Дом закрыт до следующего сезона, хозяева в городе. Кто мог сюда прийти?
Кэролайн обеими руками ухватилась за сковородку, а он держал ее за руки, показывая, как нужно подкидывать яичницу. Наверное, она ощутила, как Брейден напрягся, словно почувствовал опасность. Вскинув на него потемневшие от тревоги глаза, она тихо произнесла:
— Я открою.
Брейден забрал у нее сковородку и отошел в другой угол, чтобы не смущать ее своим настороженным видом. Он ничего не мог с собой поделать — руки сами сжались в кулаки, а мускулы затвердели, как перед дракой.
— Нет, — решительно заявил он, отставив сковородку. — Я сам открою. А ты жди здесь.
Но Кэролайн удивила его своим упрямством. Она кое-как привела в порядок растрепанные волосы и повторила:
— Я открою. Наверняка это письмо от мамы.
И она храбро отправилась к двери.
Пожалуй, это можно было назвать его третьей ошибкой. Первая ошибка, состоявшая в том, что он не сообщил маркизу о Герцоге, была не самой страшной. Вторая — когда он не увез Кэролайн из дома Эмили — должна была его насторожить. А третья — да как он мог позволить ей самой прочитать письмо от леди Бартлетт! — прощению не подлежала!
Правда, он не оставил ее одну и пошел следом, хотя бы для того, чтобы удостовериться, что на заднем крыльце ее ждет слуга с письмом от матери, а не один из тех разбойников, о которых недавно он ей говорил.
Но это оказалась всего лишь Вайолет.
— Ох, здравствуйте, сэр! — воскликнула горничная, расплываясь в счастливой улыбке. Если девица и задавалась вопросом, как ее молодая хозяйка оказалась наедине с Брейденом Грэнвиллом в пустом загородном доме ее подруги и чем они здесь занимаются, — виду она не подала. Напротив, весь ее облик излучал радость от неожиданной встречи с мистером Грэнвиллом.
Кэролайн, однако, становилась все мрачнее с каждой прочитанной строчкой.
— Кэролайн, — осторожно окликнул он.
Тревожный звонок, раздавшийся в его голове несколько минут назад, теперь превратился в громкий набат. Глядя на ее искаженное болью лицо, он боялся даже предположить, что могла написать ее мать. Наверное, что-нибудь про Томаса. Брейден строго-настрого приказал ему не высовывать нос из его дома до тех пор, пока не будет устранена угроза для его жизни. Точнее, пока Брейден не прижмет хвост и Герцогу, и маркизу. Неужели сопляку стало скучно сидеть взаперти и он выполз из своего укрытия? Наверняка он тут же вляпался в новые неприятности!
— Что… — хотел было спросить он, но онемел под взглядом огромных, полных слез карих глаз. Это был взгляд человека, оскорбленного в своих лучших чувствах. Брейден и сам чуть не заплакал.
— Как ты мог? — В голосе Кэролайн звучало страдание. — Как ты мог?
Честно говоря, Брейден не мог бы сказать, что понятия не имеет о том, к чему относится этот вопрос. Но вот о чем он действительно не догадывался — это каким образом новость могла дойти до ее мамаши.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался он.
— Как ты мог выстрелить в Херста?! — рыдая воскликнула Кэролайн, рухнув на первый попавшийся стул. Злополучное письмо она скомкала и швырнула в угол. — И это после того, как ты обещал не причинять ему зла?
Брейден, в отличие от Кэролайн не забывший о присутствии Вайолет, следившей за их объяснением с ошалелым видом, подошел к двери и положил руку на широкое плечо неподкупной дуэньи.
— Ты не очень на нас обидишься, — спросил он, мягко, но решительно выталкивая ее на крыльцо, — если я попрошу тебя немного подождать снаружи?
— Ох, — пробормотала Вайолет, с сомнением поглядывая на свою хозяйку, уже рыдавшую в три ручья, — но леди Бартлетт велели мне немедля доставить их светлость до дому…
— Будь добра, потерпи всего несколько минут, — попросил Брейден.
Он захлопнул дверь, как только Вайолет перешагнула через порог, и первым делом поднял с пола письмо. Разгладив скомканный листок, он торопливо пробежал строчки, написанные крупным детским почерком.
«Кэролайн, — писала ее мать, — твой брат вот уже вторую ночь не показывается дома. Когда я отправилась разузнать о нем у лорда Уинчилси, то обнаружила, что он пострадал от пули, выпущенной рукой твоего так называемого „приятеля“, мистера Грэнвилла. Твой Херст получил тяжелейшую рану. У меня не укладывается в голове, о чем думал этот жуткий человек ? Кроме того, я не имею ни малейших известий от Томми и могу лишь предполагать самое худшее. Что в конце концов он решил сделать по-своему и отправился в Оксфорд. Наша жизнь превратилась в настоящий кошмар. Немедленно прощайся с Эмили и возвращайся домой. Петтигрю предупредил меня, что новый сердечный приступ может оказаться роковым. Мама».
Брейдену показалось, что его внутренности стянуло в тошнотворный тугой узел, подкативший к самому горлу. Давно, очень давно он не чувствовал себя так скверно.
Брейден уже забыл, когда в последний раз ему было так страшно.
На своем жизненном пути ему приходилось сталкиваться с угрозами и всевозможными опасностями. Иногда он встречал их с пистолетом в руке, но чаще всего безоружный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101