Нетерпение, подогреваемое отсутствием звонков от поверенных, достигло точки кипения. – Сейчас я знаю только, что за него требуют десять миллионов долларов выкупа...
Очевидно, решив ободрить названого брата, Калли предположил:
– Может, она лжет и ты вовсе не отец? Просто понадобился богатый дядя, чтобы добыть ей денег и вернуть мальчишку!
– Она не лжет.
– Почему ты так уверен?
– Когда чикагская полиция расследовала обстоятельства смерти моего брата, я дал им образец своей ДНК. Сегодня утром прокурор штата заверил Мэтта Фаррела, что может представить результаты экспертизы на ДНК, доказывающие, что отец – я, – неохотно пояснил он, не сводя взгляда с молчавшего сотового. Внезапно решив, что достаточно долго ждал звонка от поверенных, он поднял крышку как раз в тот момент, когда на вспыхнувшем экране высветилось имя Дэвида Левинсона.
– Митчел, что происходит? – выпалил Левинсон, ухитряясь одновременно изображать голосом тревогу, занятость, сочувствие и непоколебимую уверенность в собственной компетентности. – Мы с Биллом ведем крайне запутанный процесс и как раз выкладывали доводы защиты перед судьей, который не только отличается на редкость паршивым характером, но и еще имел несчастье сильно простудиться. Мне едва удалось отпроситься на пять минут, после того как секретарь принесла мне записку, в которой говорилось, что у вас срочное дело, но...
– Вам придется взять не перерыв, а отсрочку, – сухо перебил Митчел, после чего объяснил, в чем заключается его срочное дело.
Левинсон в потрясенном молчании выслушал короткий рассказ и те обрывки информации, которые смог сообщить Митчел о своем сыне и самом похищении.
– Это все, что вам известно? – пробормотал он.
– Да, а остальное я собираюсь услышать от вас, – подчеркнул Митчел. – Но ваша главная задача не в этом. Необходимо...
И тут он стал перечислять все финансовые операции, о которых уже успел договориться с нью-йоркским банкиром Джеймсом Филсоном.
– Филсон все координирует с чикагскими банками, – докончил он, – но пока я в дороге, вам необходимо оставаться с ним на связи. Он скажет, какие банки готовы перечислить наличные и где встретить инкассаторов с деньгами. Узнаете, где находится ресторан «Донован», и выберите место как можно ближе от него, чтобы произвести обмен. Конечно, вся округа будет кишеть копами, так что о безопасности вам беспокоиться не придется. Но старайтесь не привлечь к себе внимание во время обмена или когда прибудете в ресторан.
– Об этом не волнуйтесь, – нервно выдохнул Левинсон и уже более решительно стал оспаривать методы Митчела: – Почему бы инкассаторам не явиться прямо в ресторан? А еще лучше, почему бы банкам не отослать деньги в бронированных машинах?
Митчел, с трудом сдерживаясь, неохотно выдавил:
– В прошлом году в Риме похитители видели, как деньги привезли в бронированных машинах, и решили, что теперь нет необходимости оставлять жертву в живых.
– Сообщить в ресторане, что вы скоро вылетаете? – спросил Левинсон, немного помолчав.
– Нет. Вы там для того, чтобы собирать, а не выдавать информацию. Не желаю, чтобы вы получали заранее отрепетированные ответы и объяснения от копов или от кого бы то ни было, – отчеканил Митчел и отключил телефон.
Однако беседа с Левинсоном, особенно последняя часть, помогла более отчетливо увидеть сложившуюся ситуацию, которая до этой минуты казалась сплошным непрекращавшимся кошмаром.
Калли, беззастенчиво слушавший разговор, засыпал Митчела вопросами, очевидно, стараясь отвлечь его от мыслей о похищении.
– Когда я увижу своего нового племянника? Как его зовут?
– Что?
– Говорю же, как зовут твоего сына?!
Мысли Митчела были в таком разброде, что он совершенно забыл, упоминал ли Мэтт Фаррел имя его сына во время утреннего звонка, но в голове вертелось только самое начало речи, когда Мэтт еще не швырнул «бомбу»: «Малыш Кейт Донован был похищен сегодня утром из городского парка... няню сбили с ног ударом по голове... полиция объявила розыск... Похитители требуют выкуп в десять миллионов долларов, в противном случае грозятся убить мальчика. Сегодня в восемь позвонят с инструкциями. Несколько минут назад звонила Кейт. С ней был Грей Эллиот... Я говорил с ним».
И тут с грохотом разорвалась эта самая «бомба», едва не прикончив его.
«Ты отец ребенка, Митчел».
Мэтт еще что-то говорил, но мозг Митчела отказывался воспринимать сказанное. И хотя он внимательно слушал, вряд ли что-то сумел запомнить.
– Не знаю, – выдавил, наконец, Митчел. – По-моему, Мэтт Фаррел ничего не сказал.
– А его мать? Как ты ее встретил? – настаивал Калли. – Где это было? Какая она?
– Мы едва друг друга знали, – процедил Митчел холодным, резким тоном, предупредившим Калли, что эту тему лучше оставить в покое. – Познакомились, когда я отдыхал на островах. День-другой провели вместе, но тут обнаружили тело моего брата. Я вылетел в Чикаго и напрочь о ней забыл.
А вот это уже прямая ложь. Постыдная же правда заключалась в том, что он безумно тосковал по ней с той минуты, когда она оставила его стоящим на пристани Сен-Мартена, и до того Дня, когда он встретил ее на благотворительном вечере и обнаружил, какая она на самом деле тщеславная, мелкая дрянь! В коротком интервале между прощанием и новой встречей ему довелось пережить все унизительные мысли и сожаления, болезненное желание и недоумение человека, который потерял то, что так отчаянно жаждал и самоуверенно считал своей собственностью.
Умом он понимал, что, предпочтя оставить Сен-Мартен вместе с бойфрендом, вместо того чтобы встретиться с ним на пристани, Кейт верила, что сделала правильный выбор. Понимал, и все же опьяненный мозг не мог осознать, почему она не сообразила, что правильный выбор – это он, Митчел Уайатт.
Он знал, что единственный разумный способ справиться с ситуацией – забыть обо всем и начать новую жизнь, а единственный способ забыть обо всем и начать новую жизнь – выбросить из головы все мысли о Кейт. И все же упорно подвергал себя сладостной пытке воспоминаний. Он, как никто, умевший справляться с тревожащими эмоциями и душить по-настоящему болезненные, не мог... нет, не хотел навсегда забыть о Кейт Донован и покончить с этим.
Кейт предпочла своего бойфренда. Ушла с другим, и рана до сих пор была свежа.
Митчел не мог уснуть по ночам, пытаясь понять, почему потерял ее, гадая, как можно было предотвратить беду. И так продолжалось, даже когда он понял, что вел себя как отвергнутый любовник с разбитым сердцем: клише, которое раньше, по его мнению, никоим образом не могло относиться к нему.
И все мгновенно кончилось в ту ночь, когда он обнаружил, что она – невеста Эвана Бартлетта, когда увидел, что она шествует к нему с кокетливой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112