– Кончено дело. – И, решительно кивнув, она подобрала юбки. – Я иду спать, дорогие мои. Спокойной ночи.
Кивнув им с царственным видом, она принялась подниматься по лестнице. Дункан шел за ней, держа Роуз под руку; он шел медленно, задумчиво устремив взгляд на спину удаляющейся матери.
Он остановился в коридоре второго этажа; внизу Фолторп запирал входную дверь. Дункан посмотрел на Роуз; она посмотрела на него и выгнула бровь. Он усмехнулся:
– Я просто умираю с голоду.
Роуз просияла всеми своими ямочками:
– И я тоже.
Они совершили набег на буфет, потом отнесли тарелки с едой в бальный зал, чтобы не мешать прислуге заниматься уборкой. Они устроились на диванчике, ели и болтали, сравнивая свои впечатления от гостей, сообщая друг другу, кто что сказал, подкрепляясь кусочками, взятыми с тарелки другого. Вокруг прислуга приводила комнату в порядок, расставляла по местам мебель, подметала навощенный пол широкими метлами. Лакеи становились на скамейки, чтобы задуть свечи в люстрах и настенных светильниках; когда Дункана спросили, оставить ли свечи, он покачал головой. Постепенно бурная деятельность стихла, их оставили в покое, и теперь комнату освещали только белые полосы лунного света, проникающего в окна.
Когда было съедено все, что лежало на тарелках, Роуз облизала пальцы и, посмотрев на танцевальный зал, сказала:
– Жаль, что мы опоздали на последний вальс.
Дункан бросил на нее взгляд, потом взял из рук тарелку, отставил ее в сторону, встал и отвесил Роуз изящный поклон.
– Полагаю, вы мне не откажете.
Роуз, посмеиваясь, подала ему руку. Он помог ей встать, обнял и закружил в медленном вальсе. Роуз позволила ему умчать себя; они наклонялись и качались в полном согласии, тела их двигались в одном ритме. Роуз чувствовала силу обнимающих ее рук, ощущала прижимающееся к ней стройное, крепкое тело.
Их омывал свет луны; его мерцающее серебристое сияние казалось средоточием волшебства Ивановой ночи. Глубокая тишина окутывала их, тишина, наполненная биением сердец и предчувствием, затаившим дыхание.
Роуз не могла сказать, сколько времени они кружились в вальсе; Дункан остановился перед высоким окном.
Подняв голову, она увидела темный блеск в его глазах и обвела пальцем его высокую скулу. Потом привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам.
Они поцеловались просто, искренне; исчезли все преграды, все ограничения, ничто их уже не сдерживало, они просто погрузились друг в друга. Теперь это было одно чувство, один стук сердца, одно желание.
Наконец Роуз отодвинулась – она не могла дышать. Закрыв глаза, она прижалась лбом к плечу Дункана.
– Нам нужно идти в постель.
– Именно об этом я и подумал.
Так они и пошли вверх по лестнице – медленно. Он обнимал Роуз, ее голова лежала у него на плече. Они дошли до галереи, Роуз хотела повернуть в ту сторону, где была ее комната. Дункан крепче сжал ее и неумолимо повел ее в сторону своей комнаты.
Роуз вдруг очнулась и заморгала. Сердце бешено забилось. Она вспомнила их обмен репликами, смысл его ответа…
– Ах… Я хотела сказать, что каждому нужно идти в свою постель.
– Я знаю. А я хотел сказать, что нам нужно идти в мою.
Заглянув ему в глаза, Роуз без труда прочла его намерения; на этот раз он ее не отпустит. Рука, обнимающая ее, была точно стальная; человек, шедший рядом с ней, был очень сильный. Она заставила себя остановиться.
– Дункан, я не знаю…
– А я знаю – так почему бы вам не поступить так же, как вы всегда поступали? – Он остановился и повернулся к ней лицом. – Просто следуйте за мной – и позвольте мне научить вас.
Он нашел губами ее губы – на этот раз поцелуй не был нежным; то было жгучее, пронизанное страстью приглашение к безумствам, потрясающий душу вызов. Когда он провел губами по ее шее вниз, Роуз поняла, что происходит.
– Господи! – воскликнула она. – Да ведь вы решили меня совратить!
Он усмехнулся, и это прозвучало насмешливо и вызывающе.
– Ну и как, у меня получается?
Да… о да! Роуз ничего не сказала и ни в чем не призналась, но не удержалась и тихо застонала, когда его губы скользнули ниже, в ложбинку между ее грудями, а потом прошлись по открытым глубоким вырезом платья холмикам, одним пальцем он теребил – умело и мучительно – кончик груди, обтянутый шелком.
– Роуз. – Он выдохнул ее имя. – Проведите со мной Иванову ночь – пойдемте, узнаем, что такое волшебство. Я устрою вам скачку более бешеную, чем наша недавняя езда. Существуют пейзажи, которых вы никогда не видели, вершины, на которые вы никогда не поднимались, – пойдемте, я покажу вам все это.
Как она могла устоять? Роуз поняла, что это невозможно, поняла – действительно существует влечение настолько сильное, что можно отбросить всякую осторожность, всякий здравый смысл, настолько сильное, что все это не только кажется правильным, но не может не быть таковым. И еще она поняла, что они каким-то образом перешли через порог спальни Дункана и теперь стоят перед его кроватью с пологом на четырех столбиках.
– Это безумие, – пробормотала она.
Потом, покорившись его жесту, опустила руки, чтобы он смог стянуть вниз рукава ее платья. Обнажив при этом ее груди. Она тут же вспыхнула.
– Ах! Я так торопилась, что забыла надеть сорочку.
Схватив за запястья, он заставил ее опустить руки. Она хотела сопротивляться, но он не дал ей выбора; сплетя ее пальцы со своими, он смотрел как зачарованный на представшее перед ним зрелище.
Роуз смущенно откашлялась.
– Я знаю, грудь у меня слишком большая.
Дункан поднял на нее глаза.
– Милая Роуз, вы просто красавица.
Он осторожно и нежно обхватил ладонями эти крепкие холмики; потом медленно стал подталкивать ее к кровати. Роуз с радостью почувствовала за собой кровать; если ноги у нее подкосятся, чего она ожидала с минуты на минуту, она хотя бы не рухнет на пол.
– Вы красивая и роскошная женщина. И вы моя. – С этими словами он наклонил голову и обхватил губами ее сосок.
Роуз задохнулась и покачнулась, и если бы Дункан не подхватил ее, не привлек к себе, она упала бы. Она впилась пальцами в его волосы, а он покрывал влажными поцелуями ее тело. Губы его были так горячи, что она не сомневалась – от них у нее на теле останутся ожоги; он теребил сосок языком, и она чувствовала, что сейчас умрет.
Может быть, она даже закричала – она не знала в точности. Она слышала только стук своего сердца, но все заглушал рев дикого желания. Он наслаждался ею, как изголодавшийся человек наслаждается едой; она тяжело дышала, извиваясь в его руках.
Его рука, лежавшая у нее на спине, передвинулась ниже, подняла юбку ее платья и стала слишком умело изучать и ласкать ее бедра. Роуз выгнулась, еще сильнее прижимаясь к нему.
В жилах у нее горел огонь, и разжег этот огонь он, Дункан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26