Внезапно он почувствовал, как его приподнимают, услышал сдавленный вскрик Лизетт, когда бутылка вылетела у него из руки и покатилась по кровати.
Всего на мгновение перед его глазами мелькнула вычурная лепнина на потолке, а через секунду он уже с грохотом ударился спиной об пол.
А вот это уже больно! Сморщившись, Джулиан взглянул на невесть откуда появившегося обидчика:
– Зачем ты это сделал?
В ответ в него полетела рубашка и накрыла с головой. Он сдернул ее с лица и сердито взглянул на возвышавшегося над ним этого безбожника Луи Рено, или, как его звали в этой Богом забытой стране, мсье графа де Клера. Негодяй, каких свет не видывал, невыносимый лягушатник с манерами жабы и, что самое прискорбное, муж его сестры Юджинии.
Пошатываясь, Джулиан поднялся на ноги.
Луи, источая неодобрение каждой клеточкой своего тела, смерил Джулиана взглядом.
– Ты явился в Париж, чтобы доставлять мне неприятности? Это так ты платишь мне за доброе отношение к твоей сестре? – требовательно спросил он и наклонился, поднимая брюки Джулиана. – Пойдем. Твоим шалостям пришел конец. Ты должен убраться отсюда.
Убраться? Джулиан взглянул на Лизетт, которая призывно улыбалась, накручивая на пальчик белокурый локон. Уйти отсюда? Его взгляд остановился на смятой постели. Эй, а куда же подевалось его виски?
– Кеттеринг, послушай меня! – Огромным усилием воли Джулиан заставил себя взглянуть на лягушатника, что было далеко не просто, учитывая то, что их почему-то было двое. – Ты в опасности... Понимаешь?
Конечно, он понял.
– Чепуха! – пробормотал он, драматичным жестом указывая на маленькую французскую богиню. – Лизетт опасна?
Фыркнув, Луи бросил в него брюки, которые Джулиан неловко поймал.
– Если ты немедленно не покинешь Париж, мсье Лебо позаботится, чтобы тебя пристрелили. Или еще чего похуже. Одевайся, будь добр.
Одеваться. Взглянув на свое обнаженное тело, Джулиан молча признал, что нужно хотя бы прикрыть наготу. Ладно, он оденется, но никуда с Луи не пойдет. Он заберется обратно в постель и продолжит то, что начал. Чтобы надеть брюки, понадобилось две руки, поэтому ему пришлось бросить рубашку. Он поднял ногу, нацелился и... промахнулся.
Да, здесь, очевидно, потребуется некоторая способность удержать равновесие.
– Бог мой! Мне еще придется и тащить тебя отсюда! – воскликнул Луи и, жестко схватив Джулиана за руку, поддержал, чтобы тот мог надеть брюки. – Я ведь совершенно недвусмысленно предостерегал тебя от этих неприятностей, не так ли? Лебо – злобный тип. Я не раз говорил тебе об этом, но разве ты слушал? Нет! И теперь я спрашиваю тебя: неужели мадам Лебо настолько обольстительна, что стоит всех этих неприятностей?
Джулиан, успевший надеть только одну штанину, замер, раздумывая над вопросом. Он смутно припоминал встречу с Жизель Лебо. Она что, еще раз поцеловала его? Вполне возможно. Этой женщине нахальства не занимать.
– Думаешь, он это оставит просто так? – горячо продолжал Луи. – На том балу была вся парижская знать. Как ты мог так его унизить? Увиваться у всех на глазах за его женой?
На самом деле это Жизель прижала его в углу, а не наоборот. И что ему было делать? Когда такая милашка прижимается грудью, что может поделать мужчина?
– Ха! – воскликнул Джулиан, засунув вторую ногу в штанину с такой силой, что снова потерял равновесие и врезался прямо в грудь Луи. – Лебо... – Он на мгновение задумался. – Это ничтожество. Лопоухое, – решительно добавил он, пытаясь непослушными пальцами застегнуть пуговицы.
Луи резко дернул его за руку и внезапно оказался настолько близко к нему, что Джулиан никак не мог сфокусировать взгляд на его раздувающихся ноздрях.
– Ты поступишь мудро, друг мой, если внемлешь моему совету. Во Франции негромкая интрижка в порядке вещей, но чтобы у всех на глазах кокетничать с чужой женой на самом важном балу Парижа – это совсем другое дело. Подобное поведение попахивает кровью, ведь задета честь мужчины! И поверь мне, Лебо расправится с тобой, если ты останешься здесь!
Представшая перед мысленным взором! Джулиана картина заставила его рассмеяться. И по какой-то непонятной причине Лизетт тоже засмеялась.
