— Ставлю бочонок с ромом против твоей серой кобылы.
— Что? Бочонок выпивки против лошади? Это не назовешь честным спором.
Словно учитель, втолковывающий что-то оболтусу-ученику, она пояснила:
— У меня всего шесть бочонков рома. А лошадей у тебя в десять раз больше. Учитывая это, моя ставка по стоимости равна твоей.
Странный ход ее мыслей был недоступен его логическому пониманию. Ну, ладно, все равно победа останется за ним. Ром ему ни к чему… разве что можно воспользоваться подвернувшимся случаем, чтобы понять, почему его так тянет к женщине, которая совершенно не должна его привлекать.
— Хорошо, но только при условии, что ты выпьешь его вместе со мной.
Она вздрогнула.
— Целый бочонок? Да мы упьемся в стельку!
— Дружеская попойка. Помнится, ты сама назвала нас «лучшими друзьями». Или твое мнение изменилось?
Она снова заинтересовалась своим браслетом.
— Не беспокойся, Малькольм. Как бы я ни пыталась изменить свои чувства по отношению к тебе, это мне не удастся.
Намек был ясен, несмотря на шутливый тон. Блеск в глазах Элпин также не ускользнул от внимания Малькольма. Он улыбнулся.
— Хорошо. Кстати, я собираюсь продать «Рай» и хотел бы перед этим побольше узнать о нем.
Ее глаза расширились, с лица сбежала краска.
— Ты не можешь продать его. Это было бы глупо, — она схватила Малькольма за щиколотку. — Пожалуйста, не продавай плантацию!
— Почему бы нет?
Ее взгляд беспомощно метался от кучи белья на полу к развешенным на стенах тартанам.
— Конечно, раз ты хозяин, то можешь продать «Рай», — растерянно признала она. — Но как быть с живущими там людьми? Со слугами? С рабами?
В последнее слово Элпин вложила столько сострадания, что Малькольм снова вспомнил о проблемах с рабами, возникших пять лет назад. Уж не согласился ли Чарльз отдать плантацию Малькольму лишь для того, чтобы насолить Элпин, пять лет назад вставшей на сторону рабов? Первым побуждением Малькольма было отринуть саму мысль о том, что та самая Элпин, которую он знал, способна на гуманный поступок. Но ведь в детстве она любила животных. Кроме того, Малькольм почти не знает ее нынешнюю. Она ему не писала, а Чарльз в своих письмах умалчивал о ней.
— Я еще не решил, как поступить с плантацией. Почему бы тебе не помочь мне? Расскажи мне об этом месте и выскажи свое мнение.
В глазах Элпин промелькнуло сомнение.
— Если ты сохранишь «Рай», то будешь получать хорошую прибыль.
— Благодаря тому, что труд рабов дешев? Ее лицо исказил гнев.
— Это отвратительно! — не сдержалась Элпин.
Такой же взгляд Малькольм видел много лет назад, когда он пригрозил выкопать трупик ее ручного барсука и сделать себе сумку из его шкуры. Тогда она завопила, обзывая его сопливым щенком, и пригрозила среди ночи поджечь его постель. Сейчас Малькольм не мог отказать себе в удовольствии подразнить Элпин.
— Рабство имеет свои положительные стороны, — Элпин задохнулась от возмущения, и он поспешил продолжить: — Если бы оно существовало в Шотландии, я непременно купил бы графа Мара и заставил его в поте лица трудиться на конюшне, подковывая лошадей.
— Ты издеваешься надо мной, — без тени улыбки заявила она.
— Нет. Хочу чему-нибудь научиться у тебя. Она с облегчением вздохнула:
— Я уверена, что ты поступишь правильно, Малькольм. Но сию секунду тебе не стоит принимать решение относительно «Рая». Мистер Фенвик — превосходный управляющий.
Он знал, что она что-то скрывает. Ему придется найти способ раскрыть все ее тайны.
— Ты говоришь, как леди Мириам.
В ее глазах заплясали веселые искорки. Он обратил внимание на то, как изящно изогнуты ее брови. Завитки рыжевато-каштановых волос, выбившихся из прически, обрамляли лицо.
— Ты тоже можешь быть дипломатом, Малькольм Керр.
Он засмеялся:
— Ты просто не знаешь меня.
— Нет, знаю, — встав, она направилась к выходу, соблазнительно покачивая бедрами.
Малькольм схватил ее за руку и сделал шаг по направлению к ней, запутавшись ногой в простынях. Потеряв равновесие, он упал и потащил за собой Элпин. Изловчившись, он упал на спину, и Элпин распласталась у него на груди, больно ударив его локтями по ребрам. Поморщившись, Малькольм схватил ее за плечи.
— Что ты делаешь? — возмутилась она. Ее глаза были расширены, коса упала вперед и щекотала ему шею.
— Я? Сверху находишься ты. У нас всегда получалось именно так, помнишь?
— Прекрати! — она попыталась вырваться. Он крепко держал ее.
