Сердце у нее громко билось; нервы были напряжены, они улавливали волнение, разлитое в воздухе, ожидание, разбуженное традициями, которые были старше, чем само время. Ее чувства передались Дункану – и он протянул к ней руки.
Одной рукой обвив ее талию, он поднял Роуз с седла, прижал к себе; другая его рука обхватила ее лицо, когда она в изумлении повернулась к нему, и Дункан поцеловал ее.
Поцелуй был таким же бешеным, как и их скачка, – неукротимый, необузданный, жаркий и требовательный. Он завладел ее губами, и она отдала их ему, утонув в его объятиях, жадно отвечая лаской на ласку, не в состоянии скрыть пробужденное им желание, обуздать это желание. Скорее она могла бы остановить луну, чем справиться со страстью, пробужденной Дунканом.
Эти ощущения сокрушили Роуз; непреодолимое влечение охватило ее. Разум – или то, что еще оставалось от ее разума, – дрогнул. Куда они направлялись, она понятия не имела, но они по-прежнему ехали очень быстро.
Рука его легла ей на грудь, и тогда Роуз отняла губы и с огромным трудом проговорила:
– Дункан, нам же надо вернуться домой?
Если бы они остановились где угодно, только не на мосту, если бы под ними была трава, а не камень, он снял бы ее с лошади и взял бы ее прямо на месте. Она ощутила это, поняла – услышала это в его тяжелом разочарованном вздохе.
Глубоко дыша, с высоко вздымающейся грудью, он прижался лбом к ее лбу.
– Неужели я обречен постоянно отпускать вас?
Роуз удалось рассмеяться, но она ничего не ответила. Дункан снова усадил ее на лошадь. Он был готов держать пари на крупную сумму, что и его мать, и ее отец были бы рады, если бы он провел с Роуз всю Иванову ночь, но в возвращении в Баллинашилз были свои преимущества. Кровать, например. И он подобрал поводья.
– Поехали.
Они уже не состязались, но все равно неслись со скоростью ветра, не видя оснований ехать как-то иначе. Действительно, было уже поздно; если они вообще хотят появиться на балу, нужно торопиться.
Грохоча копытами, лошади въехали на конюшенный двор. Дункан соскочил на землю; Роуз просто выпала из седла. Дункан поймал ее за руку и помог удержаться на ногах; с широкой усмешкой, не обращая внимания на потрясенных конюхов, он побежал по булыжникам, увлекая за собой посмеивающуюся Роуз.
Они ворвались в дом через вход для слуг. Дункан отдавал приказания направо и налево, он пробежал, не останавливаясь, к задней лестнице, оставляя позади себя хаос и смятение. Горничные и его камердинер поспешили следом, домоправительница послала мальчиков-слуг за горячей водой и велела дюжим лакеям принести наверх медные ванны.
Дункан не стал ждать; он увлек беспомощно хихикающую Роуз на второй этаж. Там, на безлюдной галерее, остановился и поцеловал ее безумным поцелуем.
Дункан посмотрел на Роуз блестящими глазами:
– Поспешите – я буду ждать вас здесь.
И с этими словами отпустил ее. Первые горничные уже поднимались по лестнице. Круто развернувшись, Дункан пошел к себе.
Роуз посмотрела ему вслед, потом рассмеялась, сделала пируэт и тоже пошла к себе.
Следующие полчаса были воплощением безумия. Целая стая горничных помогла ей раздеться; другая стая наполнила ванну; третья по ее указаниям рылась в гардеробе. Ее личная горничная, Люси, стояла в середине комнаты, раздавая указания. Все посмеивались – всех заразило чувство бешеного возбуждения. Роуз выкупалась, оделась, в рекордно короткое время ей сделали прическу. Люси суетилась, все еще застегивая ожерелье, а Роуз уже направилась к двери.
– Ваша шаль, мисс! – Кто-то из горничных выбежал из комнаты и быстро накинул шелковую шаль ей на руки.
Послав горничной, а также всем, кто собрался в дверях и смотрел ей вслед, широкую и благодарную улыбку, Роуз выскользнула на галерею.
Дункан ждал ее, такой высокий и мрачно-красивый, что сердце замерло. В качестве самозащиты она послала ему насмешливый, пылкий, понимающий и возбуждающий взгляд.
Взяв ее за руку, Дункан склонил голову и провел губами по краешку ее уха.
– Потом, – пробормотал он.
Роуз задрожала и бросила на него предостерегающий взгляд.
А он усмехнулся волчьей усмешкой и направился к главной лестнице.
Гости постарше толпились в коридоре перед бальным залом, болтая и обмениваясь сплетнями; все головы повернулись, когда Дункан, гордый и уверенный, сошел вниз, держа под руку элегантную и казавшуюся совершенно спокойной Роуз. Их приветствовали улыбками, одобрительными кивками; их знали здесь все. Гости шепотом отпускали замечания; когда пара спустилась в коридор, выложенный плитами, и без всяких усилий начала исполнять свои светские роли, Роуз услышала, как кто-то сказал:
– Да, потрясающая парочка. Они всегда хорошо ладили, когда не дрались.
Роуз улыбнулась. Она присела в реверансе и коснулась щекой щеки одной из grandes dames. Из бального зала доносилась музыка – зовущие звуки вальса. Подчиняясь нажатию пальцев на ее локоть, Роуз извинилась перед дамой. Дункан повел ее через дверь-арку в зал; они закружились в вальсе, но тут музыка стихла.
Дункан бросил взгляд на Роуз:
– Слишком поздно.
Его шепот был заглушён шумом множества шагов – это его матушка спустилась вниз в сопровождении толпы гостей.
Леди Гермиона была просто воплощением великодушной любезности. Она настояла, чтобы Роуз и Дункан пересказали всю историю, а потом объявила, что сама посетит утром потерпевших. Соседи поняли все как должно; они одобрительно кивали – сами они поступили бы точно так же. Наследный глава клана обязан заботиться в первую очередь о своем клане, о любом из его членов.
Только на Клариссу, державшуюся с краю толпы, это не произвело, кажется, никакого впечатления. Она сердито смотрела на Дункана; потом заметила Джереми, спокойно стоявшего сбоку и мягко улыбавшегося Роуз. Глаза Клариссы сузились: выждав немного, она направилась к нему.
Спустя некоторое время Роуз отошла от Дункана и присоединилась к Джереми и Клариссе. Джереми с улыбкой сказал:
– Кажется, все кончилось благополучно.
– Да, слава Богу. – Роуз улыбнулась в ответ. – Их оказалось двое.
– Это мы уже слышали, – едко заметила Кларисса. Роуз посмотрела на нее, ничего не сказав, а потом снова улыбнулась Джереми:
– Уже поздно – не буду вас задерживать.
– Пожалуй, – подтвердила Кларисса. – Я как раз хотела попросить Джереми проводить меня наверх.
Джереми не сводил глаз с Роуз:
– Мы поговорим с вами завтра.
Роуз плавно наклонила голову:
– Завтра.
– Роуз!
Все трое обернулись и увидели, что леди Гермиона манит Роуз к себе.
Они простились, и Роуз подошла к Дункану и его матери – гости уже разъезжались. Втроем они стояли на нижних ступенях и махали им руками. Роуз стояла справа от Дункана, леди Гермиона – слева.
Когда последняя карета с грохотом отъехала, леди Гермиона вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26