Стремительный поток французских слов буквально извергся из уст Луи. И хотя Джулиан считал, что Луи говорит по-французски вполне сносно, сейчас, когда Луи злился, он говорил на том самом французском, «который англичанину никогда не понять». Черт, даже Лизетт, похоже, с трудом понимала своего соотечественника. Нетерпеливо махнув рукой, Джулиан сказал:
– Ты суетишься, как наседка, Луи. Ступай отсюда. Позднее Джулиан с удивлением вспоминал, что даже не заметил, чтобы Луи сдвинулся с места. И даже не почувствовал момента, когда кулак Луи врезался в его скулу. У него просто появилось причудливое ощущение полета, а потом все вокруг погрузилось в темноту.
Клодия шла навстречу ему по огромной зеленой лужайке замка Клер. Она была босиком, волосы рассыпались по лилейно-белым плечам. Подол платья, без накрахмаленных жестких нижних юбок, скользил по траве. Он так страстно желал ее, что задыхался...
Дышать он не мог потому, что какая-то чертова петля стянула горло. Пытаясь выбраться из глубочайшего забытья прежде, чем задохнется, Джулиан с трудом осознал, что голова у него раскалывается от боли, а все вокруг движется – вверх и вниз, вверх и вниз. Или из одной стороны в другую. Этого он не мог сказать с полной уверенностью.
Каким-то чудом он сумел приоткрыть один глаз и попытался сесть. Опираясь на... Господи! Он сам не понимал, на что опирается. Все так болело! Смутные воспоминания о Лизетт и Луи вернулись к нему, но пульсирующий мозг осилил лишь одно объяснение: его, должно быть, долго и со вкусом били, едва не лишив жизни.
Не ожидая обнаружить ничего хорошего, кроме сплошного кровавого месива на лице, он осторожно прикоснулся к носу, щекам и даже глазам. Странно, все было цело. Но он задыхался, поэтому первым делом нужно скинуть эту чертову петлю с шеи. Она была затянута так крепко, что еще удивительно, как он вообще мог дышать.
Он начал искать веревку, ощупав себя от ушей до плеч, но не нашел. Ничего необычного не было, кроме воротника и шейного платка, завязанного очень туго. Боже милостивый, его душит собственный шейный платок! Было и еще нечто странное, что он заметил, когда вцепился пальцами в платок. Жилет как-то странно сидел на нем и был застегнут не так, как следовало.
Вздохнув наконец полной грудью, Джулиан прищурился, вглядываясь в темноту, и понял, что он в карете. Устремив взгляд в окно, болезненно поморщился. За окном была кромешная тьма. Проклятие! Карета катилась в ночной мгле, далеко от Парижа, наверняка в направлении замка Клер, где ждет она, чтобы терзать и мучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Всего на мгновение перед его глазами мелькнула вычурная лепнина на потолке, а через секунду он уже с грохотом ударился спиной об пол.
А вот это уже больно! Сморщившись, Джулиан взглянул на невесть откуда появившегося обидчика:
– Зачем ты это сделал?
В ответ в него полетела рубашка и накрыла с головой. Он сдернул ее с лица и сердито взглянул на возвышавшегося над ним этого безбожника Луи Рено, или, как его звали в этой Богом забытой стране, мсье графа де Клера. Негодяй, каких свет не видывал, невыносимый лягушатник с манерами жабы и, что самое прискорбное, муж его сестры Юджинии.
Пошатываясь, Джулиан поднялся на ноги.
Луи, источая неодобрение каждой клеточкой своего тела, смерил Джулиана взглядом.
– Ты явился в Париж, чтобы доставлять мне неприятности? Это так ты платишь мне за доброе отношение к твоей сестре? – требовательно спросил он и наклонился, поднимая брюки Джулиана. – Пойдем. Твоим шалостям пришел конец. Ты должен убраться отсюда.
Убраться? Джулиан взглянул на Лизетт, которая призывно улыбалась, накручивая на пальчик белокурый локон. Уйти отсюда? Его взгляд остановился на смятой постели. Эй, а куда же подевалось его виски?
– Кеттеринг, послушай меня! – Огромным усилием воли Джулиан заставил себя взглянуть на лягушатника, что было далеко не просто, учитывая то, что их почему-то было двое. – Ты в опасности... Понимаешь?
Конечно, он понял.
– Чепуха! – пробормотал он, драматичным жестом указывая на маленькую французскую богиню. – Лизетт опасна?
Фыркнув, Луи бросил в него брюки, которые Джулиан неловко поймал.
– Если ты немедленно не покинешь Париж, мсье Лебо позаботится, чтобы тебя пристрелили. Или еще чего похуже. Одевайся, будь добр.
Одеваться. Взглянув на свое обнаженное тело, Джулиан молча признал, что нужно хотя бы прикрыть наготу. Ладно, он оденется, но никуда с Луи не пойдет. Он заберется обратно в постель и продолжит то, что начал. Чтобы надеть брюки, понадобилось две руки, поэтому ему пришлось бросить рубашку. Он поднял ногу, нацелился и... промахнулся.