— Признайся, Элпин, тебе было приятно одерживать надо мной верх.
— Мы были детьми, вместе играли и возились. Ты ненавидел меня. А я… — посмотрев на его губы, она судорожно сглотнула. — Я была…
— Какой же ты была?
— Я была наивна и не знала, насколько далеко могут завести подобные игры.
Неожиданно он расслабился. Между ними промелькнула искра понимания. Он спокойно притянул ее ближе, словно ища тепла холодной зимней ночью. Ее нежное дыхание овевало его лицо. Теперь он видел ее лицо вплоть до мельчайших деталей.
— Теперь ты знаешь, куда ведут игры.
— Ты не сможешь поцеловать меня.
— Я всегда целовал тебя.
— Нет. Да. Я хотела сказать, что тогда все было по-другому. Мы были детьми. А сейчас ты не хочешь меня.
Он поерзал, устраиваясь поудобнее. Это движение наглядно показало, насколько он изменился за эти годы и как сильно желает ее.
— Мы же дружили, разве не так?
— Да, — вздохнула она. Настороженные глаза стали темными, словно васильки. — Ты был моим единственным другом.
Она преувеличивает. Она вся соткана из обмана. Элпин Мак-Кей и в самом деле испытывает к нему сильные чувства, но привязанность в их списке не значится. Тогда зачем ей клясться в вечной дружбе? Он должен вывести ее на чистую воду, должен понять, почему женщина, лишившая его возможности зачать наследника, сейчас лезет из кожи вон, пытаясь соблазнить его.
— Я был и остаюсь твоим лучшим другом.
Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но передумала. Прикусив нижнюю губу, Элпин невидящими глазами уставилась на пряжку с гербом Керров. соединявшую рубаху и тартан Малькольма.
Решив добиться успеха, он склонил набок голову и прижался губами к губам Элпин. Она зажмурила глаза и стиснула губы так, что разжать их было не легче, чем открыть сундук с приданым старой девы. Друзья, да? Посмотрим…
Сперва его поцелуй был нежен. Убедившись, что Элпин упрямо не желает отвечать, Малькольм воспользовался старым, как мир, трюком всех обольстителей.
— В детстве ты и то лучше целовалась. Она усмехнулась. Грудью он чувствовал мягкость ее груди. Их бедра соприкасались.
— Ты тоже. Только теперь у тебя на лице нет грязи, а в сердце — непорочности.
Ей удалось обратить против него его же оружие.
— Мы оба уже не непорочны, Элпин. Мы выросли из этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Что? Бочонок выпивки против лошади? Это не назовешь честным спором.
Словно учитель, втолковывающий что-то оболтусу-ученику, она пояснила:
— У меня всего шесть бочонков рома. А лошадей у тебя в десять раз больше. Учитывая это, моя ставка по стоимости равна твоей.
Странный ход ее мыслей был недоступен его логическому пониманию. Ну, ладно, все равно победа останется за ним. Ром ему ни к чему… разве что можно воспользоваться подвернувшимся случаем, чтобы понять, почему его так тянет к женщине, которая совершенно не должна его привлекать.
— Хорошо, но только при условии, что ты выпьешь его вместе со мной.
Она вздрогнула.
— Целый бочонок? Да мы упьемся в стельку!
— Дружеская попойка. Помнится, ты сама назвала нас «лучшими друзьями». Или твое мнение изменилось?
Она снова заинтересовалась своим браслетом.
— Не беспокойся, Малькольм. Как бы я ни пыталась изменить свои чувства по отношению к тебе, это мне не удастся.
Намек был ясен, несмотря на шутливый тон. Блеск в глазах Элпин также не ускользнул от внимания Малькольма. Он улыбнулся.
— Хорошо. Кстати, я собираюсь продать «Рай» и хотел бы перед этим побольше узнать о нем.
Ее глаза расширились, с лица сбежала краска.
— Ты не можешь продать его. Это было бы глупо, — она схватила Малькольма за щиколотку. — Пожалуйста, не продавай плантацию!
— Почему бы нет?
Ее взгляд беспомощно метался от кучи белья на полу к развешенным на стенах тартанам.
— Конечно, раз ты хозяин, то можешь продать «Рай», — растерянно признала она. — Но как быть с живущими там людьми? Со слугами? С рабами?
В последнее слово Элпин вложила столько сострадания, что Малькольм снова вспомнил о проблемах с рабами, возникших пять лет назад. Уж не согласился ли Чарльз отдать плантацию Малькольму лишь для того, чтобы насолить Элпин, пять лет назад вставшей на сторону рабов? Первым побуждением Малькольма было отринуть саму мысль о том, что та самая Элпин, которую он знал, способна на гуманный поступок. Но ведь в детстве она любила животных. Кроме того, Малькольм почти не знает ее нынешнюю. Она ему не писала, а Чарльз в своих письмах умалчивал о ней.
— Я еще не решил, как поступить с плантацией. Почему бы тебе не помочь мне? Расскажи мне об этом месте и выскажи свое мнение.
