И Кетрин начала повествовать о своих несчастьях, нескладно и путано: лейтенант, его предложение, ее чувства к нему, капитан мятежного корабля… Впрочем, она опустила в своем рассказе ряд подробностей, поскольку даже Бетси она была не в силах признаться, что случилось нечто большее, чем простой поцелуй.
— Ну, ну, — сочувственно успокаивала ее Бетси, — все это звучит не так уж страшно.
— О, Бетси, как ты не понимаешь! — взвыла Кетрин. — Я ненавижу его! Он представляет собой все, что я презираю: он жестокий, упрямый, грубый, наглый, не уважает ни меня, ни какую другую женщину, и все же я наслаждаюсь его поцелуями! Что же я тогда из себя представляю? Я не могу выйти замуж за лейтенанта Перкинса, ведь дело кончится тем, что он обнаружит во мне развратные наклонности! Но, с другой стороны, для меня он будет идеальным мужем, только я не люблю его! И в то же время мне не хочется остаться старой девой, когда вся жизнь будет состоять из чаепития, благотворительности и сплетен! Я хочу… о, я не знаю, чего хочу! У меня в голове все смешалось! — поток ее беспорядочных мыслей иссяк.
Бетси утешительно погладила руку Кетрин.
— Кетрин, я никогда еще не видела тебя столь расстроенной. Думаю, что это означает лишь одно: ты влюбилась.
— Нет! Ерунда!
— Нет, не ерунда! Ты огорчена, у тебя все перемешалось в голове, потому что впервые серьезно задеты твои чувства. Ты не привыкла, чтобы тобой руководили чувства, а не разум, и потому ты удручена и пытаешься с этим бороться, а дело кончается тем, что ты чувствуешь себя еще хуже.
— Ну уж я бы наверняка это знала, если бы влюбилась!
— Иногда люди сами этого не осознают. Или не желают допустить это. Но если ты не влюблена в лейтенанта Перкинса, то почему же чувствуешь себя столь взбудоражено? Мне все-таки кажется, что ты сможешь принять, как всегда, разумное решение.
Кетрин, внимательно глядя на Бетси, размышляла над ее словами.
— В тебе всегда было море любви, Кетрйн, но ты должна была сдерживать ее. В мое время к этому относились не так строго, как сейчас, даже в Бостоне. Люди не притворялись, будто им не нравятся поцелуи. Конечно, нельзя поддаваться низменным инстинктам и совершать грех, позволяя мужчине заходить до свадьбы в своих вольностях слишком далеко, но в браке это все нормально и даже прекрасно. Насколько я могу догадываться, ты просто желаешь поцеловать твоего молодого лейтенанта.
Она замолчала.
— Да, мне было бы интересно узнать, каким будет его поцелуй, — призналась Кетрин.
Бетси энергично затрясла своей седой головой в так согласия:
— Это совершенно естественно! Ты должна сдерживать себя до свадьбы, конечно. Но убеждение, что молодой девушке не следует желать, чтобы ее целовали, — сущая чепуха. Ты любишь этого молодого человека и хочешь, чтобы он поцеловал тебя, только не желаешь признаться себе в этом.
— А как же быть с капитаном Хэмптоном?
— Ах, с ним! — Бетси фыркнула. — Видишь ли, лейтенант Перкинс — прекрасный молодой человек, который уважает тебя и хочет на тебе жениться. Ни за что на свете он не стал бы компрометировать тебя. И хотя, без сомнения, он хочет тебя, он будет ждать, пока вас не соединят узы брака. В то же время этот парень Хэмптон — один из тех дикарей-южан, у которых нет уважения ни к чему. Ему хочется поцеловать тебя, так он и поступает, совершенно не задумываясь о твоей репутации. Ты получила от этого удовольствие, и в этом нет ничего дурного. Конечно, это грешно — давать выход своей страсти, но чувствовать так вполне естественно, особенно в тот момент, когда тебе страстно жаждется поцелуев, хотя бы даже и от другого мужчины.
Кетрин водила пальцем по маленькой трещинке на поверхности стола, осмысливая то, что сказала ей эта умудренная опытом старая женщина. Странным образом в ее словах Кетрин находила смысл. Возможно, она и в самом деле любит лейтенанта. Возможно, в этом и кроется причина ее глубоких и сложных переживаний. Возможно, она получила удовольствие от ухаживаний капитана, потому что хотела, чтобы все это с ней проделал Перкинс.
— Так что же мне делать? — поинтересовалась она наконец.
— Ну… принять предложение того лейтенанта! Ты должна направить свои инстинкты в должное русло брака. Полагаю, что ты его любишь, но даже если это не так, ты все равно заложишь фундамент прочного брака. С каждым годом после свадьбы я любила своего мужа все больше и больше. То же самое случится и с тобой, моя дорогая. Выходи замуж за лейтенанта Перкинса и будь тверда и не поддавайся Хэмптону. Не позволяй ему играть собой! Он не любит тебя и не уважает, а в твоем сердце нет любви к нему. Было бы неразумно позволять ему брать над тобой верх.
Кетрин сделала глубокий вдох.
— Разумеется, ты права, Бетси. Я буду теперь холодна к капитану, и, попытайся он снова проделать все это со мной, я ему покажу, что у меня достаточно решимости сопротивляться! И я думаю, что я приму предложение лейтенанта Перкинса.
Бетси, увидев, как подбородок Кетрин вновь решительно приподнялся, просияла.
— Я не сомневаюсь, что ты поступишь правильно. Приняв решение, Кетрин оставила позади себя все заботы и тревоги и принялась пить шоколад, есть печенье и болтать о всяких пустяках.
* * *
Часом позже она ушла домой, где Педжин, озадаченная странным и необъяснимым поведением своей хозяйки, тем не менее с радостью восприняла известие о том, что она решила принять предложение лейтенанта Перкинса. Горничная вновь искусно сделала Кетрин прическу, и затем она отправилась в библиотеку почитать немного в ожидании Перкинса. Педжин только головой покачала, удивляясь ее спокойствию. Она знала, что если б все это происходило в ней, то ее колотила бы безостановочная дрожь.
Время визита лейтенанта Перкинса было выбрано весьма удачно, так как тетя Амелия, как обычно, в этот час, находилась в объятиях Морфея, и Педжин, открывшая ему дверь, быстро провела его в библиотеку, так что никто из остальных слуг его не увидел. Затем она заняла свой наблюдательный пост внизу лестницы, где она смогла бы перехватить и отвлечь чем-нибудь мисс Фритэм, вздумай та проснуться и спуститься из своей комнаты.
Когда Педжин тихонько прикрыла за ним дверь библиотеки, Перкинс в нерешительности остановился. Кетрин поднялась из большого кожаного кресла, приветствуя его улыбкой и протягивая ему руку.
— Вот это да, лейтенант! — воскликнула она, когда он взял ее руку. — Ваши пальцы холодны, как лед!
Перкинс изобразил подобие улыбки:
— Откровенно говоря, мисс Девер, я до смерти боюсь.
— Чего?
— Вашего отказа. Кетрин улыбнулась:
— Ну что ж, вам нечего больше бояться, лейтенант, потому что я принимаю ваше предложение.
Перкинса словно молнией поразило, но вскоре к нему вернулся дар речи.
— Мисс Девер… то есть, Кетрин… О, Кетрин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104