Да, здесь, очевидно, потребуется некоторая способность удержать равновесие.
– Бог мой! Мне еще придется и тащить тебя отсюда! – воскликнул Луи и, жестко схватив Джулиана за руку, поддержал, чтобы тот мог надеть брюки. – Я ведь совершенно недвусмысленно предостерегал тебя от этих неприятностей, не так ли? Лебо – злобный тип. Я не раз говорил тебе об этом, но разве ты слушал? Нет! И теперь я спрашиваю тебя: неужели мадам Лебо настолько обольстительна, что стоит всех этих неприятностей?
Джулиан, успевший надеть только одну штанину, замер, раздумывая над вопросом. Он смутно припоминал встречу с Жизель Лебо. Она что, еще раз поцеловала его? Вполне возможно. Этой женщине нахальства не занимать.
– Думаешь, он это оставит просто так? – горячо продолжал Луи. – На том балу была вся парижская знать. Как ты мог так его унизить? Увиваться у всех на глазах за его женой?
На самом деле это Жизель прижала его в углу, а не наоборот. И что ему было делать? Когда такая милашка прижимается грудью, что может поделать мужчина?
– Ха! – воскликнул Джулиан, засунув вторую ногу в штанину с такой силой, что снова потерял равновесие и врезался прямо в грудь Луи. – Лебо... – Он на мгновение задумался. – Это ничтожество. Лопоухое, – решительно добавил он, пытаясь непослушными пальцами застегнуть пуговицы.
Луи резко дернул его за руку и внезапно оказался настолько близко к нему, что Джулиан никак не мог сфокусировать взгляд на его раздувающихся ноздрях.
– Ты поступишь мудро, друг мой, если внемлешь моему совету. Во Франции негромкая интрижка в порядке вещей, но чтобы у всех на глазах кокетничать с чужой женой на самом важном балу Парижа – это совсем другое дело. Подобное поведение попахивает кровью, ведь задета честь мужчины! И поверь мне, Лебо расправится с тобой, если ты останешься здесь!
Представшая перед мысленным взором! Джулиана картина заставила его рассмеяться. И по какой-то непонятной причине Лизетт тоже засмеялась.
Стремительный поток французских слов буквально извергся из уст Луи. И хотя Джулиан считал, что Луи говорит по-французски вполне сносно, сейчас, когда Луи злился, он говорил на том самом французском, «который англичанину никогда не понять». Черт, даже Лизетт, похоже, с трудом понимала своего соотечественника. Нетерпеливо махнув рукой, Джулиан сказал:
– Ты суетишься, как наседка, Луи. Ступай отсюда. Позднее Джулиан с удивлением вспоминал, что даже не заметил, чтобы Луи сдвинулся с места. И даже не почувствовал момента, когда кулак Луи врезался в его скулу. У него просто появилось причудливое ощущение полета, а потом все вокруг погрузилось в темноту.
Клодия шла навстречу ему по огромной зеленой лужайке замка Клер. Она была босиком, волосы рассыпались по лилейно-белым плечам. Подол платья, без накрахмаленных жестких нижних юбок, скользил по траве. Он так страстно желал ее, что задыхался...
Дышать он не мог потому, что какая-то чертова петля стянула горло. Пытаясь выбраться из глубочайшего забытья прежде, чем задохнется, Джулиан с трудом осознал, что голова у него раскалывается от боли, а все вокруг движется – вверх и вниз, вверх и вниз. Или из одной стороны в другую. Этого он не мог сказать с полной уверенностью.
Каким-то чудом он сумел приоткрыть один глаз и попытался сесть. Опираясь на... Господи! Он сам не понимал, на что опирается. Все так болело! Смутные воспоминания о Лизетт и Луи вернулись к нему, но пульсирующий мозг осилил лишь одно объяснение: его, должно быть, долго и со вкусом били, едва не лишив жизни.
Не ожидая обнаружить ничего хорошего, кроме сплошного кровавого месива на лице, он осторожно прикоснулся к носу, щекам и даже глазам. Странно, все было цело. Но он задыхался, поэтому первым делом нужно скинуть эту чертову петлю с шеи. Она была затянута так крепко, что еще удивительно, как он вообще мог дышать.
Он начал искать веревку, ощупав себя от ушей до плеч, но не нашел. Ничего необычного не было, кроме воротника и шейного платка, завязанного очень туго. Боже милостивый, его душит собственный шейный платок! Было и еще нечто странное, что он заметил, когда вцепился пальцами в платок. Жилет как-то странно сидел на нем и был застегнут не так, как следовало.
Вздохнув наконец полной грудью, Джулиан прищурился, вглядываясь в темноту, и понял, что он в карете. Устремив взгляд в окно, болезненно поморщился. За окном была кромешная тьма. Проклятие! Карета катилась в ночной мгле, далеко от Парижа, наверняка в направлении замка Клер, где ждет она, чтобы терзать и мучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82