В глазах Элпин промелькнуло сомнение.
— Если ты сохранишь «Рай», то будешь получать хорошую прибыль.
— Благодаря тому, что труд рабов дешев? Ее лицо исказил гнев.
— Это отвратительно! — не сдержалась Элпин.
Такой же взгляд Малькольм видел много лет назад, когда он пригрозил выкопать трупик ее ручного барсука и сделать себе сумку из его шкуры. Тогда она завопила, обзывая его сопливым щенком, и пригрозила среди ночи поджечь его постель. Сейчас Малькольм не мог отказать себе в удовольствии подразнить Элпин.
— Рабство имеет свои положительные стороны, — Элпин задохнулась от возмущения, и он поспешил продолжить: — Если бы оно существовало в Шотландии, я непременно купил бы графа Мара и заставил его в поте лица трудиться на конюшне, подковывая лошадей.
— Ты издеваешься надо мной, — без тени улыбки заявила она.
— Нет. Хочу чему-нибудь научиться у тебя. Она с облегчением вздохнула:
— Я уверена, что ты поступишь правильно, Малькольм. Но сию секунду тебе не стоит принимать решение относительно «Рая». Мистер Фенвик — превосходный управляющий.
Он знал, что она что-то скрывает. Ему придется найти способ раскрыть все ее тайны.
— Ты говоришь, как леди Мириам.
В ее глазах заплясали веселые искорки. Он обратил внимание на то, как изящно изогнуты ее брови. Завитки рыжевато-каштановых волос, выбившихся из прически, обрамляли лицо.
— Ты тоже можешь быть дипломатом, Малькольм Керр.
Он засмеялся:
— Ты просто не знаешь меня.
— Нет, знаю, — встав, она направилась к выходу, соблазнительно покачивая бедрами.
Малькольм схватил ее за руку и сделал шаг по направлению к ней, запутавшись ногой в простынях. Потеряв равновесие, он упал и потащил за собой Элпин. Изловчившись, он упал на спину, и Элпин распласталась у него на груди, больно ударив его локтями по ребрам. Поморщившись, Малькольм схватил ее за плечи.
— Что ты делаешь? — возмутилась она. Ее глаза были расширены, коса упала вперед и щекотала ему шею.
— Я? Сверху находишься ты. У нас всегда получалось именно так, помнишь?
— Прекрати! — она попыталась вырваться. Он крепко держал ее.
— Признайся, Элпин, тебе было приятно одерживать надо мной верх.
— Мы были детьми, вместе играли и возились. Ты ненавидел меня. А я… — посмотрев на его губы, она судорожно сглотнула. — Я была…
— Какой же ты была?
— Я была наивна и не знала, насколько далеко могут завести подобные игры.
Неожиданно он расслабился. Между ними промелькнула искра понимания. Он спокойно притянул ее ближе, словно ища тепла холодной зимней ночью. Ее нежное дыхание овевало его лицо. Теперь он видел ее лицо вплоть до мельчайших деталей.
— Теперь ты знаешь, куда ведут игры.
— Ты не сможешь поцеловать меня.
— Я всегда целовал тебя.
— Нет. Да. Я хотела сказать, что тогда все было по-другому. Мы были детьми. А сейчас ты не хочешь меня.
Он поерзал, устраиваясь поудобнее. Это движение наглядно показало, насколько он изменился за эти годы и как сильно желает ее.
— Мы же дружили, разве не так?
— Да, — вздохнула она. Настороженные глаза стали темными, словно васильки. — Ты был моим единственным другом.
Она преувеличивает. Она вся соткана из обмана. Элпин Мак-Кей и в самом деле испытывает к нему сильные чувства, но привязанность в их списке не значится. Тогда зачем ей клясться в вечной дружбе? Он должен вывести ее на чистую воду, должен понять, почему женщина, лишившая его возможности зачать наследника, сейчас лезет из кожи вон, пытаясь соблазнить его.
— Я был и остаюсь твоим лучшим другом.
Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но передумала. Прикусив нижнюю губу, Элпин невидящими глазами уставилась на пряжку с гербом Керров. соединявшую рубаху и тартан Малькольма.
Решив добиться успеха, он склонил набок голову и прижался губами к губам Элпин. Она зажмурила глаза и стиснула губы так, что разжать их было не легче, чем открыть сундук с приданым старой девы. Друзья, да? Посмотрим…
Сперва его поцелуй был нежен. Убедившись, что Элпин упрямо не желает отвечать, Малькольм воспользовался старым, как мир, трюком всех обольстителей.
— В детстве ты и то лучше целовалась. Она усмехнулась. Грудью он чувствовал мягкость ее груди. Их бедра соприкасались.
— Ты тоже. Только теперь у тебя на лице нет грязи, а в сердце — непорочности.
Ей удалось обратить против него его же оружие.
— Мы оба уже не непорочны, Элпин. Мы выросли из этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83